видно будет. На голодный желудок думать не могу. Ещё и зелье нужно заново ставить.
– А я его уже давно поставила.
– Как?!
Зёвушка пожала плечами и махнула крылышками – из глаз посыпались самоцветы.
– Я хотела всё исправить.
– Исправила?
– Да. К вечеру зелье будет готово, а за хлебом я слетаю.
– Не нужно, налеталась уже, а к подземелью стоит наведаться. Кто знает, что там такое творится.
– Чего у вас происходит? – протискиваясь в дверь спросил Горыныч, – сплю, никого не трогаю, а тут бум, бац, тарам, парам, а потом дзынь и дзынь и…
– Да вот, потеряшка нашлась. Ещё бы узнать, куда Водянка с Цыпиликом делись?
– И эти пропали? Когда я спать пошёл, они ещё на веранде сидели. Может, к Лешику ушли?
– Может…
– Давайте завтракать! Я пирожки испекла, и каша пшённая с тыквой готова.
– А запеканки нет? – спросил Камис.
– Чего это ты не проходишь?
– Да вот, решил посмотреть, чем вы заняты.
– Готовим запеканку, – буркнула Яга, – тебе со сметаной или с ягодами?
– Мне и с тем, и с другим. Я тут краем уха услышал о подземелье.
– Ничего себе, какое у тебя ухо длинное!
– Ну чего ты, я ж помочь хочу.
– Помоги, раз желание есть. Не знаешь, чьих рук дело?
– Не знаю, но разузнаю обязательно.
Моё утро, в отличие от Ягусиного, начиналось не так бурно. Я проснулась от тихого шёпота Жарика. Тёвен спал, свернувшись калачиком на подушке.
– Всё в порядке, Ваша Светлость. Я не знаю, чем заняты Залик и Мариголь. Как только узнаю – сообщу. Ваша Светлость, а Вы когда вернётесь? Хорошо, буду ждать.
Я тихонько ступила на пол и прислушалась – в комнате воцарилась тишина. Отодвинув плотную портьеру – осмотрелась. Жарик жадно поглощал полено, искря и вспыхивая время от времени.
– Доброе утро!
– Доброе, – ворчливо ответил он, – сегодня вам нужно уходить.
– Почему?
– Горбомор возвращается.
– А как же ты?
– Мне придётся остаться.
– А если он узнает, что ты помог нам?
– А если, а если. Что будет, то и будет. Мне без котелка не выбраться.
– Так давай я принесу котелок.
– Василиса, оптимизма у тебя полная ступа, только котелок Мариголь спрятал куда-то.
– Значит, мне нужно вернуться.
– И что ты скажешь ему? Верните, пожалуйста, котелок?
– Да, ты прав. А если связаться с Ягусей? Я когда в кладовой блюдечко искала, заметила несколько приличных котелков.
– А маленький такой с надписью необычной, видела?
– Видела, ручка у него интересная, в виде змейки.
– Точно! Точно он!
– Эх, ну почему здесь нет телефона.
– Прошлый век! Зачем телефон, если можно через зеркало общаться.
– Как?!
– Очень просто. Берёшь зеркальце, проводишь по нему и тебе отвечают.
– А у Ягуси зеркальце есть? Может она полетела куда…
– А ты Зёвушку попробуй вызвать. У неё точно есть.
– Ты общаешься с Зёвушкой?
– Она мне помочь обещала в одном деле.
– А ты что ей обещал?
– Я присматривал за её братом. Да если бы не я, эти гномы…
– Так! Сейчас Тёвен в безопасности, а нам нужен котелок.
– Зеркальце на полке. Только статуэтку, смотри, не трогай.
– Зачем она мне?
– Ты так вчера смотрела на неё.
– Ну смотрела и что? Я в чужом доме без спроса ничего не беру.
– Дело не в этом. Эта статуэтка – любимая игрушка хозяина. Когда ему скучно, он её оживляет и смотрит, как медведь со змеёй борется.
