Читать интересную книгу Девушка, мент и бандит - Б. Седов

По ходу рассказа физиономия Желвака, и без того не внушающая радости, становилась все мрачней.

- Так, - негромко сказал он, помолчав немного, когда Червонец закончил. - Вы мне, уроды, своей самодеятельностью всю малину испортили. Дело срывается, а людей нет. Сейчас втроем - скачками - к Узбеку в помощь. С тобой, Червончик, я потом персонально поговорю. А этими тремя…

Он умолк на секунду, а потом рявкнул:

- Марш отсюда!

Несчастную троицу как ветром сдуло.

Желвак был мрачен.

Первое, что увидел он в этой истории, - подставу. Очень ему не понравилось непонятное участие Кривого в судьбе Червонца. Чего ради, спрашивается, одному бригадиру другого на какую-то неизвестную девицу наводить?

Предположим, рассуждал Желвак, что у Кривого к Червонцу что-то есть. И он решил его сожрать с потрохами. Но сделать это надо грамотно, чтобы никто не заподозрил. Придумывается девица, и несколько быков заманиваются в ловушку. Тогда тех троих менты где-нибудь в Крюковом канале отыщут. Или в Крестовке. А сам Червонец, потеряв несколько штыков, тоже уже на крючке - за этой фифой охотится, ни хрена вокруг не видит, будто глухарь на токовище. Может, и он через пару дней бесследно исчезнет. Ну, тогда хоть известно, с кого спросить…

Или, что не исключено, Кривой на будущее услугу оказывает, чтобы потом у Червонца что-то попросить. Тут тоже ухо востро держать надо: нехорошо, ой нехорошо, когда за спиной начальства подчиненные свои собственные игры начинают. Для дела это всегда - только хуже. Надо бы потолковать с Васьком конкретно. На послезавтра вызвать…

Тогда они должны были эту деваху уже прихватить, если она не ниндзя, конечно. Куда они ее дели? Так хороша, что повезли побаловаться, забыв о дисциплине?

Но тогда получается, что девица - не выдумка. Впрочем, и в первом случае она не выдумка, ну, или не она - но адрес реально существующий, по которому трое не последних парней исчезли. И если это - дело рук не Кривого, то на сцене есть пока неизвестный игрок, который всех пытается подставить.

И самого Желвака в том числе.

Поэтому, как ни крути, а ситуацию прояснять надо. Подружка братка погибла - это факт. Кто-то за это должен ответить. И Червонца понять можно. Но самовольничать все равно никому не позволено - так что правильно он всех вздрючил. Да и Кривому еще достанется. А уж Линой этой он теперь сам займется…

Интересно все-таки, где же эти трое?..

И что это за медальон такой неграмотный?

Глава четырнадцатая

КТО МОЛЧИТ - ТОТ ЖИВЕТ

Я проснулась, и на меня сразу же нахлынули воспоминания о вчерашнем невероятно длинном и тяжелом дне. Неохотно выбралась из-под одеяла и, поставив чайник на газ, решительно направилась в ванную. Часы в это время равнодушно показывали половину десятого утра.

Встав под душ, я закрыла глаза и стала намыливать голову.

Вдруг мне показалось, что в ванную зашел Максим и, как всегда, встал, прислонившись плечом к стене. Он любил смотреть на то, как я купаюсь, а я любила, когда он смотрел на меня в этот момент. Он говорил, что моющаяся женщина - прекраснейшее зрелище на свете, потому что вода, струящаяся по женскому телу, особенно если это тело такое, как у меня, вызывает острое чувство зависти. Ему, говорил Максим, тоже хочется так струиться и скользить по мне.

И я всегда позволяла ему это…

А сейчас я остро почувствовала его присутствие, и это испугало меня, потому что я точно знала, что Максима нет рядом со мной и никогда не будет, что его прах высыпан в Финский залив. Как-то раз он совершенно серьезно сказал мне, что не хочет лежать после смерти в земле, и я поклялась, что если он умрет раньше меня, я развею его прах над водой. Он пообещал мне то же самое… Родственников у Максима не было, и никто не помешал мне нанять моторную лодку и, выехав за форты, высыпать серый пепел в воду.

Мне показалось, что Максим улыбается, глядя на меня, и вот-вот что-то скажет. Торопливо смыв мыло с лица, я открыла глаза, и, конечно же, в ванной, кроме меня, никого не оказалось.

Может быть, мне попринимать валерьянку, а то ведь так недолго и с ума сойти…

Наплескавшись под душем, я наконец почувствовала себя способной к действию и, вытершись, пошла на кухню. Чайник уже закипел, и, выключив газ, я насыпала в чашку растворимый кофе.

