Читать интересную книгу Зеро - Эрик Ластбадер

— Я уже пытался, сэр. Но натолкнулся на глухую стену.

— Ничего удивительного, Фил. Ты уже достаточно долго в ЦРГ и, наверное, знаком с ее принципами — доступ к сведениям получают те, и только те, кому они необходимы, и лишь в том объеме, в котором надо для работы. Полагаю, твой командир руководствовался этими соображениями.

— Возможно, нас снабдили ложными сведениями. Генерал Хэдли прищурил глаза.

— У тебя есть, чем подтвердить свое заявление, сынок? Филипп достал и отдал ему письмо.

— Я не читаю по-японски, — сказал Хэдли, взглянув на бумагу.

— Это неотправленное письмо Накасимы Арисаве Ямамото, — пояснил Филипп, поворачивая лист нужной стороной к себе. — В нем идет речь о реактивном двигателе принципиально новой конструкции, который Ямамото собирался передать нам. Как-то не вяжется подобное намерение с образом военного преступника, скрывающегося от американского правосудия.

Генерал Хэдли отпил шампанского и пожал плечами.

— А не мог Накасима таким манером предлагать нам сделку?

— Сомневаюсь, — ответил Филипп. — Во-первых, в письме не содержится никакого намека на какую-либо сделку. — Он провел пальцем по вертикальным столбцам иероглифов. — Во-вторых, что еще важнее, Накасима упоминал об их с Ямамото деловом партнере Дзэне Годо. Накасима считает, что все трое навлекли на себя гнев некой группировки под названием «Дзибан».

Хэдли нахмурился.

— Что еще за группировка?

— Толком я не понял, — признался Филипп. — Вообще-то японцы называют так систему местной политики. Пожалуй, это некая партия.

— И ты подозреваешь, что эта самая группировка, этот Дзибан мог подсунуть нам липовую информацию, порочащую Ямамото и Накасиму?

Досс кивнул.

— Я почти уверен, что Ямамото, Накасима и Годо вовсе не военные преступники, как это утверждается в досье полковника Силверса. Мало того, я начинаю думать, что эти трое — политические враги Дзибана. Дзибан решил уничтожить их и нашел безупречный способ добиться своего при помощи агентов ЦРГ. Мы, как легавые, рыщем в поисках военных преступников, ускользнувших от возмездия. Ведь это же идеальное преступление: не надо самим нанимать убийц — просто внушить нам, что мы делаем благое дело, восстанавливая справедливость.

Хэдли задумался. Он прикидывал, чем может обернуться сказанное Филиппом.

— Итак, Ямамото и Накасима мертвы, — произнес он хмуро. — Как обстоят дела с Дзэном Годо?

— Он следующий в нашем списке, — ответил Филипп. — Сэр, на моей совести уже два убийства. Я не могу допустить третьего.

Генерал показал на письмо.

— Спрячь это. — Он внимательно посмотрел на Досса и спросил: — Скажи, почему ты не обратился к кому-нибудь из ЦРГ?

— Трудно сказать, — пробормотал Филипп. Он размышлял над этим всю ночь. — Интуиция, что ли...

Хэдли кивнул. Как бывший полевой командир, он уважал интуицию нижних чинов.

— Да, нелегко дается доверие, — проговорил он. — Что ж, посмотрим, смогу ли я добраться до источников полковника Силверса. Но до тех пор ты обязан выполнять все приказы своего шефа. Надеюсь, это ясно. — Потом он улыбнулся, легонько хлопнул Филиппа по спине и поднял бокал. — Ну, а сейчас — любите, радуйтесь друг другу. Желаю тебе счастья с моей дочерью на всю жизнь.

* * *

Дзэн Годо никогда не подставлял спину ни другу, ни врагу. Он безоговорочно доверял только солнцу. В делах, как и в бою, смело становись к нему спиной — правда, к делам это применимо лишь в фигуральном смысле. Тогда враги будут словно на ладони, сами же не сумеют как следует тебя рассмотреть. Если же враг ослеплен, он не сумеет атаковать или, во всяком случае, не добьется успеха.

Этой философии Годо научил его отец, никогда не терявший внешнего самообладания и ни разу не сказавший ни о ком худого слова. Тем не менее, с конкурентами он расправлялся безжалостно и, стремясь к поставленной цели, сметал всех, кто попадался на пути. Многие предприниматели благодаря его стараниям пошли по миру и умерли в нищете, но никто из живых не отозвался бы о нем дурно.

Дзэн Годо почитал отца. Он беседовал с ним каждую неделю. От сыновнего долга перед духом родителя человек освобождается лишь по истечении срока своей собственной земной жизни.

