«Имеешь в виду их сексуальные фантазии?»
Трудно сказать, шутила она или нет.
«Не только. Я имел в виду всё, что происходит у них в голове. Выяснить фундаментальные проблемы их заболеваний».
Она снова засмеялась.
«Прот предупреждал, что ты свалишь на меня свою работу».
«У меня нет работы. Я же на пенсии, забыла?»
«Расслабься, доктор брюэр. Мне осталось посетить всего несколько мест, и я завершу изучение форм жизни на ЗЕМЛЕ».
«А что со списком пассажиров на Ка-Пэкс?»
«И это тоже. И ещё нужно будет проверить несколько возможных точек сбора для эмигрантов. Как закончу, посмотрю, что могу сделать для пациентов».
* * *
По дороге домой я думал о миссис Визерс и о старости в целом. Стареть — дело трудное. Быстрее устаёшь, а отдых не приносит большого облегчения. Всё становится сложнее, за исключением падения на ровном месте, а пища, которую раньше ел безнаказанно, теперь вызывает изжогу. Даже думать становится труднее, чем раньше. И всё это подкрадывается так медленно, что поначалу и не замечаешь перемен. Но в конце концов наступает время, когда задаёшься вопросом: что со мной не так? А затем неизбежно приходит время, когда понимаешь, что просто состарился. Единственным утешением становится мысль, что ты прожил достаточно долго перед тем, как оказаться в таком состоянии.
В этот момент начинаешь философствовать. Тебе повезло: у тебя есть хороший дом и семья, достаточно денег, чтобы жить в комфорте, и ты, возможно, проживёшь ещё не один год. Ты больше не можешь делать многое из того, что делал раньше, но определённые вещи по-прежнему радуют сердце. Жизнь хороша. А затем вспоминаешь, что через десяток лет или около того (краткий миг!) окажешься среди кучки слабых дряхлых пердунов, как и ты сам, и это продлится ещё несколько лет, пока наконец не заболеешь и не умрёшь. Это заставляет задуматься, в чём же был смысл жизни. А затем понимаешь, что у старости есть по крайней мере одно неоспоримое преимущество: с возрастом узнаёшь, что смысла не было! Есть только один секрет, который следует знать: веселись, пока можешь!
В этот момент взошло солнце и я, как обычно, забыл о своих болезненных размышлениях.
Позже этим вечером, когда я корпел над разгадкой судоку[110] (чертовски увлекательная вещь!), позвонил Фрэд. Сначала с ним поболтала Карен, потом передала трубку мне, и мы поговорили по душам. По крайней мере он решился на серьёзный шаг! Дата помолвки была назначена, и на этот раз всё серьёзно.
«Так на ком из девушек ты решил жениться?»
«На балерине».
«Насколько я помню, ты постоянно с ней встречался…»
«В том-то и дело! Я наконец осознал, что всегда к ней возвращаюсь. И мы не становимся моложе, сам понимаешь».
«Прекрасно понимаю!» — сказал я и поделился с ним недавними мыслями о старости.
После того, как я закончил тираду, его единственной фразой было: «Наслаждаться жизнью? Ну да, я всегда это знал». Вот тебе и мудрость старших.
Наш проницательный сын рассказал мне о роли, в которой будет по иронии судьбы выступать в качестве пожилого персонажа с флэшбэками[111] о своей даром прожитой жизни. Ещё одна важная причина, по которой он позвонил, было моё упоминание Дэррила и его любви к Мэг Райан, которое чем-то зацепило Фрэда (подозреваю, он и сам был немного влюблён в Мэг). Он познакомился с актрисой, которая внешне сильно напоминала миссис Райан, и спрашивал, стоит ли попросить её приехать в госпиталь на встречу с Дэррилом. Она была хороша в сценах, требующих импровизации, и могла быть столь неприятной, что вызвала бы стойкое отвращение у нашего пациента.
«Когда она сможет зайти?» — спросил я.
«Как-нибудь на следующей неделе».
Странно, что я сам не додумался до такого.
«Это отличная идея, Фрэдди. Но боюсь, на следующей неделе будет слишком поздно».
«Почему?»