– А в чём смысл?
– Не могу точно утверждать, но, если змея победит медведя – это решит исход битвы добра и зла.
– Змея – это зло?
– А как ты узнала?
– Медведь для нас олицетворяет справедливость, силу и мудрость, а змея – коварство.
– Ну, тогда в твоём мире не всё потеряно.
– Надеюсь, – я достала маленькое зеркальце и провела кончиками пальцев по нему, – алло! Есть кто тут?
В зеркальце мелькнула испуганная мордочка Зёвушки.
– Василиса!?
– Где Василиса?
– Я тут, Ягуся! Мы в подземелье Горбомора.
– Кто мы?
– Тёвен, метёлка, я и Жарик. Нам нужна помощь.
– Подожди, какой Жарик?
– Огонь. Я вас познакомлю обязательно!
– Да мы знакомы, – произнесла Яга с ухмылкой.
– Ладно, потом разберёмся. У нас времени почти нет. Нужен котелок, чтоб перенести Жарика.
– А портал не нужен?
– Нужен.
– Ягуся, – тихо произнёс Жарик, – можно и без портала.
– Да знаю я! Только кто будет часть тебя поглощать?
– Давайте я, – произнёс Тёвен, потирая глаз.
– А ты согласен принести себя в жертву?
– Выхода нет.
– Подождите, – крикнула Зёвушка, – я могу добраться до подземелья и принесу котелок.
– А как ты будешь пробираться вовнутрь?
– Это не проблема. В подземелье можно войти, а выйти нет.
– Зато вылететь можно, – улыбнулась я, – у нас есть метёлка. Правда, я ни разу ещё не летала на метле и даже не представляю, смогу или нет.
– Чего там мочь? Села и лети!
– Мили, тебе легко говорить.
– Конечно, она ж уроки летательных фурий прошла.
– Так, подождите! Котелок нам нужен, и мы его получим. Готовьтесь нас встречать.
Я провела рукой по зеркальцу, и оно потухло.
– Ты чего?
– Я придумала, как нам быть.
– И как?
– Жарик, ты можешь позвать Мариголя?
– Могу. Только толку от этого.
– Он войдёт, а мы накинем на него цепи. Когда он окажется прикован – расскажет, где спрятал котелок. Тогда Зёвушке не нужно будет сюда лететь.
– Плохой план.
– Очень плохой.
– Почему?
– Вот ты не от мира сего! Где мы возьмём цепи?
– Жарик, я их с собой захватила, как только освободила Тёвена.
– Аааа. Ну тогда это совсем другой разговор.
– Всё равно плохой план, – вздохнул Тёвен, – он может ничего нам не рассказать. И вообще, может прийти Залик или того хуже – вернётся Горбомор.
– Об этом я не подумала. Если бы можно было стать невидимой…
– Можно. Есть у Горбомора такая штука. Как её там называют?
– Шапка?
– Нет.
– А в сказке, которую мне мама читала, была шапка невидимка.
– Это ж сказки, а тут реальность!
– Ну, да. Реальность Лихолетья, где всё не так как у людей.
– Скажешь тоже. У нас и не должно быть как у вас. А вспомнил! Зонт!
– Какой?!
– Обычный. Тёмный такой, хозяин иногда берёт его и исчезает.
– Первый раз слышу о зонте невидимке.
– Да у тебя всё в первый раз! А поживёшь здесь лет триста – привыкнешь ко всему.
– Я вообще-то домой хочу вернуться.
– Тогда ищи зонт, – вздохнул Тёвен, – надеюсь, Горбомор его не забрал. Жарик, что с тобой?
– Сюда кто-то идёт. Прячьтесь скорее.
Мы спрятались под кроватью и затаились, прислушиваясь к каждому шороху. Жарик сидел в камине, поедая последнее полено. Дверь распахнулась.
– Не пойму, ну почему