замок Феллин (Вильянди). Магистр Фюрстенберг попал в плен и отправлен в Москву, где в знак царской милости получил в кормление городок Любим под Костромой, в котором на покое и жил до самой смерти. Почти вся Ливония была захвачена русскими, и орден прекратил свое существование. Однако на его территорию стали сразу претендовать и Литва, и Швеция, и Дания. Тем не менее в течение двух десятков лет русские войска были в большей или меньшей степени хозяевами положения в Ливонии. И лишь в 1578–1579 годах Стефан Баторий, избранный королем единого литовско-польского государства — Речи Посполитой, и шведский полководец Понтус Делагарди[81] отобрали у России все ливонские приобретения. Кроме того, шведы заняли Ивангород, Ям, Копорье и Корелу, таким образом вплотную приблизившись к невской дельте, имевшей важное стратегическое значение. Как сообщает шведский историк Б. Янгфельд, «король <Юхан III> желал — и об этом свидетельствуют несколько писем, направленных им в 1583 году своим военачальникам, — перенести русско-шведскую границу от реки Сестры к Неве». 1 июня 1583 года трем шведским высшим офицерам было поручено «незамедлительно отправиться с несколькими тысячами хорошо обученных солдат к острову, где прежде, говорят, стояла крепость <имеется в виду Ландскрона>, и там опять поставить новое укрепление из дерева и земли, а также усилить его шанцами и рвами, дабы благодаря этому мы могли получить себе то, что расположено на этой стороне Ниена <то есть Невы>». Крепость, по-видимому, так и не была построена, поскольку к исходу Ливонской войны обоими берегами Невы и примыкающей к ней частью залива владели русские.
Невский край в Ливонской войне
Условные обозначения:
— границы Московского государства до начала Ливонской войны;
— границы территорий, захваченных шведами в ходе Ливонской войны;
— крепости Невского края, осаждавшиеся шведами во время Ливонской войны;
— территории, оставшиеся в руках шведов, после заключения Плюсского перемирия
Формальным завершением Ливонской войны стало перемирие между Россией и Швецией сроком на три года, которое было заключено в августе 1583 года на мызе при впадении реки Плюссы в Нарову. В результате у России остался лишь небольшой участок балтийского побережья протяженностью в 31 км: от реки Стрелки (в районе нынешней Стрельны) до реки Сестры, включающий и устье Невы. И хотя Москва не признавала претензий шведской короны на земли южного берега Финского залива и западного Приладожья, фактически они находились в руках Стокгольма.
Ливонская война самым негативным образом сказалась на жизни обитателей Невского края. В течение всей второй половины XVI века восточно-балтийское побережье постоянно находилось в зоне боевых действий, по полям и лугам передвигались войска, у мирных жителей для нужд армий отбирали подводы, лошадей, фураж и провиант. Торговля сворачивалась, сельское хозяйство бедствовало.
Ко всему этому прибавилась еще одна страшная беда, обрушившаяся на Новгородскую землю.
Расправа над Новгородом
Одним из жестоких и кровавых событий царствования Ивана Грозного был опричный разгром Новгорода, учиненный зимой 1570 года.
Поводом для похода на Новгород стали выдвинутые царем обвинения в измене, которую якобы готовили горожане, вступив в союз с польским королем. Пришедшее из Москвы в начале января опричное войско стало лагерем на Городище, в нескольких верстах от Новгорода, и окружило город заставами. Прибывший через несколько дней царь отказался принять благословение архиепископа Пимена, встречавшего его на мосту через Волхов, и направился на воскресную службу в Софийский собор. После обедни в покоях архиепископа начался пир, во время которого Иван IV, «возопив гласом великим с яростию», повелел опричникам схватить хозяина и разграбить его палаты. Разорению подверглись и Софийский собор, и весь Новгородский кремль. В городе хватали бояр, именитых людей, купцов и приказных подьячих. Их подвергали пыткам и истязаниям — жгли на огне, обливали на морозе водой, связывали и бросали в реку, а потом с лодок рогатинами добивали тех, кто тонул не сразу. Погром в городе длился несколько недель, после этого возглавляемая царем опричная дружина отправилась в расположенные вокруг Новгорода монастыри, где продолжила грабежи и убийства. Последним пострадал новгородский посад. Были убиты сотни людей, сожжены и уничтожены запасы товаров, разрушены лавки, склады и жилые дома.
Расправившись с Новгородом, царь с войском отправился в Псков, где новгородские события повторились, но погром длился не так долго. По легенде, своим спасением псковичи были обязаны юродивому, который, встретив царя, будто бы предсказал ему отмщение за злодеяния.
Опричному разорению подверглись не только Новгород и Псков, но и земли к северу, в том числе берега Невы. «К Нарве и к шведской границе — к Ладожскому озеру — он <царь> отправил начальных и воинских людей и приказал забирать у русских и уничтожать все их имущество, и многое было брошено в воду, а многое сожжено. В эту пору было убито столько тысяч духовных и мирян, что никогда ни о чем подобном и не слыхивали на Руси», — писал в своих «Записках о Московии» немецкий авантюрист Генрих Штаден, служивший в ту пору в опричном войске. В «Обыскной книге Спасского Городенского погоста 7081 (1573) года» засвидетельствовано, что владения боярина Ивана Хорошева в устье Охты запустели в 1570 году «от опричного правежу Темеша Бастанова».
Следует иметь в виду, что все это происходило в то время, когда Швеция уже вступила в Ливонскую войну против России, и опричное воинство, разорив села и деревни по берегам Невы, благополучно отбыло в Москву, предоставив шведам беспрепятственно хозяйничать на этих территориях. Летом того же года шведская армия совершила рейд в Невское устье, разграбив все то, что еще оставалось у местных жителей.
Бедствия Новгородской земли не закончились с уходом царского войска и шведов. Сюда из Москвы прибыла опричная администрация, которая насаждала новые и увеличивала старые подати, вводила различные полицейские запрещения. Особым вниманием пользовалась наиболее процветавшая прежде отрасль новгородской экономики — торговля. Опричные дьяки обложили купцов повышенными сборами, ввели систему строжайших наказаний за нарушение правил торговли, установили новые таможенные правила. Существующее мнение, что при Иване Грозном активно поощрялась международная торговля, справедливо только отчасти. Так, к английским купцам царь действительно благоволил (возможно, это было связано с тем, что в случае своего свержения он рассчитывал найти укрытие у английской королевы). Новгородская торговля, традиционно