Читать интересную книгу История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

Интересен также маршрут, которым, по всей видимости, и дошло письмо Хасдая бин Шапрута после того, как первая попытка переслать его через Константинополь окончилась неудачей. Этот маршрут показывает как направления торговых сношений еврейской диаспоры X века, так и местонахождение иудейских общин, в том числе, в Европе. Вот что пишет об этом сам андалусский «министр торговли»:

«После этого я пожелал отправить свое письмо моему господину, царю, со стороны святого Иерусалима. Некоторые израильтяне поручились мне, что доставят мои письма из своей страны в Несибим (Месопотамию, Ирак), оттуда в Армению, из Армении в Б-р-да (Берда-а к северу от Азербайджана) и оттуда в вашу страну. Я еще не перестал раздумывать (об этом), как прибыли посланцы царя Г-б-лимов (скорее всего, хорватов) и вместе с ними два человека из израильтян, один по имени мар-Саул, а другой по имени Мар-Иосиф. Когда они услыхали о моем беспокойстве, они утешали меня и сказали мне: «Дай нам твои письма, и мы доставим их царю Г-б-лимов, а он, ради оказания тебе почета пошлет твое письмо к израильтянам, живущим в стране Х-н-г-рин (Венгрии?). Точно так же (те) перешлют его в страну Рус, и оттуда в страну Б-л-гар (Булгар), пока не придет твое письмо, согласно твоему желанию, в то место, куда ты желаешь[90]».

Из этого маршрута становится ясно, что иудейские общины существовали не только «в стране Рус», (в Киеве), но и в самой Волжской Булгарии! Определенную роль в установлении маршрутов иудейских купцов играют также многочисленные торговые документы и указы раннего средневековья, например, указы Карла Великого или епископов тогдашней Франции и Германии. Особенно интересным в смысле данного исследования является указ германского короля Луи, Короля-Ребенка (Louis the Child), в отношении таможенных пошлин от 905 года. Этот торговый документ прямо выводит маршруты иудейских купцов на Великую Богемию, откуда ранее упомянутая чешская свинцовая монета могла попасть в пра-Казань.

Этот указ под полным названием «Запрос о пошлинах Раффельштеттина от 905 года» говорит о том, какие пошлины должны платить купцы, въезжающие на территорию Германии, в частности, из Богемии. Из указа становится ясно, что, при отсутствии нормальных сухопутных дорог и надежных мостов в нищей средневековой Европе, все купцы, в том числе и иудейские, пользовались водными артериями, поскольку пошлина бралась со всякого «законного» судна с командой обычно из трех человек. В заключение указа говорится, что

«купцы, иными словами, евреи и другие купцы, откуда бы они ни прибыли, из Моравии или других стран, должны платить торговую пошлину и за себя, и за свои товары точно так же, как это было во времена прежних королей[91]».

Какой бы торговлей ни занимались еврейские купцы в средневековой Европе, главным их занятием была все же дача денег в рост, из чего впоследствии выросло банковское дело. Подавляющая часть денежного обращения Европы находилась в руках евреев, несмотря на то, что они были часто жестоко ограничены в своих гражданских и религиозных правах. При этом право чеканить монеты принадлежало королям, что никак не стесняло фальшивомонетчиков, особенно если они могли сбывать фальшивые деньги в отдаленных краях. Огромное число фальшивых дирхемов говорит о том, как серьезно было поставлено это дело. Нельзя не заметить и того факта, что для подделки денег нужна все же элементарная грамотность, которой в раннем средневековье располагали разве только христианские монахи, однако вряд ли можно заподозрить монастыри в систематической подделке денег.

Интересно, что в вышеприведенном указе говорится о двух видах денег, которыми, наряду с солью и воском, надлежит уплачивать пошлину, а именно, драхма и динарий. Если под динарием понимать не денье, но арабский динар, то под драхмой здесь, видимо, можно понимать и дирхем, коль скоро арабские серебряные деньги также находились в европейском обращении и считались надежными деньгами, в отличие от собственно европейских монет в то смутное для Европы время.

Возвращаясь к монете Вацлава, мы видим, что вряд ли кто иной, кроме еврейского купца, мог вывезти эту монету из Богемии или южной Германии. Сам возможный путь этой монеты весьма показателен: попав в руки купца, который использовал ее для какой-то цели, она должна была вместе с ним проделать путь с юга Германии на север, в Шлезвиг, где находилось поселение Хедеби. Далее, в нынешнюю Швецию, в Бирку, откуда ладьей через Балтийское море и Финский пролив, потом волоком в Ладожское озеро. Так купцы попадали в Старую Ладогу, и уже оттуда через окско-волжскую речную систему на Среднюю Волгу – в Болгар-на-Волге.

