В ночь ехать смысла не имело – не буду же я будить девчонок. С разговором по-любому придется подождать до утра. Я был уверен, что Диана наговорила Миле гадостей, а то и угрожала, с нее станется, и той ничего не оставалось, как просто от меня отморозиться. Каламбур возник сам собой – отморозиться от Морозова…
И хотя я дал понять, что словами не разбрасываюсь, но знакомы мы были слишком мало, чтоб Мила решилась обратиться ко мне за помощью. Тем более, она могла испугаться – ведь, по факту, раз я сам сбежал от Дианы, то неизвестно, чего от нее можно ожидать.
Поймав волну юмора на приемнике, я пытался отвлечься, пока за окном проносились дома, столбы, указатели и прочий антураж дороги. Но мозг упорно возвращался к выключенному телефону Милы, заставляя неприятно сжиматься сердце.
Чтобы меня беспрепятственно пропустили и чтобы не оставлять машину за территорией, я приготовил для охранников презент.
– Ребят, тут такое дело…, – я улыбнулся и достал пакет. – Пока не бронировал проживание, но вы ж меня помните?
Оба охранника, возрастные добродушные дядьки, закивали в ответ.
– Помним. Ты малявку на дороге поймал, а наша Снегурочка тебе выволочку устроила. Она вообще девчонка хорошая, правильная. Не вертихвостка. Но ты попал под горячую руку.
На душе потеплело. Я почувствовал себя мамашкой, чье дитя выступило на утреннике и получило похвалу. И в очередной раз убедился, что Мила в моей душе не просто так. Приободренный, я зашагал по дорожке к корпусу. Хорошо, что здесь не цепляют браслеты, как в бюджетных заграничных отелях, и никто не спросит: «А что это вы здесь делаете?» Единственное, что меня сейчас беспокоило – это как избежать встречи с Дианой. Но через несколько минут этот вопрос показался просто пшиком, по сравнению с другой проблемой.
Остановившись перед комнатой Милы, я почувствовал неприятный холодок в области солнечного сплетения. Не иначе, как там находится пресловутая чуйка. Это, конечно, из области иррационального, но я физически ощутил пустоту нежилого помещения. Преодолев замешательство, я постучал. Подождал. Постучал еще раз и убедился, что там никого нет.
Долго терзаться сомнениями мне не пришлось – появилась горничная с тележкой. На бейджике написано было «Татьяна». Девушка была молоденькой и приветливой. Поэтому я сразу сократил дистанцию, чтоб вызвать на доверительный разговор.
– Танечка, простите. Вы Милу не видели или Ладушку? Я их потерял, – не желая искать обтекаемые формы, спросил прямо.
Девушка опасливо оглянулась и шепотом ответила:
– Она уволилась и уехала. Моментом.
– А почему шепотом? – я тоже заговорщически понизил голос.
– Говорят, ее сам хозяин уволил. А он к персоналу не имеет никакого отношения. И это странно.
Тревога осколком битого стекла кольнула душу. Как это уволилась моментом? И куда они поехали? Где я буду искать беглянок?
– А кто может знать, где они? – не теряя надежды, я попытался выудить из нее все, что может быть полезно. – От кого вы узнали, что Мила уволилась?
Татьяна наморщила лоб, что-то соображая.
– Не помню. Все говорят. У нас текучки нет, все держатся за место. Так бывает…, – она неопределенно развела руками. – А вы у тети Зины спросите, я видела, как она коробку отсюда выносила. Может, вещи Милы?
Поднявшаяся паника немного схлынула, как волна. Человек – это не иголка в стоге сена. А два человека – тем более.
– И где ее найти?
– Второй этаж на ней.
– Сердечное спасибо, Танечка! – на ходу крикнул я, метнувшись к лестнице.
От души отлегло – тетю Зину увидел сразу. Она как раз выходила из номера.
– Добрый день! Простите, как ваше отчество? – я максимально располагающе улыбнулся.
– Петровна я, – подозрительно покосилась на меня женщина.
– Зинаида Петровна, мне нужна ваша помощь! – Я едва не сложил руки в молитвенном жесте.
-Так я не Красный крест. Чем могу помочь-то? – льдинки в ее глазах не таяли. И это доказывало, что ей было что скрывать.
