Читать интересную книгу Иллюстрированная история Рок-Музыки - Джереми Паскаль

Опыты по слиянию рока с классикой, используя симфонические оркестры, продолжили Deep Purple и Barclay James Harvest. Чаще эти попытки оказывались вымученными и неудачными. Более успешными были эксперименты по синтезу рока и джаза. Здесь пальма первенства принадлежит ансамблю Blood, Sweat and Tears (Кровь, Пот и Слезы). Они тоже не страдали отсутствием претенциозности, вообще характерной для тех лет. На конверте их второго, очень популярного, альбома «BLOOD SWEAT AND TEARS» можно было прочесть: «Перерождение, обновление и возрождение. Кровь, пот и слезы. Девять музыкантов — ярких и не похожих друг на друга. Их богатые музыкальные гобелены поразят вас. Их смелая, возбуждающая музыка — это сочетание элементов рока и джаза. Этот альбом принесет вам радость свежих впечатлений».

Что действительно поражало, так это наглая самореклама. И тем не менее, на альбоме было несколько запоминающихся композиций, имевших огромный успех в виде синглов: «And When I Die», «Spinning Wheel», «You`ve Made Me So Very Happy», не говоря уже об интерпретации «Trois Gymnopedies» («Трех Гимнопедий») выдающегося французского композитора Эрика Сати (Erik Satie), умершего в 1925 году. Новаторские идеи Сати, применявшего в своем творчестве элементы джаза, революционизировали современную ему классическую музыку. Blood, Sweat & Tears опередили других рок-музыкантов в признании Сати: он стал моден среди рок-братии только в конце 70-х годов.

Из всех этих заигрываний с классикой, авангардом и джазом, видно, что часть рокеров стала ориентироваться на более образованные, зрелые по возрасту слои молодежи. А что же сталось с теми бедными кретинами — то есть, с большинством из нас, кто продолжали смотреть на рок, как на развлечение?

Рынок рока начал дробиться. «Умный рок» Pink Floyd и иже с ними оторвался далеко вперед от народных масс. Интроспективность музыки, высокомерная самоуглубленность музыкантов (игравших, стоя на сцене спиной к залу, длиннейшие соло ради собственного удовольствия) оставляли большую часть зрителей равнодушными. Но несмотря на то, что в музыке доминировал интеллектуализм, не следует забывать, что самыми популярными исполнителями в те годы (Господи, спаси нас!) являлись Энгельберт Хампердинк (Engelbert Humperdinck) и Том Джонс (Tom Jones). Поп существовал отдельно от андеграунда и продолжал процветать как ни в чем не бывало, благодаря молодежным бэндам вроде Love Affair; Dave Dee, Dozy, Beaky, Mick & Tich; Bee Gees; Marmalade Amen Corner в Англии. В Америке уровень был повыше из-за черных музыкантов, оказывавших освежающее воздействие на поп, взбодренных подьемом борьбы негров за гражданские права. Все больше артистов заявляло: «Я черный и горжусь этим». Уже никого не удивляло, что черные певцы занимают первые места в хит-парадах. В 1967-69 вышли ставшие классическими песни таких исполнителей, как Оtis Redding — «Dock Of The Bay», Marvin Gaye — «I Heard It Through The Grapevin» и Sly and the Family Stone — «Everyday People».

Teeny-pop, Bubblegum — музыка для детей

В конце 60-х по обе стороны Атлантики был открыт новый, еще неосвоенный и очень прибыльный рынок сбыта пластиночной продукции — дети среднего и младшего возраста, teenyboppers и weenyboppers.

Да будет мне позволено поведать один эпизод из своей жизни. В конце 1966 года, когда я служил младшим репортером New Musical Express в Лондоне, меня послали на ТВ-студию ВВС, чтобы взять интервью у парня, которого тогда никто еще не знал. Редактор, уклончивый человек, сообщил лишь, что парень сей — англичанин, успешно выступающий на американском ТВ, а нынче приехал на Рождество к своим родственникам в Манчестере. Я потащился на студию без всякой надежды услышать от него что-нибудь интересное.

Парня звали David Jones, а группа и ее ТВ-шоу назывались the Monkees (Обезьянки). Дэвид повез меня обратно в центр города и по дороге рассказал, каким «революционным» способом была открыта их группа.

Он и три других парня — Mickey Dolenz (в детстве игравший роль циркачонка Микки Брэддока в ТВ-шоу), Peter Tork и Mike Nesmith — откликнулись на объявление в одной музыкальной газете. Вместе с сотнями других они прошли прослушивание и были выбраны — потому что умели немного петь, играть (как актеры) и имели подходящие внешние данные.