С тех пор как произошло то страшное событие, я не могла готовить дома нормальный заварной кофе, потому что каждый раз вспоминала Максима и начинала плакать. Кофемолку и джезву я выкинула на помойку, и теперь пила сомнительную жидкость под названием "Нескафе Голд".

Не знаю, что такое "Нескафе", но то, что оно совсем не "Голд", было очевидно.

Размешав кофе, я сделала маленький глоток, и в это время зазвонил телефон.

Я вздрогнула, и первым моим желанием было вырвать провод из розетки и выбросить аппарат в окно. В последнее время телефон приносил мне лишь одни неприятности… Я еле заставила себя снять трубку.

- Алло, - сказала я холодно.

- У тебя что - неприятности? - в трубке прозвучал смутно знакомый женский голос.

- Да, у меня неприятности. Что вам угодно?

- Мне угодно принести тебе приятности, - сказала собеседница, и ощущение, что я ее знаю, усилилось.

- Кто это говорит? - раздраженно спросила я.

- Ах ты свинья! - засмеялась женщина на другом конце провода. - Ты не хочешь меня узнавать?

И тут у меня отлегло.

Это была Катька Залегаева, моя древнейшая школьная приятельница.

- Прынцесса! - завопила я. - Ты где?

В школе у Катьки было прозвище "Прынцесса", и с тех пор прошло…

Очень много лет. Наверное, целый миллион.

- Я у себя дома. И я хочу встретиться с тобой сегодня днем.

- Вообще-то у меня дела…

- Никаких дел! - уверенно заявила Прынцесса. - С ней хочет встретиться старая подруга, а она говорит - дела! Давай в двенадцать часов на Петропавловке, около собора.

- Хорошо, - согласилась я, - только предупреждаю, что у меня действительно неприятности, и я могу быть скучной и грустной.

- Ничего, я тебя быстренько расшевелю, - ответила Прынцесса, - все, целую. Не опаздывай.

И она повесила трубку.

Вздохнув, я подумала - ну что же, видно, так угодно Верховному Распорядителю Событий. Я хотела с самого утра идти в ОВИР, но… Ладно, схожу попозже.

А встретиться с Прынцессой и на самом деле будет здорово.

Глядишь, и настроение улучшится…

И я сделала себе бутерброд с сыром.

***

Лина пришла на Петропавловку в половине двенадцатого.

Просторный двор перед собором был залит солнцем, на яркое голубое небо было больно смотреть, и Лина, достав из сумочки модные черные очки, нацепила их на нос.

Встав прямо перед Петропавловским собором, она задрала голову и стала рассматривать шпиль. "А ведь сколько лет я не была здесь, - подумала она, - наверное, с тех самых пор, как поступила в Университет…" Тогда, с толпой зеленых, как огурцы, первокурсников она пила здесь пиво и распевала студенческий гимн, текст которого был распечатан на принтере. Прошло десять лет, Лина давно уже окончила Университет, и из гимна помнила только "Гаудеамус игитур…".

Лина потопталась на месте, потом медленно пошла в сторону открытого кафе. Она хотела выпить минеральной воды. Вдруг за ее спиной послышались быстрые шаги, и чьи-то ладони закрыли ей глаза.

- Прынцесса! - засмеялась Лина.

- А кто же еще! - Прынцесса убрала руки и, обернувшись, Лина с удовольствием обняла ее.

Отстранившись друг от друга, старые подружки придирчиво рассмотрели друг друга и захохотали.

- А ты почти не изменилась, - воскликнула Прынцесса.

- И ты тоже, - ответила Лина.

Потом она внимательно посмотрела Прынцессе в глаза и добавила:

- Вот только в глазах…

- Что в глазах? - Прынцесса хитро прищурилась.

- Что-то хищное, - ответила Лина, - наверное, ты пожираешь мужиков, как шоколадные конфеты.

- Ну, не как конфеты… - Прынцесса притворно смутилась, - но все-таки…

Еще в школе рыжая Лина и черноволосая Прынцесса были признанными красавицами, и если Лина держала себя строго и не заводила ни с кем шашней, то Принцесса вертела мальчишками как хотела. Однажды, в шестом классе, главный школьный хулиган Колька Баклушин, повинуясь ее минутному капризу, залез на школьную крышу по водосточной трубе, за что ему было позволено один раз поцеловать Прынцессу в губы.

Были и еще разные случаи, связанные с властью женской красоты над умами недорослей, причем с каждым годом градус страстей рос, а сладкие страдания, достававшиеся на долю воздыхателей, становились все серьезнее, и наконец Прынцесса попыталась рассказать своей закадычной подруге про случившийся с ней настоящий роман, закончившийся сексом. Но Лина, повинуясь какому-то внутреннему приказу, отказалась обсуждать эту тему и перевела разговор на другое.