секунд все оказались в относительно безопасном проходе, вырвавшись из ловушки.
Юркнул в проход сам, доставая «маузер», а «наган» отправив карман. Несколько немцев попробовали рвануть следом, но напоровшись на пистолетный огонь и потеряв пару ранеными, откатились назад.
— Французы! — закричал кто-то из впередиидущих.
— Ну наконец-то…
23
На самом деле это оказались русские солдаты ведомые поручиком Бодько, но оно и к лучшему, а то франки могли чисто на рефлексах порешить солдат в еще плохо знакомой им форме хаки, приняв за немцев, что было бы и не мудрено, учитывая, что те и другие извалявшись в грязи стали практически неотличимы друг от друга и единственным опознавательным знаком теперь служили каски на головах.
— Ура-а!!! — заорали солдаты, кинувшиеся в атаку с примкнутыми к винтовкам штыками вслед за поручиком.
— Куда такой толпой ломанулись, блядь?! — встал у них на пути Климов. — Стоять-бояться!!!
— Ну как же, господин штабс-капитан?! — воскликнул Бодько. — Германцев выбивать!
Поручика буквально переполняли восторженные чувства, да еще замешанные на адреналине.
— В штыковую?!
— Так точно! — радостно ответил тот.
— Дебил! А гранаты тебе сука за каким хером дали?!! Орехи колоть вместо молотка?!! Тебя чему сука учили на полигоне?! Или ты блядь все мимо ушей пропустил?! Сначала кидаешь гранату и только после нее врываешься в занятый врагами окоп!!! Слышишь сука?! Я тебя тварь такая спрашиваю, слышишь взрывы?!!
— Слышу, ваше благородие…
Кругом действительно гремели взрывы гранат. Это выбивали немцев из окопов французские солдаты действовавшие по науке.
— Так какого хера я тебя спрашиваю?!! Или ты падаль решил за счет их крови свое херово геройство показать? Крестик блядь на свою хилую грудь заработать на их жизнях возжелал в тупую штыковую попершись?!! Или званием новым обзавестись?!
— Никак нет…
Климов просто невероятным усилием воли заставил себя отпустить взятого за грудки поручика, а не избить его, свалив на землю замесив ногами и видимо тот почувствовал, что прошел по краю. И уже спокойно произнес:
— Слушай приказ, поручик… Действуешь так, как тебя учили и, если я узнаю, что ты начал пороть отсебятину в стиле «пуля — дура, штык — молодец» и вновь кинулся в штыковую, я тебя грохну в следующем бою. Прострелю череп, вышибив твои тупые мозги вот из этого пистолета, а домой твоей матери, еще не отмытой от твоей крови рукой, отпишу, что помер ты геройской смертью храбрых от клятых бошей. Ты меня понял?
— Т-так т-точно, — ответил Василий Бодько, кося взглядом на «маузер».
— Это еще не все. В контратаку вслед за лягушатниками не бежим…
— Н-но к-как же…
— Не зли меня, поручик… — змеей прошипел Климов. — Заработаешь ты еще с себе крестик, с большей долей вероятности кладбищенский, особенно если продолжишь вот так же себя вести. И хер бы с тобой, но ведь ты еще на кладбище кучу отличных солдат утянешь ни за понюх табаку. Сели в окопах и сидим. Понял? Не слышу?!!
— Так точно!
— Пошел.
Солдаты побежали вслед за поручиком, доставшего гранату, но уже без криков и лихой удали. Пробегавшие солдаты поглядывали на вжавшегося в стенку прохода штабс-капитана странными взглядами, но расшифровывать их Климов даже не пытался. Из него словно стержень вынули, так что он буквально заставлял себя стоять.
— Вам бы перевязку сделать, вашбродь… — произнес фельдфебель Анисимов.
— Перевязку? Ну да, не мешало бы…
— Давайте тогда в бункер спустимся, вашбродь.
— Идем.
Убежище для офицеров во второй линии окопов почти не пострадало, так что с помощью фельдфебеля Климов быстро перевязался, но перед этим Михаил щедро сыпанул на свои раны стрептоцид. Вообще-то сейчас это вещество больше используют как краситель, но Михаил из курса «оказание первой медицинской помощи» помнил, что потом у этой краски обнаружили антибактериальный эффект и переименовали ее в этот самый стрептоцид. Так что, когда стало ясно, что фронта ему не избежать, Климов закупился этой «краской» в ближайшем городке — Реймсе.
«Надо бы и остальным сыпануть», — подумал он.
— Что это, вашбродь?
— Средство против нагноения… оно еще официально не признано, но мне плевать… главное, что работает. На, присыпь остальным на раны.
— Есть, вашбродь.
Что до развития разыгравшегося сражения, то французы, выбив немцев из своих окопов, ломанулись в контратаку. Весьма удачно в том плане, что ворвались на немецкие позиции буквально «на плечах» бежавших немцев, практически не пострадав от артогня. Немцы разве что еще полчасика подолбили по французским окопам, когда немцы их оставили, а по нейтралке бить не рискнули, чтобы не смешать с дерьмом собственных солдат.
Французы, захватив немецкую первую линию, попытались развить наступление и атаковали второй рубеж обороны германцев. И там с ними произошло все то же самое, что с немцам в их атаке на франков. То есть сначала немцы хорошенько перепахали артогнем наступавших французов, а потом завязалось сражение в окопах.
Надо отдать должное франкам, они заняли довольно внушительный участок фронта во втором эшелоне, но на этом собственно все и закончилось. Немцы обрушили на собственные окопы занятые франками ураганный огонь, а потом контратаковали дополнительно подтянутыми резервами, наверняка опасно оголив какой-то участок фронта.
Как итог, французы вынуждены были отступить, сначала на первый эшелон немцев, а потом и вовсе откатиться на собственные позиции. И все этот под артобстрелом.
Вся эта беготня туда-сюда двух армий под артогнем и пулеметной стрельбой заняла три дня. Общий результат — отсутствие результата если не учитывать того, что обе стороны в этой локальной заварушке потеряли в среднем по пять тысяч человек, плюс куча раненых и сотни потерянных пленными.
Контратака французов после удачно разыгранной комбинации с поимкой противника в ловушку в виде атаки на «русский батальон» выглядела явной ошибкой, достаточно было просто перемолоть немцев на своей позиции, но… генералы похоже решили, что смогут добиться большего, посчитав, что у немцев нет резервов и сели в лужу.
— Ну и дебилизм… — только покачал головой на все произошедшее Михаил Климов, когда узнал обо всем уже находясь в госпитале от поступивших туда других раненых французских офицеров. — И мне во всем этом дальше участвовать…
Правда провалялся он в нем всего четыре дня, что было даже много. Раны легкие и что важнее — не загноились, что очень удивило французских врачей, но Климов отбрехался тем, что сразу промыл их коньяком. Ну и будучи в госпитале тайно подсыпал раны порошочном.
Что до потерь сводной роты первого полка особой бригады, то к моменту ее отвода в лагерь Майльи, среди погибших числилось пять человек (двоих потерял он сам, еще троих профукал Бодько) и ранено четырнадцать из них двое тяжело.
— Могло быть и хуже.