администрация, в лице изворотливого Давида, не растерялась и повесила счёт на меня. Средств накопленных за пару месяцев работы аккурат хватило бы, чтоб расплатиться, но я из принципа не собиралась этого делать. Ладно и впрямь всё случилось бы по моей вине.
В узкой комнатке без компании смешливой тёти Вали было непривычно и одиноко. Вновь подскочившая температура свалила меня в сон чуть ли не с порога, поэтому, заслышав спросонья настойчивый стук в дверь, я как-то не додумалась поинтересоваться, кому я вдруг могла понадобиться в самую полночь.
– Кира, красавица, а вот и я! – ввалился внутрь Валера, обдавая сивушным перегаром. – Валя твоя тю-тю... укатила, а я тут как тут, пришёл скрасить твой... этот, как его... досуг. Вот!
– Шли бы вы лучше заборчик у детской площадки красить, – прохрипела я, тщётно пытаясь продрать слезящиеся глаза. Хорошо раздеться по возвращению не успела, так и легла в промокших толстовке и джинсах.
– Грубишь, неблагодарная? – пожурил меня мужчина, захлопывая дверь ногой. – Между прочим, я только пальцами "щёлк" и ракетой вылетишь отсюда прямиком в свой Зажопинск или откуда ты там, бродяжка, родом. Так что не кочевряжься. Ложись и отрабатывай мою доброту.
– В другой жизни, – мигом взвилась во мне решимость, задвинув подальше сонливость вместе с жаром. Со времён жизни в "Золотке" отношение к принуждению во мне не изменилось: я лучше сдохну, чем позволю какому-то хмырю над собой надругаться... или убью.
– Гордая, да? – грязно ухмыльнулся Валера и, стремительно сократив между нами расстояние, завалил на протестующе скрипнувшую койку. – Ничего, воспитаем...
Мясистые губы прошлись по тыльной стороне ладони, которой я попыталась оградиться от его омерзительных посягательств. Удушливым валом накатили воспоминания пережитого в детдоме. Хоть Валера и являлся здоровенным детиной, до Митиной прыти ему было далеко. С тем, не нащупай я стакан, ни за что не справилась бы. Это и сослужило мне добрую службу. Скорее на уровне инстинктов, чем преднамеренно ударила коленкой в пах, что дало мне немного форы. Оттолкнув взвывшего начальника, подорвалась к двери, схватила сброшенную в углу сумку с документами и во всю прыть припустила, куда глаза глядят. А глядели они во всех неприятных ситуациях в сторону так и не отреставрированного кинотеатра.
Дождь к моменту моего там появления стих, но от этого было, ни горячо, ни холодно. От жара из насквозь промокшей одежды поднимался пар. Или, может, то было игрой моего воспалённого высокой температурой воображения? Не знаю, утверждать не берусь. И боль скрутила разрывающая, адская, стоило вспомнить, как на этом же месте сладко и легко срывалась ложь, с манящих губ моего Беса. Он обещал найти меня, а сам на второй же день забыл. Подарил, как надоевшую бейсболку, в которой приносил черешню. Сколько раз, надев её, я прибегала сюда, чтоб впустую прождав его на крыше, крутиться ещё столько же у сетки, убеждённая, что он просто опаздывает?
Неудачница.
Говорят, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Зато встрять в ту же смердящую канаву, по-видимому, можно сколько влезет. По крайней мере, это точно про меня. Невезенье всю печень изъело прожорливой хмарью. Вдруг навалилась слабость. Я пошатнулась, испуганно взмахнула руками, и, потеряв равновесие, соскользнула ногами со скользкого заграждения. К счастью, в обратную сторону, прямиком в чьи-то крепкие руки. Хоть в чём-то мне улыбнулась удача.
Знакомство с братьями Майоровыми получилось запоминающимся, но неприглядным. Поймавший меня Димка сперва растерялся под натиском моих слёз и обвинений, попытался успокоить объятиями, чем вызвал ещё большую истерику. Подключился Стас, который, не робея, влепил мне хорошую затрещину и, взвалив на плечо, отнёс в машину. На заднем сидении, кутаясь в удачно завалявшийся в багажнике плед, я долго приходила в себя, отогреваясь между расслабленными телами угашенных в хлам парней.
Стас, как старший и более пробивной, попытался было ко мне подкатить, но быстро поняв, что я ещё девственница, пораскинул накуренными мозгами, "поймал" озарение и придумал схему с липовой продажей моей невинности, заявив, что-то вроде: "Должен же быть от неё какой-то, хоть самый мизерный прок!". Расписывал он всё гладко, как по нотам, а, что главное, доводить дело до конца не было никакой необходимости. Скорее наоборот.
Безнадёга понемногу отступала. За горизонтом робко загорался новый рассвет и, глядя на него, жить захотелось с удвоенной силой. Я согласилась. А всего через полторы недели мы пошли на своё первое "дело".
Глава 13
Наши дни
После тишины расстелившейся над гаражами, галдёж облепивших осины скворцов оглушает. Вскоре утро окончательно вступит в свои права, и парк распустится огромным живым цветком. Он будет пахнуть солнцем, пыльцой и совсем чуть-чуть попкорном, если ветер будет дуть со стороны фонтана, где обычно стоит аппарат для его приготовления. Набегут собаководы и радующаяся каникулам ребятня, которая неугомонным гвалтом вдохнёт суету в теперешнюю уединённость этого места. Будет здорово. Но именно здесь и сейчас я кажусь себе одной во всём мире. Только для меня это совсем не одиночество, а свобода, какой я не испытывала с самого рождения.
Ну и пусть я потеряла обжитый угол, деньги и доверие к братьям Майоровым. Не беда. Если посмотреть на ситуацию с другого бока, давно пора было что-то менять. Ну, какая с меня аферистка? Нет, дурить людей не моё. Подобное утверждение с моим-то стажем мошенничества, должно быть, звучит лицемерно. Но что есть, то есть. Ввязалась по глупости, чтоб выкупить право жить в своей же квартире. Думала, наскребу нужную сумму и соскочу. Как же! Самое поганое – сделка с Антоном должна была стать последней. Не мог же он пропустить такую возможность снова исковеркать мне жизнь. Вот почему он не покрылся залысинами, не оброс лишним весом?! Мне было бы в разы легче его ненавидеть.
Вру, конечно. Не стало бы. Мне его даже видеть необязательно, одного имени достаточно, чтоб по венам бесконтрольно вспыхивала нега. Зря я тогда поддалась порыву и прилегла к нему. Лишний раз доказала себе насколько от него зависима. Меня ж от нахлынувших ощущений впервые в жизни повело. Вштормило по-взрослому, с пожаром в животе и колким электричеством в кончиках пальцев. Это он просто рядом лежал. А что если...
Стоп! Никаких если. Он – враг. Садист. Обманщик.
Так-то оно так, а вспомнила и жаром кроет до того, что сбрасываю косуху. Я не хотела этой встречи. Видит Бог, не хотела...
До моих ушей доносится захлёбывающийся собачий лай вперемежку с жалобным завыванием.