«Флед собирается прочесть мысли всех пациентов и узнать, что беспокоит их на самом деле. Возможно, мы поймём что не так с Дэррилом, ещё до того, как твоя подруга появится в институте».
«Хорошая новость, пап. Но ведь она не означает, что ты сможешь всех вылечить, верно?»
Об этом я не подумал.
* * *
Гольфарб позвонила мне в субботу (я уже подумывал отключить телефон). В тот же день позвонила и Лаура Чанг, лечащий врач Джерри. Они обе хотели сообщить одну и ту же информацию, но выразили свою обеспокоенность по-разному.
Лаура позвонила первой и была сильно раздражена.
«Пожалуйста, скажи своим пациентам оставить моих в госпитале — там, где им и положено быть!»
«Каким пациентам? У меня нет никаких пациентов».
«Флед. Она снова исчезла, но в этот раз забрала с собой Джерри».
«Что? Куда они отправились?»
«Понятия не имею, Джин. Думала, может ты мне скажешь».
«Постарайся успокоиться» — я дал непрошенный совет — «Расскажи, что конкретно произошло. Кто-нибудь видел, как они покидают госпиталь?»
«Нет, но некоторые больные видели, как она заходит к Джерри. Следующее, что мы узнали — то, что они исчезли».
«Хочешь сказать, она его похитила? Или он отправился с ней по собственному желанию?»
«Никто не знает» — я мог видеть, как она хмурится в своей обезоруживающей манере.
«Не пойми меня неправильно» — тут же добавила она — «Я не против, чтобы флед с ним разговаривала. Но в этот раз наша гостья забрала Джерри на увеселительную прогулку, и никто не знает, какое влияние она окажет на пациента с аутизмом. Для него это может оказаться чересчур. Или он вообще не захочет возвращаться…»
«Хорошо, я тебя понял. Во-первых, флед — не наш пациент. Во-вторых, она всегда возвращалась после исчезновений. Думаю, нам стоит спокойно ждать до понедельника. Она должна встретиться со мной и переводчицей, которая умеет общаться с шимпанзе с помощью языка жестов. Весьма вероятно, что флед появится вовремя».
«А Джерри?»
«И Джерри тоже. И он будет в порядке, не беспокойся».
«Значит, до возвращения он под твоей ответственностью?»
«Ну окей, договорились. Он под моей ответственностью».
Вирджиния и Уилл тоже по-своему беспокоились, как и весь остальной персонал. И снова всё, что можно было поделать — это сохранять спокойствие. Я, если честно, тоже очень переживал. Не из-за последней выходки флед, а из-за того, что она сделает с Джерри (который в прошлом был и моим пациентом). Я даже не знал, куда они делись! Гольфарб позвала меня на собрание сотрудников в понедельник для дальнейшего обсуждения ситуации с флед и «пропажи больного».
Я успокоил себя мыслью, что Джерри вполне может получить удовольствие от путешествия. В конце концов, никто толком не знает, что происходит в голове пациента с тяжёлой формой аутизма. Возможно, все его мысли и фантазии посвящены удивительным приключениям и потрясающим пейзажам, и теперь он сможет впервые пережить их в реальности.
Но достаточно скоро мы сможем спросить его об этом лично.
* * *
Доктор Тиксбери — заклинательница шимпанзе — позвонила мне в воскресенье вечером, когда я смотрел игру New York Mets по телевизору. Эллен и Филберт уже прибыли в Джерси и с комфортом устроились в доме друга, которого она упоминала ранее. Оба были в порядке и готовы приступить к работе. Я обозначил, чего ей стоит ожидать от общения с флед, и рассказал, как лучше добраться до Манхэттенского Психиатрического Института (дорога шла через мост Джорджа Вашингтона и Амстердам Авеню). Если необходимо, я могу встретить её где-нибудь на полпути и показать дорогу.
«Всё в порядке» — заверила она — «Я была там раньше».
«В МПИ?!»
«Нет. В Джерси и в „Большом Яблоке“[112]. На самом деле я там родилась».
«Где конкретно?»
«Хобокен[113]».
«Вы, случайно, не знали Джойс Трекслер[114], которая…»