Читать интересную книгу Тихий омут - Найджел Маккрери

Платье, которое она вытащила из чемодана, было черным, но не траурным. С пояском, колготками и пальто вполне прилично. Дэйзи попыталась вспомнить, откуда оно взялось. Она точно его не покупала — Дэйзи старалась по возможности ничего не покупать. Оно принадлежало Элайс Коннелл? Джейн Уинтерботтом? Дэйзи пробовала вспомнить их лица, но все, что возникало перед мысленным взором, была их одежда и собственное лицо. Нет, Элайс была выше ее, а Джейн — намного толще. Может, это кто-то еще, до Элайс? Дэйзи смутно помнила женщину из Лидса, умершую медленной смертью после того, как она несколько недель добавляла ей в еду натертую кору тиса. Она казалась совершенно здоровой, Дэйзи даже собиралась переключиться на другое растение, а потом вдруг умерла, видимо, от сердечного приступа. Дэйзи надеялась, что ее сердце было ослаблено действием коры тиса. Если бы оказалось, что она умерла от естественных причин, это было бы бессмысленной тратой времени и сил.

Как же звали ту женщину? Еще одна Джейн? Она действительно не могла вспомнить.

Ну и ладно. К платью Дэйзи выбрала вполне симпатичные бусы, которые, как она помнила, принадлежали Вайолет Чэмберс, когда-то давным-давно. Они прекрасно подходят к платью. К тому моменту как она закончила одеваться, уже нужно было выходить.

Когда она вышла из гостиницы, был почти вечер. Пирс оживал: кричащую краску и обветшалость деревянных сооружений, видные при свете дня, теперь скрывал свет лампочек вдоль темного массива пирса, словно сверкающие капли воды на нитях паутины. Еще Дэйзи слышала музыку — непрерывный гипнотизирующий ритм, отражающийся от домов странным контрапунктом. Как люди могут здесь жить, вечер за вечером, при таком шуме?

Автобус пришел вовремя, поездка по извилистым загородным дорогам мимо безымянных деревушек оказалась достаточно долгой, и Дэйзи задремала. Автобус был полупустой. Многие пассажиры, вероятно, ехали в Клэктон на спектакль. Дэйзи намеренно не стала запоминать никого из них. Это еще успеется.

Дэйзи частенько посматривала в окно, но из-за подступающей темноты она все чаще видела там свое отражение. И по мере того как погружалась в задумчивость, ее отражение время от времени становилось отражением одной из женщин, чье место в жизни заняла она. Один раз, когда она выглянула в окно, женщина, смотревшая на нее из стекла, была более субтильна, чем она, и в очках. Дейдр… Дейдр как-то там?.. В другой раз она встретилась взглядом с прежней Дэйзи Уилсон, ее глаза словно глубоко спрятались в припухших веках, седые волосы собраны на затылке в замысловатую прическу, которую она некогда носила с такой гордостью. А однажды, когда Дэйзи открыла глаза и посмотрела в темное зеркало окна, на нее взглянула молодая девушка. Рыжеволосая, в платье с цветами, грудь которого испачкана чем-то темным, влажным и жутким.

Дэйзи, вздрогнув, проснулась. Сердце колотилось так, будто готовилось выпрыгнуть из груди. Дэйзи глубоко втянула в себя воздух, и ей пришлось приложить усилие, чтобы он прошел через ком в горле. Постепенно сердцебиение нормализовалось.

Дэйзи знала эту девушку. Ей было знакомо лицо, даже платье… Но что-то было в девушке такое, о чем она не хотела думать. Когда увидела ее фотографию в библиотеке, то захлопнула книгу и ушла. Теперь она намеренно концентрировала внимание на огоньках за окном, пытаясь стереть из памяти все следы этой девушки.

Автобус подъезжал к Клэктону. Огни здесь были ярче, чем в Лейстоне, музыка громче и все как-то более насыщенно. Если Лейстон казался робким, ушедшим на покой братом, то Кпэктон выглядел старшей, общительной и довольно взбалмошной сестрой.

Встав в очередь из нескольких пожилых пассажиров, Дэйзи вышла из автобуса и обнаружила, что находится неподалеку от театра. Она посмотрела на фасад и поняла, что даже не поинтересовалась, какой спектакль будет этим вечером. И теперь, взглянув на вывеску, непроизвольно хихикнула.

«Мышьяк и старые кружева».

В точку. Идеально в точку.

Люди, входящие в театр, похоже, были по большей части примерно ее возраста, и в своем платье и пальто она не выделялась из общей массы. Дэйзи направилась к билетной кассе. Ей удалось купить билет на балкон. Она знала, что самая лакомая для нее категория людей размещается на балконе.