Придя к могилам близких. Дзэн Годо зажег палочки дзёсс, склонил голову и прочел буддийские молитвы об умерших. Выдержав вежливую паузу, обратился к отцу. Возможно, Годо черпал вдохновение в созерцательном спокойствии кладбища, но сам верил в реальное присутствие отцовской души. Он чувствовал, как она витает над ним, наблюдает и помогает советами.

— Отец, — произнес Годо, не поднимая головы, — меня окружают враги.

«Сын мой, — зазвучал в нем голос отца, — враги — это оборотная сторона любого успеха».

— Отец, — сказал Годо, — Ямамото-сан и Накасима-сан уже мертвы. Теперь враги стремятся уничтожить и меня. «Тогда, — загремел голос, — опереди и уничтожь их сам!»

* * *

Примерно через неделю после свадьбы генерал Хэдли назначил зятю встречу за оградой храма Мэйдзи Дзиндзя. Территорию храма со всех сторон окружал стылый, неуютный в конце зимы, парк Ёйоги. Архитектура храма — одного из бесчисленных синтоистских святилищ, разбросанных по окраинам города — сочетала в себе черты греческого, ближневосточного и дальневосточного стилей. Она казалась эклектичной, но впечатляла. Построили храм в 1921 году в честь императора Мэйдзи.

— Я решил, что тебе не следует заходить в мою контору, — поздоровавшись, сказал тесть. О том, чтобы встречаться в штабе ЦРГ, не было даже речи. — Давай-ка пройдемся.

Они зашагали по дорожке, затем поднялись по ступеням широкой каменной лестницы и остановились под колоннами перед входом в храм.

— Что источник информации? Удалось что-нибудь выяснить? — осведомился Филипп.

— Удалось, — ответил Хэдли. Гладко выбритые щеки генерала были такими розовыми, словно ему ежедневно делали массаж. — Она исходила от подчиненного Силверсу Дэвида Тернера.

Они замолчали. Две японские матроны в черно-желтых кимоно прошли мимо них в храм, неся гирлянду белоснежных бумажных журавликов. В детстве их, наверное, специально обучали оригами, чтобы делать и вешать такие гирлянды перед образом духа храма в знак искренности своих молитв.

— Дэвид Тернер — обыкновенная кабинетная крыса. Он не видит дальше собственных очков. Что он может понимать в агентурной и тем более полевой разведке? Не вижу смысла, зачем Силверсу было замешивать своего адъютанта в такие дела.

Хэдли пожал плечами.

— Не знаю, это его дело. Как глава дальневосточного отдела ЦРГ, Силверс волен пользоваться любыми методами сбора информации по своему выбору. Честно говоря, сынок, сейчас в Вашингтоне никому и дела до этого нет. Там слишком заняты методами борьбы с Лаврентием Берией и его НКВД. — Генерал говорил о сталинском приближенном, преемнике Феликса Дзержинского и создателе советского разведывательного аппарата в структуре Народного комиссариата внутренних дел, со временем превратившегося в КГБ. — Мы полагаем, что в НКВД имеется некий отдел с аббревиатурой КРО. Его работники отвечают за обучение агентов, забрасываемых в Штаты. Они намереваются создать глубоко законспирированную шпионскую сеть. Однако мои попытки убедить в этом президента пока не возымели действия. А ведь этот КРО и его аппарат представляют непосредственную угрозу нашей безопасности. Генерал посмотрел вдаль.

— Проблема состоит в том, что наше правительство до сих пор считает русских героическими союзниками. А ведь то, о чем я предупреждаю, далеко не новость. Паттон и Мак-Артур годами долдонили об угрозе со стороны Советов, пытались пробить стену непонимания. Но их, на беду, никто не слушал. Мы вынужденно сотрудничали с русскими во время войны. Ну, и сражались они, конечно, как звери. Отдаю им должное. Но, черт возьми, это не означает, что за ними не надо смотреть в оба. Необходимо науськать на них и разведку, и контрразведку. Я уверен, что русские уже делают это в отношении нас.

Но Филиппа в эту минуту не занимали козни НКВД.

— Чтобы продвинуться дальше, мне надо раскрыть источники Дэвида Тернера.

Хэдли пытливо посмотрел на него.

—Значит, решил копать глубже. У тебя мало времени. Джоунас, как я слышал, вот-вот завершит разработку операции по Дзэну Годо. Когда план будет готов, тебе придется ликвидировать объект.

— А вы не вправе дать указание, чтобы ЦРГ приостановила выполнение директивы? — спросил Досс.

— Ответ отрицательный, сынок. Я и так сделал все, что в моих силах, дабы избежать щекотливых вопросов. Вмешиваться в дела ЦРГ мне дозволено лишь до определенного предела.

Филипп подумал о японских матронах, которые недавно, словно пара черных дроздов, прошествовали в храм. Если бы он верил, как они, он последовал бы их примеру и молил о помощи синтоистского ками. На совесть Досса уже легли тяжким бременем два ошибочных убийства. Он не желал совершать третьего.