могу пропагандировать «высокие» ценности, идеалы и принципы, то и дело бесстыдно и «отрешенно» нарушая их.
Я практикую свинство под маской гибкости и раскованности.
Иногда мое самолюбование самозабвенно зашкаливает до таких невероятных высот, что мне начинает мерещиться, будто я – чрезвычайно особенный человек, прям – ребенок Бога.
Я хочу казаться умным, и получать за это признание и бабло на халяву, чтобы не работать как все смертные по сорок часов в неделю.
Я занимаюсь духовной практикой, чтобы стать крутым человеком и добиться всех высокосортных благ на халяву.
Я занимаюсь духовной практикой, чтобы снять с себя ответственность за свою жизнь под предлогом святой отрешенности.
Я – божество, а все прочие – коричневато-серая масса невежественных мирян.
Мой путь – лучший, а все прочие невежды бродят в бессмысленных потемках.
Я, безусловно, знаю истину, а мнение других людей – лишь выпячивание их эго.
Иногда считаю себя особенно крутым и продвинутым, когда вскрываю какие-то свои поверхностные самообманы.
Я дурю себя настолько эффективно, насколько возможно, и надеюсь научиться это делать еще более изощренными методами, чтобы потом просветлеть и стать таким же крутым как Гаутама Будда, или даже еще круче!
Я иногда оцениваю поведение других, как арбитр, ибо уж я то знаю как надо…
Я доказываю свою правоту, чтобы защитить свое величие истину.
В споре я ожидаю поддержки от других, чтобы и другие подтвердили мое превосходство над оппонентом истина и справедливость восторжествовали!
Мой гнев – праведная защита истины и справедливости, а гнев других – бесноватое эгоистичное зло.
Чужие идеи и мнения, не совпадающие с моим глубоко продвинутым и возвышенно одухотворенным мировоззрением – просто идиотские иллюзии.
Мое мнение – авторитетное выражение вселенских законов, а человечишка, посмевший высказать иную точку зрения – просто самодовольный глупец, который должен по справедливости поплатиться и осознать, как я мудр и велик, и тогда, быть может, я великодушно прощу его темноту и невежество.
Я продолжаю думать, что этот текст в основном – о ком-то другом…
Начать жить
Клиентам я часто говорю, что реальное доступное счастье – это наполнение жизни процессами, которые увлекают и радуют. Неважно, насколько эти увлечения значимы. Любые мелочи – в счет.
Когда-то я был фанатичным идеалистом: рвался к масштабным целям и обесценивал маленькие повседневные радости. Душа горела великими надеждами, а реальная жизнь наполнялась оттенками серого.
Мечталось о разном. В детстве хотелось из мрачного СССР переехать в «волшебную» Америку. Эти наивные фантазии грели душу. Потом я влюбился в одноклассницу, и «намоленный» образ штатов как-то сразу сдулся.
Возлюбленная так же подвинулась на второй план, когда разгорелась мечта стать крутым музыкантом. Представлял себя поднявшимся над своим окружением особенным человеком.
Музыкой занимался несколько лет, даже вышел альбом на аудио-кассетах – их тогда еще слушали. А потом прочитал всего Кастанеду, и понял, что хочу стать воином и человеком знания. Всерьез.
Все кастанедовские практики лихорадочно испытывал на себе: отключение внутреннего диалога, осознанные сновидения, сосредоточение на звуках, созерцание, причуды и шутовство под лозунгом «неделания» и усмирения чувства собственной важности. Что-то хаотично получалось.
Затем наступил этап знакомства с Ошо. С ним пришел новый идол – просветление – о нем расскажу больше как-нибудь в другой раз.
Ошо наскучил спустя несколько месяцев. На смену подъехала классика йоги и буддизма. Поглощал множество книг, посещал семинары, ездил в ретриты, тусовался в сектах.
В те времена моим окружением были такие же увлеченные фанатики, каким был сам. Всех прочих, каюсь, считал заблудшей серой массой.
Делал ставку на сказочные высоты, которые продавали духовные школы. Идеализировал учителей: опытным в медитации и ораторстве обычным людям приписывал божественные качества.
Год за годом я все наделся, что начну серьезную практику медитации – ее все учения преподносят главным путем к просветлению. И я начал. По началу медитировал полчаса в день.
Мне стало ясно, что весь секрет – в непрерывном внимании. Обычно оно рассеянно – истощено мыслями и чувствами. А в медитации внимание возвращаешь, и весь его объем фокусируешь на объекте созерцания. Нет тела, мыслей, нет тебя – все внимание на объекте. Ты с ним сливаешься, по сути им становишься. И тогда возникает невероятная легкость, словно вес – это, вообще, не про тебя. А затем – осознание, что ты сам – пространство бытия, в котором все случается.
Такие переживания случались исключительно редко. В это время эго действительно куда-то исчезает. А после… возвращается со всеми заморочками, приписывает себе этот опыт, и сооружает на его основе свежий слой жирных иллюзий грядущего триумфа.
Так хотелось стать святым – слиться со своим идеалом. А повседневной осознанности едва хватало, чтобы отслеживать гнев. В те времена я был моралистом и своих негативных эмоций стыдился. Ситуацию вдвойне обостряло распухшее от необычных переживаний чувство собственной важности.
И все отчетливей обнажалась тщетность своих идеалистичных надежд. Медитация несовместима с ожиданиями. Она случается спонтанно, когда ум забывает сопротивляться настоящему. Наверное, не зря эти зазоры в существовании называют милостью – там держишься на чистой интуиции. А личными усилиями только сползаешь назад, в мир эго.
Особо не отрываясь от своих духовных иллюзий, я как-то (уже не впервые) оказался на презентации одной млм-компании – зарубежный аналог АО «МММ» – те самые пирамиды, где людям так же, как в сектах промывают головы мифическим успехом. И у меня началось дежавю – все это я уже где-то видел и слышал… Но этого было недостаточно.
Примерно в те же времена случилась очередная влюбленность – вернейший способ бестолку помаиться. И только тогда начал понимать: жажда и духовных, и социальных высот, и фанатизм, и влюбленность – один и тот же акт предательства настоящего в обмен на мечту – вечно убегающий горизонт счастья.
Я думал, что стану счастлив и начну жить, добившись успеха. Пускай небольшого. После очередного буйка нутро действительно расслаблялось. На несколько минут. Иногда, где-нибудь за городом, на день-два. Затем гонка продолжалась.
Казалось, все, кроме высших целей – бессмысленная иллюзия и детские игры, которые ты давно «прошел». Словно в душе сидел какой-то лукавый фокусник. Сначала он выдавал за реальное счастье иллюзии сказочные, затем – социальные, а после – духовные. А за отклонение от лживой мечты грозил обреченностью на болезненную бессмысленность. Либо – идеализация, либо – апатия и уныние.
И вот, когда этот хитрый фокус тебе показывают уже в десятый раз, неожиданно накрывает удивление. Оказывается обе альтернативы – и бессмысленность, и заоблачные идеалы – это созданные тобою же фантазии. Бессмысленность была слепой верой в пустое будущее. Идеал – верой в будущее торжество.
Когда видишь эту правду, какой-то древний спазм в душе, наконец, проходит.
Чтобы начать жить, больше ничего достигать не надо. И высшие цели, и лишенная их пустая жизнь – просто мысли. Когда они рассеиваются, возвращается вкус