Усевшись на свое место всего за несколько минут до того, как занавес должен был подняться, она стала осматриваться. Театр был заполнен примерно наполовину, и неподалеку от себя она уже приглядела несколько неплохих вариантов. Лучше подождать до антракта и посмотреть, что получится.

Актеры играли хорошо, декорации убедительно воспроизводили старенький пансионат 1950-х годов, но Дэйзи вскоре почувствовала, что не концентрируется на постановке. Она не узнавала ни одного актера — несомненно, они были хорошо известны по телевизионным «мыльным операм» или по чему-то подобного рода, но Дэйзи редко смотрела телевизор. Они носились по сцене, смеша зрителей историей о двух пожилых дамах, которые убивали одиноких гостей-мужчин, заезжающих в их дом, и зарывали их в подвале, однако Дэйзи находила, что все это слишком неумно и маловероятно.

Через два ряда, чуть левее от нее, сидела довольно полная седая женщина. Место слева пустовало, справа было занято мужчиной. Он моложе и смотрит в другую сторону, отметила Дэйзи. На шее седой дамы красовался шелковый шарфик. Она была поглощена пьесой, а Дэйзи по мере развития действия на сцене все больше была поглощена ею. Не спускала с нее глаз, впитывая в себя изгиб ее шеи, форму уха, то, как посверкивают серьги. Дэйзи ощутила, как у нее сильнее забилось сердце: вот такие постановки она любила.

Дождавшись антракта, Дэйзи быстро протолкалась по проходу и постаралась сделать так, чтобы в очереди в бар оказаться немного впереди той женщины. Она хотела, чтобы ее увидели. Всегда лучше, когда первый шаг делает добыча, а не хищник.

Дэйзи купила себе маленькую порцию джина с тоником по грабительской цене, потом присела у ближайшего окна, убедившись, что у ее столика есть второй стул. В баре было слишком тепло, чтобы он казался уютным, но снаружи залетал прохладный ветерок, несущий от находящейся неподалеку набережной едва заметный аромат сахарной ваты и горячего масла. Она изобразила на лице спокойную отрешенность и стала рассеянно смотреть в окно.

— Простите, это место занято?

Она повернула голову. Женщина, которую она выбрала в качестве дичи, стояла возле стула.

— Нет, я… нет. Пожалуйста, располагайтесь.

Женщина присела. У нее в руке был стаканчик белого вина. Сквозь запах, долетающий с улицы, Дэйзи лишь слегка различала ее духи.

— Меня зовут Сильвия… Сильвия Макдоналд. Вам нравится постановка?

— Она очень хороша. Да, очень хороша, — ответила Дэйзи. — Я не часто выбираюсь из дома, и мне очень нравится театр.

— Мне тоже. Я подумала, что актеры играют великолепно.

— Да и сам театр такой милый.

— Да. И так удобно расположен.

— Вы живете недалеко отсюда? — спросила Дэйзи.

— Я живу в Лейстоне, — отозвалась женщина. — Я сегодня приехала на машине. Оставила ее чуть дальше по улице.

— Дэйзи. Дэйзи Уилсон.

Они подняли свои стаканчики и улыбнулись друг другу.

— Мой муж обожал театр, — несколько секунд спустя проговорила Сильвия.

Дэйзи посмотрела по сторонам:

— Он где-то…

— В прошлом месяце исполнилось девять лет, как я потеряла его.

— Мне ужасно жаль.

— А вы?

— Ах! — произнесла Дэйзи. — Я так и не вышла замуж. Был однажды мужчина, но… — Она замолчала, давая Сильвии возможность самой додумать конец. — Я только что переехала в Лейстон, — добавила она. — Это такое тихое место.

— К тому же оно может быть довольно красивым, — подхватила Сильвия.

Антракт закончился. Дэйзи поняла: у нее всего несколько секунд, чтобы сделать свой ход.

— Еще тут может быть так одиноко. — Она вздохнула. — Когда никого не знаешь… — Она посмотрела в окно, заставив фразу повиснуть в воздухе.

— Быть может, вы не откажетесь посидеть за чашечкой чая, — предложила Сильвия. — Давайте что-нибудь придумаем, когда закончится спектакль. И могу я предложить подбросить вас домой?

Дэйзи допила свой напиток, чувствуя, что стаканчик немного дрожит в руке. Значит, началось: долгий танец дружбы, привязанности, а в конце — смерть. У нее было такое ощущение, словно она стоит на самом краю длинного склона. Один шаг, один шажок, и уже ничего нельзя будет изменить.

— Это было бы прекрасно, — сказала она.

Дэйзи едва обращала внимание на то, что дальше происходило на сцене. Она прокручивала в голове свою постановку: отрабатывала роль, пока текст и настроение не стали идеальными; выбирала различные места для сцен, пока не нашла те, что больше всего соответствовали настроению, которое она хотела создать.