Дело в том, что Дон Киршнер — тот самый человек с «золотым ухом» из далекой эпохи Брилл Билдинга — вместе с двумя ловкими продюсерами решил попытаться «искусственно синтезировать» Битлз. Они — Киршнер, Боб Рафелсон и Берт Шнейдер — видели, какой огромный рынок охватили Битлз, но в то же время видели и другое: большая аудитория детей среднего и младшего возраста оставалась еще неохваченной. Сделать это можно было с помощью ТВ. А Киршнер был убежден, что знает, какого рода музыка нужна детишкам. И вот эта троица сделала серию ТВ-шоу о веселых, озорных, остроумных ребятах-обезьянках, взяв за образец два битловских фильма Ричарда Лестера «A Hard Day`s Night» и «Help!».

Киршнер собрал своих сочинителей из Брилл Билдинга — Гоффина и Кинга, Нила Седака, Кэрол Байер, Джеффа Бэрри и Нила Даймонда, прибавил к ним новый тандем Томми Бойс и Бобби Харт, и засадил их всех за работу — писать хиты на основе наиболее удачных добитловских структур с использованием всего того нового, что дали Битлз. Далее были выбраны артисты — David Jones, Mickey Dolenz (в детстве игравший роль циркачонка Микки Брэддока в ТВ-шоу), Peter Tork и Mike Nesmith — откликнувшиеся на объявление в одной музыкальной газете. Вместе с сотнями других они прошли прослушивание и были выбраны — потому что умели немного петь, играть (как актеры) и имели подходящие внешние данные.

Группа и ее ТВ-шоу назывались the Monkees (Обезьянки). Каждое шоу Monkees рекламировало, по меньшей мере, две песни, и, ясное дело, многие из них становились хитами: «Last Train To Clarksville», «I`m A Believer», «A Little Bit Me», «A Little Bit You» и др.

По какому принципу выбирались ребята на роль Манкис? Во-первых, они должны были уметь «играть», т. е. кривляться и прыгать, как козлята, перед камерами. Разумеется, умения играть на инструментах от них не требовалось — это брали на себя студийные музыканты. Ну, а если они могли немножко бренчать на гитаре или колотить в барабан — что ж, тем лучше. Для «трансатлантической связи» требовался хотя бы один англичанин, и тут пригодился Дэвид Джонс (он, правда, был не из Ливерпуля, а из Манчестера, но, во-первых, это совсем рядом, а во-вторых, нельзя же хотеть сразу всего. И потом, разве Herman of the Hermits были не из Манчестера? А они ведь являлись крупнейшими звездами тини-попа тех лет). Майк Несмит подходил (как казалось создателям шоу) на роль язвительного, рассудительного Леннона-индивидуалиста. Питер Торк взял на себя задачу воплощения образа Ринго — простоватого, некрасивого, но обаятельного человека с сентиментальной улыбкой. Оставалось еще найти двойника Джорджа Харрисона. Честно говоря, Харрисон никогда не был заметной личностью — он, конечно, был симпатичен, но и только. Даже в фильмах он был наименее яркой фигурой. И тогда Киршнер решил пожертвовать Харрисоном и создать нечто американское — сплав миловидности и комичности, что-то вроде пародии на Маккартни.

Вот такими и были Манкис — продукт откровенно циничной операции по искусственному созданию поп-группы. Но, что удивительнее всего, продукт этот оказался не столь уж плох.

Моя встреча с Джонсом в тот холодный декабрьский день принесла свои дивиденты. Через три недели Манкис заняли первое место в Англии с песней «I`m A Believer». Началась «манкимания» среди женщин от 8 до 12 лет. Всякому, кто писал о них или встречался с ними, не было покоя от расспросов, телефонных звонков и писем. Психоз достиг таких пропорций, что когда в середине 1967 я перешел из NME в Rave, этот журнал, к моему большому смущению, поместил на своих страницах мой портрет и заметку с огромным заголовком: «Манки Мэн Паскаль Переходит в Rave!»

За Манкис последовал целый потоп подобной продукции, нацеленной на детскую аудиторию. Сами Манкис оказались неглупыми ребятами, талантливыми и весьма музыкальными, и очень скоро они начали тяготиться эксплуатацией. Марионетки расправили мускулы и разорвали ниточки, за которые их дергали хозяева-манипуляторы. И тогда Киршнер решил попробовать опять — ему не хотелось терять столь золотоносную жилу. Он снова обратился к ТВ, снова полагаясь на свое «золотое ухо» и на Джеффа Бэрри. Однако, на сей раз он не стал рисковать и взял все дело под свой полный контроль — потому что теперь никакой группы у него не было: the Archies были картонными фигурками. И они имели внушительный хит с «Sugar Sugar».

Так родилась Bubblegum Music (музыка-жвачка). То, что иные ансамбли имели хиты, на которых вместо них играли другие, в сущности, не являлось новостью. Еще в 1968 разразился шумный скандал, когда выяснилось, что на хите #1 группы Love Affair «Everlasting Love» («Вечная любовь») за них играли студийные музыканты. Хотя пели они сами, и весьма недурно!