Читать интересную книгу Человек по имени Как-его-там - Пер Валё

— Будет весьма странно, если окажется, что Олафсон не имеет никакого отношения к этому делу.

— Согласен. Однако странные вещи тоже иногда происходят. То, что Мальм покончил с собой именно тогда, когда кто-то пытался его убить, является очень странным совпадением. Я задумался над этим уже тогда, когда обследовал место пожара. Еще одна странность, над которой никто толком не задумывался, состоит в следующем: с момента пожара прошло почти три недели, и в течение всего этого времени никто не видел Олафсона и ничего о нем не слышал. Это позволяет нам сделать определенные выводы. Однако неоспоримым фактом, насколько мне известно, является также и то, что никто не видел Олафсона в течение целого месяца до пожара.

Мартин Бек выпрямился и задумчиво сказал:

— Да, правда.

— Этот аргумент, несомненно, заслуживает внимания и заставляет нас выдвигать определенные предположения, — сказал Колльберг.

Они принялись обдумывать возможные предположения.

Чуть дальше, в том же коридоре, Рённ проскользнув в кабинет Гюнвальда Ларссона и сказал:

— Знаешь, я кое о чем думал вчера вечером.

— О чем?

— Ну, лет двадцать назад я несколько месяцев работал в Сконе. В Лунде. Я уже забыл, почему там оказался. — Он сделал паузу и потом прочувствованно произнес: — Это было ужасно.

— Что?

— Сконе.

— Ага. И о чем же ты думал?

— Там были только свиньи и коровы, поля и студенты. И жара. Я едва не расплавился. Так вот, тогда там произошел большой пожар. Ночью сгорел завод. Позже оказалось, что пожар случайно устроил какой-то сторож. Он сам поднял тревогу, но все перепутал и позвонил в пожарную охрану в Мальмс. Понимаешь, он был оттуда. Поэтому, в то время как огонь вовсю полыхал в Лунде, пожарные мотались по Мальмё в поисках пожара, с раздвижными лестницами, помпами, сетями, в которые собирались ловить прыгающих из окон людей, и так далее.

— Ты хочешь сказать, что Цакриссон был настолько глуп, что, стоя почти в самом центре Стокгольма, позвонил в пожарную охрану Накки?

— Да, я имею в виду что-то в этом роде.

— Он этого не сделал, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Я обзвонил все полицейские участки города и пригородов. Ни в одном из них пожар в тот вечер не зарегистрирован.

— На твоем месте я бы позвонил и в пожарную охрану.

— Если бы ты был на моем месте, тебе бы уже осточертели все эти пожары. Кроме того, больше шансов получить разумный ответ от полиции. Относительно больше, естественно.

Рённ направился к двери.

— Эйнар?

— Да.

— А зачем им понадобились сети? На заводе, ночью?

Рённ задумался.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Возможно, у меня чересчур разыгралось воображение.

— Ты так полагаешь?

Гюнвальд Ларссон пожал плечами и продолжил ковыряться в зубах ножом для разрезания бумаги.

Однако на следующее утро он принялся обзванивать все пожарные части в пригородах Стокгольма. Загадка разрешилась удивительно быстро.

— Хорошо, — сказал доброжелательный голос в пожарной части Сольны-Сундбюберга. — Конечно, я могу проверить.

И спустя десять секунд:

— Да, в тот вечер у нас был ложный вызов на Рингвеген, 37 в Сундбюберге. Мы приняли его в 23 часа 10 минут. По телефону. Вас интересует еще что-нибудь?

— В полиции мне ничего не сказали об этом, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Но ведь полиция обязана была туда приехать, так?

— Патрульный автомобиль, конечно же, туда выехал.

— Этот вызов поступил к вам непосредственно или через центральную диспетчерскую Стокгольма?

— Думаю, непосредственно. Но точно я не могу вам этого сказать. Здесь только одна запись. Анонимный телефонный вызов. Ложный.

— И что же вы делаете, когда принимаете такого рода вызовы?

— Выезжаем, конечно.

— Да, я это понимаю, но вы сообщаете об этом куда-либо?

— Конечно, местным фараонам.

— Кому-кому?

— В полицию. Кроме того, мы информируем центральную диспетчерскую. Знаете, когда пожар очень сильный, то есть его далеко видно, у нас много звонков. Мы в состоянии принять только двадцать пять вызовов одновременно, а нам звонят сотни людей. Именно поэтому мы и сообщаем о своем выезде. Иначе начнется неразбериха.

— Понятно, — сухо ответил Гюнвальд Ларссон. — Вам известно, кто принял вызов?

— Конечно. Девушка по фамилии Мортенсон. Дорис Мортенсон.

— Где я могу ее найти?