– Я потерял Милу, и у меня есть информация, что вы можете знать, где она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кажется, я выдал не то, потому что губы тети Зины непроизвольно сжались.
– Не подумайте чего плохого, но я имею самые серьезные намерения. Я собирался приехать в субботу, но она не отвечает на звонки. А потом телефон вообще выключился. И у меня нет другого способа их разыскать. Вот только лично выяснить…
– Да, с телефоном у нее беда, – взгляд женщины смягчился. – У меня они.
Я чуть не затанцевал джигу от радости. Но...если неприятности узнали, где ты живешь, будь готов к тому, что они зачастят в гости…
Только я собрался мелкими перебежками покинуть территорию, как по закону подлости, напоролся на Диану. Прямо на крыльце. Как всегда, она была безупречно хороша. Ресничка к ресничке, аккуратные стрелки, идеально очерченные губы.
На мгновение злость полыхнула холодным пламенем в ее глазах и тут же исчезла, уступив место светской доброжелательности.
– Антон, какой сюрприз! Ты решил вернуться? – бывшая невеста улыбалась так, будто между нами не было серьезного разговора, в котором я расставил все точки. Да, в одном мама права – Диана в террариуме из сливок общества не доставит никому удовольствия, потеряв контроль над собой. Хотя, может, я ее переоцениваю? Ведь я все жду от нее большого скандала и проявлений гнева, но для этого нужны эмоции, оскорбленные чувства. А если их и не было изначально? Поэтому она изображает милашку сейчас, чтобы совесть меня изгрызла в хлам, и я не забыл пополнить ее счет отступными. Но я и так об этом помню.
– Нет, я по делу. Как вам отдыхается? – настроившись на ее волну, я тоже сделал вид, что все хорошо и мы расстаемся добрыми друзьями. Хотя внутренний голос подсказывал, что при всей моей лояльности, это не получится. Что-то крылось за улыбкой Дианы.
– Все замечательно, – медленно произнесла она. – Наслаждаюсь красотой и тишиной. А эта морозная свежесть? В городе дышишь и не замечаешь, что глотаешь настоящий суррогат воздуха! Здесь прекрасно!
А потом потупила глаза и дрогнувшим голосом произнесла:
– Антон, я тебе очень благодарна за все, что между нами было. И я не хочу, чтобы наши отношения запомнились негативом. Ты мужчина, и ты имеешь право выбора. И я не могу тебя осуждать. Но и терять твое расположение – тоже. Тем более, у нас общие друзья, одна компания. Ты же не хочешь, чтоб на меня пальцем показывали? Давай сохраним дружеские отношения? Все-таки ты меня приручил…
Ну это классика – ты в ответе за тех, кого приручил. А сейчас конкретная манипуляция. Чего я в принципе не люблю.
– Диана, серьезный разговор на бегу – это не совсем правильно. Я тоже не хочу, чтобы ты носила камень за пазухой. Ты права, у нас все было хорошо. Но дружеские отношения – это вещь очень растяжимая. Мило поболтать, встретившись на каком-нибудь мероприятии – это одно. И это само собой разумеется. А вот проводить время в одной компании, отдыхать вместе, боюсь, не получится. Тем более, я тебе сказал, что прежний досуг меня не устраивает. Я тебя поддержу, как и обещал. А пока мне нужно идти. Спасибо за понимание.
Поддавшись минутному порыву, я поцеловал ее в щеку.
– Я тебя буду ждать. Помни это, – тихо сказала бывшая невеста. И, несмотря на то, что разговор состоялся на «холодную» голову, с максимальным включением критического мышления, жалость шевельнулась во мне. Но я тут же подавил ее и удержался от необдуманных обещаний.
– Пока! – хотел я ответить нейтрально, но голос предательски сел. Дав Диане ложную надежду на то, что между нами еще что-то сохранилось.
Но объясняться дальше я не имел желания. Мне нужно было поскорее убедиться, что с Милой и Ладушкой все в порядке. Чуть ли не бегом ринулся к машине, благодарно кивнул охранникам и поехал в село. Сейчас я очень хорошо понимал, почему всадники в исторических романах, скача к любимой, пришпоривали лошадей. Нетерпение, словно злобный зверек, кусало, требуя максимального количества действий. Вот они и выплескивали на бедных животных. Я бы тоже хотел пришпорить своего коня, но на зимней дороге это чревато последствиями.