и пришли к выводу, что они задели лобные доли мозга военачальника, и это привело к поведенческим нарушениям, связанным с синдромом лобных долей: пассивности, вялости, нерешительности, связанным с левосторонним поражением лобных долей. Авторы статьи цитируют весьма язвительные записки генерала Александра Ланжерона, касающиеся поведения Кутузова в ходе Рущукской кампании (1811–1812 гг.), его «нерешительности и лени физической и нравственной, которая часто и была помехой в его действиях».
Не будь в поведении Кутузова этих дисфункций, полагают авторы, он, скорее всего, решил бы сражаться за Москву и, вероятно, потерпел бы от Наполеона поражение. При этом сам факт, что Кутузов остался жив после ран, несовместимых с жизнью, полностью приписывается авторами французскому хирургу Массо, практиковавшему передовые для своего времени методы лечения, — именно он, якобы, спас обреченного Кутузова.
Заодно, на случай если вылитой уже грязи не хватит, Кутузова еще и обвиняют немножко в распущенности и даже в педофилии, вызванной… всё теми же ранениями. Как сочетаются в одном флаконе лень и нерешительность с желанием «скакать козлом», авторы не уточняют.
Итак, блестящий маневр М. Кутузова и его выигрышная стратегия — всё это, по мнению группы Пройля, результат нервных нарушений после равнения, а самим фактом, что он остался жив, Кутузов обязан французскому врачу…
Перед нами классический случай клеветы, замешанной на невежестве и банальных подтасовках. Главная из них: абсолютно ложные, произвольные, ни на чём не основанные «реконструкции» ранений Кутузова, где входные и выходные отверстия указаны так, что пуля и в самом деле не могла бы не задеть мозг. Только откуда «американские ученые» с украинскими фамилиями брали данные для своих реконструкций? Могила Кутузова в Казанском соборе не вскрывалась, его череп не исследовался, поэтому единственного стопроцентного доказательства у нас в руках нет.
Приходится судить по данным письменных и изобразительных источников. У нас есть письма, записки, доклады о Кутузове, его прижизненные или написанные вскоре после кончины портреты. Никакие из этих источников не дают оснований для тех реконструкций ранений, которые сделали «американцы», напротив, они прямо противоречат им.
Пуля «между глаза и виска» и чудо-спасение
Первое из ранений Кутузова было получено 24 июля 1774 года в сражении под Шумой. После измены России крымского хана Сахиб II Гирея турецкие войска десантировались у Алушты 18 июля 1774 года. Турки заняли Алушту и Ялту. Турки перекрыли укреплениями проход из центрального Крыма на побережье, соорудив укрепленный камнями вал, прикрытый рвом. К побережью выдвинулись 7 батальонов русской пехоты под командованием генераллейтенанта В. П. Мусина-Пушкина, который принял решение атаковать турок в лоб. Каре гренадеров Московского легиона прорвало турецкие позиции, выбило неприятеля из траншей и захватило две пушки. После сбития турок с позиции сражение не имело продолжения, так как тем же вечером пришла весть о заключении Кючук-Кайнарджийского мира, — события турецкого десанта развивались тогда, когда война уже формально закончилась.
При этом штурме вражеского ретраншемента и был ранен командир гренадерского батальона подполковник Кутузов. Что же конкретно произошло? В своей реляции командовавший армией в Крыму генерал В. Долгоруков сообщал: «Ранены: Московского легиона подполковник Голенищев-Кутузов, приведший гренадерский свой баталион, из новых и молодых людей состоящий, до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат. Сей штаб-офицер получил рану пулею, которая, ударивши между глазу и виска, вышла на пролёт в том же месте на другой стороне лица»…
В изданных в 1820 году Сергеем Глинкою «исторических анекдотах» со ссылкой на ещё живых свидетелей ранения сообщалось, что Михаил Кутузов стоял на камне над штурмуемым турецким рвом и с этого камня упал раненный без чувств — прямо на тела убитых.
Первоначально никто не мог предположить, что после такого страшного ранения Кутузов выживет, однако когда его практически чудесное выздоровление стало известно, Михаил Илларионович удостоился монарших милостей: Екатерина II наградила его Орденом Святого Георгия IV степени, а также велела дать ему годичный отпуск и оплатить за счёт казны его лечение заграницей, при этом высказавшись так: «Надобно беречь Кутузова, он у меня будет великим генералом».
Никакой достоверной информации о том, кто и как лечил Кутузова, не сохранилось. Хирург Ж. Массо, которому «американцы» приписывают все заслуги, разумеется, лечить его не мог, поскольку в этот момент двадцатилетним юношей жил во Франции и прибыл в Россию лишь после 1785 года.
Есть сообщенное А. Ланжероном предание, что лечивший Михаила Илларионовича доктор шесть недель продержал его в комнате, куда не проникало никакого света. «Он мне рассказывал, — пишет А. Ланжерон, — что во время своего путешествия в Голландию он узнал, что один знаменитый профессор хирургии и анатомии должен был защищать диссертацию относительно ран и доказать, что рана, которую будто бы, как говорили, получил Кутузов, есть не что иное, как сказка, потому что с такой раной трудно остаться в живых и уже невозможно сохранить зрение. Кутузов отправился его слушать и после лекции профессора встал и сказал ему перед всей аудиторией: „Господин профессор, вот я здесь и вас вижу“». Была ли такая история в действительности, — сказать с достоверностью невозможно, так как хитрый Михаил Илларионович любил и приврать и подшутить на собеседником.
Группа Пройля придает этому ранению особое значение, так как на её взгляд именно тогда турецкая пуля повредила лобные доли кутузовского мозга, превратив военачальника в полуидиота. Для того, чтобы доказать это повреждение, горе-исследователи идут на прямую фальсификацию исторических данных. Согласно их «реконструкции», пуля вошла в голову Кутузова за левым виском и вышла над правым глазом.
Это утверждение противоречит всем имеющимся у нас письменным и изобразительным данным. Непосредственный участник событий В. Долгоруков сообщал, что пуля ударила «между глазу и виска» и прошла навылет.
Иными словами пуля раздробила левую глазничную кость. Это же подтверждают и прижизненные портреты Кутузова. Большая часть живописцев, конечно, старались затушевать кутузовские шрамы, для этого его изображали в профиль, со стороны здорового левого глаза и никаких повреждений попросту не отмечали. Но есть и исключения. Это гравюра Сент-Обена (1813 г.), где подчеркнута раздробленная левая глазничная кость, этот портрет работы Р. Волкова (1813 г.), где раздробление этой кости подчеркнуто чуть менее выразительно, но вполне ясно: в анонимной немецкой гравюре основное внимание уделено как раз закрывшемуся правому глазу, но вдавленность на месте левой глазничной кости тоже вполне ясна. Даже портрет в молодом возрасте 1777–1782 года, где, несмотря на ранение, Кутузов смотрит «в оба глаза», обозначает легкую вдавленность на месте левой глазничной кости.
Иными словами живописный канон изображений Кутузова единодушно помещает его первую рану на левую глазничную кость, раздробленную турецкой пулей. Никаких опровержений этой традиции группа Пройля не сделала. Она попросту её проигнорировала. Нарисовав входное