Рассматривая активность иудейских купцов и предпринимателей в Европе X века, мы можем сделать вывод, что упомянутая чешская монета могла не однажды побывать в их руках. Викинги как торговцы не продвигались в Европу дальше Дании, тогда как купечество собственно европейского происхождения еще не развилось в достаточной степени в тогдашней разоренной войнами и экономически-упадочной центральной Европе. Таким образом, европейская торговля находилась в руках иудейских предпринимателей, и монета Вацлава, скорее всего, попала в Бирку именно при посредстве иудейских купцов-ашкенази. Путь ее из Бирки неоднозначен, однако присутствие хазарских евреев в Бирке подсказывает, что и далее ее путь лежал по устоявшимся маршрутам всемирной иудейской торговли. Думается, что только иудейские купцы могли завести в Казань богемскую монету, хотя бы потому, что сами викинги занимались посреднической торговлей в Бирке, а в Европу наезжали не как купцы, но как грабители и завоеватели, которых меньше всего интересовал свинец, из которого изготовлена чешская монета.

Арабские и среднеазиатские купцы в начале и середине X века, как уже указывалось ранее, не ходили по Волге дальше города-порта Болгара – это было невыгодно и булгарам, и хазарам. Сами булгары в начале IX века еще пользовались исключительно арабской монетой, как наиболее надежными деньгами, бывшими в ходу на огромной территории Средней Азии, Халифата и Византии. Вряд ли свинцовая монета неизвестного происхождения и сомнительной надежности представляла для них какой-либо интерес.

Другое дело – иудейские купцы, которые и соединяли торговым звеном Центральную и Южную Европу с Поволжьем. Для них даже и фальшивая богемская монета представляла торговый интерес, коль скоро ее можно было попытаться сбыть на всем протяжении торговых маршрутов от Праги через Хедеби и Бирку до Болгара, куда можно было попасть, лишь пройдя военно-таможенный пост в пра-Казани. Была ли найденная монета действительно фальшивой или имела другое, более прозаическое назначение в качестве, например, свинцовой печати на мешке с товаром, останется, скорее всего, неизвестным. Однако эта монета позволяет сделать вывод, что пра-Казань находилась на весьма оживленном и устоявшемся европейском торговом маршруте, которым, наряду с викингами и западными славянами, по всей очевидности пользовались и иудейско-хазарские купцы.

В совокупности с ранее приведенными выводами автора кажется вполне естественным, что Казань была именно таможенно-военным постом, своеобразной мембраной, разграничивающей европейскую и азиатскую сферы булгарско-хазарской торговли. Здесь кончалась сфера проникновения в Поволжье арабских и среднеазиатских купцов с юга. Здесь же в основном завершалось проникновение скандинавских купцов с севера и запада Европы в Евразию. Единственными купцами, которые в силу господства иудаизма в Хазарском каганате и в силу поистине глобальных связей диаспоры в тогдашней ойкумене могли свободно проникать через эту торгово-политическую мембрану, могли быть только иудейские купцы. Только они могли проникать в Волжскую Булгарию и с северо-запада, и с юга, замыкая, таким образом, Болгар и Казань кольцом своей международной торговли. Однако южный путь чешской монеты Вацлава представляется все же сомнительным, хотя бы потому, что торговые караваны не могли безнаказанно пройти через земли воинственных мадьяр, тогда как путь через земли южных славян должен был пролегать через неспокойные земли Дунайской Болгарии и Византии, чтобы окружным путем попасть на Волгу.

Дальнейшее изучение сохранившихся документов иудейской диаспоры поможет, как мы надеемся, пролить новый свет на историческую географию Среднего Поволжья. Более того, иудейско-хазарская теория происхождения чешской монеты позволяет предположить, что древнейшая Казань находилась на маршруте торговли Булгар-Бирка-Центральная Европа на протяжения всего существования Бирки как узлового центра восточно-западной торговли между викингами и хазарами, а это значит, в течение двухсот лет, в период с 770 до 970 века нашей эры.

Это вновь показывает, что происхождение Казани как торгово-военного центра не только ограничено первой четвертью X века, но и уходит своими корнями в гораздо более далекое прошлое. Учитывая возросшую активность иудейской торговли после получения особых привилегий в Хазарской империи, мы можем предположить, что и Казань, как естественная остановка на пути западноевропейской и азиатской торговли, зародилась в каком-то качестве и раньше X века. Очевидно, что международная торговля в междуречье Волги и Камы является гораздо более древним явлением, чем возникновение Волжской Булгарии и Казани, но не более древним, чем существование и функционирование иудейской диаспоры и ее удивительной цивилизации.