Одержимую грубо кинули в одну из камер, как две капли воды похожую на виденную мной в полицейском участке у старика Сэма Маршала. Скотта положили на стол в лазарете и Джекс начал аккуратно извлекать из его плеча пулю. У другого же инквизитора было лёгкое сквозное ранение в руку, которое быстро залатал один из его сослуживцев.
После одержимую завели в ярко освещённую комнату для допросов и усадили на стоявший в середине стул, приковав к нему цепью. Мэт подал мне знак не следовать за ним, и я остался наблюдать через одностороннее стекло. Он снял с женщины повязку. Секретарша никак не отреагировала на его действия – она даже не стонала, несмотря на торчащие из колена осколки кости.
Мэт был очень то ли взволнован, то ли очень зол – по нему всегда было трудно сказать. Он ходил со стороны в сторону, и у меня было такое чувство что он вот-вот достанет свой пистолет и без всяких вопросов прострелит демону голову. «Ты убила одного из моих людей… ты уже не жилец. Ты ведь это понимаешь? – начал Мэт, но ответа не последовало. – Единственное, что от тебя зависит это то, как быстро ты умрешь, так что начинай говорить: твоя цель, твоя миссия и всё что ты знаешь о нападении на штаб-квартиру Легиона».
Одержимая даже не шевельнулась, продолжая смотреть прямо перед собой. И несмотря на то, что нас разделяло толстое непрозрачное стекло, меня не покидало чувство, что она смотрит сквозь него прямо на меня. Мэт всё продолжал и продолжал задавать ей вопросы, и не добившись ответа, пустил в ход кулаки.
После каждого удара одержимая выпрямлялась и снова устремляла свой взгляд в стекло. Её безжизненные, зловещие глаза гипнотизировали меня. У меня появилось сильное желание зайти к ней, и сам того не осознавая, я отошел от стекла и вошёл в комнату допроса. Мэт удивлённо уставился на меня.
Увидев меня, одержимая с визгом отшатнулась и завертелась на стуле как уж на сковороде, но стальная цепь крепко держала её. Из её рта, ушей и глаз потекла кровь, и она начала выкрикивать что-то на непонятном мне языке. Но это был не демонический. Не существует такого языка, на котором разговаривали бы все демоны. Это фикция, вымысел поп-культуры. На самом деле демоны разговаривают на очень даже земных языках, хоть и мёртвых. Иногда даже не в их оригинальном виде, а на каком-то своеобразном диалекте. Мало кому по силам понять древнюю форму даже родного языка, не говоря уже о его диалектах.
Я посмотрел демону в глаза, которые были полностью красными от крови, и спросил:
– Твоя миссия? Отвечай внятно.
Держась настолько далеко от меня, насколько позволял привинченный к полу стул, она с испугом ответила:
– Я должна была войти в контакт с Патришей… Патришей Накбед.
– Кто она такая?
– Суккуб. Очень важный суккуб. Патриша – её земное имя… Не знаю настоящего имени.
Речь одержимой стала прерывистой. Ей было сложно говорить. Каждое слово она выдавливала из себя силой, при этом постоянно запинаясь. Мэт неплохо её обработал. Её отказывающее тело уже начинало вытеснять оккупанта, тем самым убивая обоих.
– Продолжай! – крикнул ей прямо в лицо Мэт.
– Весь… весь криминальный синдикат у неё в руках. Я должна была встретиться с ней и доложить обратно своему… своему господину, – её стошнило кровью.
– Как твой господин заставил грамматонов открыть портал? – быстро спросил я её.
– Я не знаю.
– Как? – снова крикнул Мэт.
– Не знаю, не знаю, не знаю! – заскулила одержимая. – Я всего лишь маленькая шавка.
Одержимая забилась в судорогах. Зрелище было не из приятных. Под конец она, закатив глаза и откинув голову, выпустила изо рта струю красного поблёскивающего дыма, который вскоре рассеялся. Это была эссенция демона. Девушка была мертва ещё до того, как мы сюда приехали. Скорее всего, она скончалась по дороге, но демон внутри неё поддерживал в ней жизнь.
Мэт, вытирая руки платком, нажал на передатчик у себя в ухе и спросил Алекса:
– Алекс, ты всё ещё там?
– А где же мне ещё быть?
– Я думал, у тебя нервы сдадут, жаль… Ладно. Так ты всё слышал?
– Да. Я уже работаю над этим. Дай мне пару минут.
Мы отправились в лазарет и вошли туда как раз в тот момент, когда Джекс и один из его инквизиторов заканчивали зашивать рану Скотта. Мэт спросил:
– Как он?
– Пулю достали, кровь остановили – жить будет, – вытирая пот с лица, сказал Джекс. – Но на дальнейшие операции мы его взять не сможем.
– Ладно. Пусть сидит здесь. Распорядись, чтобы ему выслали эскорт из штаба и перевели в подземный лазарет, – недовольно распорядился капитан.
– Простите, сэр… – сжимая зубы, с болью выговорил Скотт.
– Не твоя вина. Это я плохо спланировал операцию, не ты.
– Приказ схватить и допросить Фредерика поступил из штаба. Никто ничего и не говорил об этой проклятой секретарше! – вмешался в разговор Джекс.
– И что? Я – сенсор! – прокричал Мэт, ударив себя кулаком в грудь. – Это я должен был сразу распознать демона, а вместо этого я поставил в прихожей новичка!
– Сэр, вы не…
Не дав Скотту договорить, Мэт вышел из лазарета, хлопнув дверью. Я хотел было отправиться за ним, но решил, что лучше будет дать ему поостыть. В коридоре у лазарета стоял очень удобный диван, и я воспользовался передышкой, чтобы прилечь.
Здесь было очень тихо и спокойно. Всё было изолировано: ничто не заходит внутрь, ничто не выходит наружу, включая звуки. Меня охватило чувство одиночества. Я знаю, где я и почему я здесь, но разве это то, чем я хочу заниматься в данный момент? Естественно, я хотел увидеть всех своих друзей, узнать живы ли они, как они, чем занимаются и как у них идут дела, но всё это было второстепенно. Всё, что произошло за эти два дня с момента моего прибытия было второстепенным по сравнению с тем, что меня интересовало больше всего: где же Кара?
Вместо того чтобы искать её, я лежу измотанный на диване в каком-то секретном объекте какой-то секретной организации и смотрю в потолок. И если я со злости сейчас закричу на себя или на мир, то никто меня и не услышит. «Ли, пошли на брифинг, Мэт зовёт», – раздался голос Джекса. Почему этот парень всегда в хорошем настроении?
Когда мы вошли, Мэт что-то перебрасывал и сортировал на своём голографическом интерфейсе, подключённом к настенному экрану. Подняв на нас глаза, он сказал бесцветным голосом: «А, вот и вы. Ладно, Алекс, перевожу тебя на громкоговоритель». «Привет, парни! Как жизнь?» – раздалось из динамиков и мне сразу же зачесались руки как следует дёрнуть старого друга за соломенную бороду. Брифинг был долгим – когда Алекс начинал что-то рассказывать, то он мог говорить часами. Его мышление и внимание были крайне неустойчивы; он мог начать говорить об одном и через несколько секунд незаметно перейти на другое. Порой это было даже забавно, но чаще всего это просто сводило всех, включая меня, с ума. Помню, как-то раз мы начали говорить о об одном научно-фантастическом фильме, а закончили обсуждением анатомии аллигаторов. И нет, фильм был не про аллигаторов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});