— Нигде, старина. Вчера она уехала в отпуск. В Грецию.

— В Грецию? — с явным неудовольствием произнес Гюнвальд Ларссон.

— Да, а разве там плохо?

— Там случилось худшее из того, что только могло произойти.[9]

— Вот как? Не ожидал, что наша полиция занимается коммунистической пропагандой. Я был в Акрополе, или как он там называется, прошлой осенью. Мне там очень понравилось. По моему мнению, в Греции поддерживается идеальный порядок. А какая там полиция! Вам, парни, нужно у них многому учиться.

— Заткнись, идиот, — сказал Гюнвальд Ларссон, бросая трубку.

Он не выяснил еще одной важной вещи, однако не смог заставить себя продолжать этот разговор. Вместо этого он пошел в кабинет к Рённу и попросил его:

— Ты не смог бы сделать мне одолжение? Позвони в пожарную часть Сольны-Сундбюберга и спроси, когда возвратится из отпуска их сотрудница Дорис Мортенсон.

— Ну конечно смогу. Послушай, что с тобой? Ты выглядишь так, словно тебя вот-вот хватит удар.

Гюнвальд Ларссон не ответил. Он вернулся к своему письменному столу и тут же набрал номер полицейского участка на Росундавеген в Сольне.

— Вчера я звонил вам и задавал очень важный вопрос. О том, был ли у вас какой-нибудь вызов на пожар около одиннадцати часов вечера седьмого марта, — произнес он как бы для вступления.

Сотрудник полиции из Сольны сказал:

— Да, это я отвечал на ваш звонок и сообщил, что рапорта о подобном происшествии у нас нет.

— Однако теперь я узнал, что в тот вечер был ложный вызов на Рингвеген, 37, в Сундбюберге и что полицию проинформировали об этом в установленном порядке. Это значит, что полицейский патрульный автомобиль должен был выехать по этому адресу.

— Прекрасно. Однако рапорта об этом у нас нет.

— В таком случае выясните это у тех двух парней, которые тогда дежурили. Кстати, кто они?

— Патрульные? Я сейчас попытаюсь узнать. Подождите минутку.

Гюнвальд Ларссон ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.

— Я выяснил. Автомобиль номер восемь, Эриксон и Квастму, с курсантом по фамилии Линдског. Автомобиль номер три, Кристианссон и Квант…

— Достаточно, — прервал его Гюнвальд Ларссон. — Где сейчас эти два болвана?

— Кристианссон и Квант? Они на дежурстве, патрулируют.

— Немедленно пришлите их сюда.

— Но…

— Никаких «но». Через пятнадцать минут эти два болвана должны стоять, как статуи, в моем кабинете на Кунгсхольмсгатан.

Не успел он положить трубку, как в кабинет заглянул Рённ и сказал:

— Дорис Мортенсон возвратится через три недели. Она приступит к работе двадцать второго апреля. Кстати, у того парня, с которым ты разговаривал, отвратительное настроение. Наверняка он не относится к твоим поклонникам.

— Да, их становится вес меньше и меньше, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— Этого можно было ожидать, — спокойно заметил Рённ.

Спустя шестнадцать минут Кристианссон и Квант стояли в кабинете Гюнвальда Ларссона. Оба были из Сконе, голубоглазые, широкоплечие, ростом выше 180 сантиметров. У обоих все еще сохранились болезненные воспоминания о предыдущих встречах с человеком, сидящим за письменным столом. Когда Гюнвальд Ларссон поднял на них взгляд, они оцепенели и буквально превратились в каменные изваяния, изображающие двух патрульных в кожаных куртках с начищенными пуговицами и при портупеях. Кроме того, они были вооружены пистолетами и резиновыми дубинками. Самым пикантным в этой скульптурной группе было то, что Кристианссон крепко зажал свою фуражку под мышкой, а у Кванта она все еще находилась на голове.

— О Боже, это он! — прошептал Кристианссон. — Этот кровосос…

Квант ничего не сказал. Упрямое выражение его лица говорило о том, что он полон решимости не дать себя запугать.

— Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Явились, несчастные тупицы?

— Что вы хотите?.. — начал Квант и внезапно осекся, потому что человек, сидящий за письменным столом, быстро поднялся.

— Я хочу уточнить одну маленькую техническую подробность, — дружеским тоном сказал Гюнвальд Ларссон. — В двадцать три часа десять минут седьмого марта к вам поступил вызов на пожар по адресу Рингвеген, 37 в Сундбюберге. Помните?

— Нет, — нагло заявил Квант. — Я этого не помню.

— Прекрати мне лгать! — зарычал Гюнвальд Ларссон. — Вы выезжали по тому адресу или нет? Отвечай!