была, то давно истлела.
В углу у окна сидел человек явно в форме, точнее в том, что от неё осталось со временем, и смотрел широкое окно. Казалось, он будто что-то увидел и хотел встать, но не успел. Так и остался на своём месте, глядя вдаль пустыми глазницами.
Они осторожно прошли между столиков и стойки, заглянув за которую, Алексей увидел когда-то бело-голубое платьице и копну светло-каштановых волос. Рассматривать лицо сидящей на полу официантки он не стал, он и без того догадывался, как оно могло выглядеть.
— Чёрт! Неужели и нас это ждёт? — Произнёс за спиной Чекан.
— Да не должны, вроде, — неуверенно ответил Кот, в миру известный под именем Дмитрий. — Сплюнь!
Судя по непроизвольному движению Толика, он это и собирался сделать, да только вспомнил, что на голове у него маска, не позволявшая сделать полноценный ритуальный тройной плевок через левое плечо. Но скорее всего, он его всё-таки обозначил.
Глупый обычай. Но он давал ложное чувство спокойствия. Ощущение, что ты победил Зло.
В следующем зале, который был расположен перпендикулярно тому помещению, через которое они вошли, их ожидала ещё более ужасающая картина: за длинным низким столом, на котором были расставлены столовые приборы, на маленьких табуретах сидели дети.
Не меньше двадцати высохших трупиков, которые больше напоминали каких-то старых потрёпанных больших кукол, чем людей. Сколько им было лет, когда всё случилось — пять, шесть?
Они словно прилегли прикорнуть, положив головы на стол, правда сделали это, в том числе прямо на тарелки и чашки. Кто-то из детей не удержался на стуле и упал на пол, свалив за собой и табурет, а рядом валялось то, что не могло быть ничем иным, как игрушками.
Алексей обратил внимание на одну маленькую мумию, которая сжимала в руках нечто, более всего похожее на плюшевого медвежонка, только с вытянутой мордочкой.
Такое ощущение, что ребёнок пытался молиться, схватив пыльную игрушку двумя ручонками и склонив головку надо столом.
У Алексея застрял ком в горле, и он поскорее отвернулся.
Однако взгляд его упёрся в два женских тела, тоже одетых в нечто вроде форменного платья. По крайней мере, Алексею они показались одинаковыми.
Воспитательницы? Скорее всего. Одна женщина сидела на стуле, прислонившись левым плечом и головой к стене, правая рука безвольно свисала плетью. На столике перед ней кроме столовых приборов декоративная вазочка с небольшим засохшим букетом: метёлки, веточки с продолговатыми листьями, на них маленькими шариками, по всей видимости, ягодки.
А вот вторая… Вторая распростёрлась на полу в попытке дотянуться до детей. Рядом лежал опрокинутый стул.
Алексей живо представил картину, как одна женщина видит, что что-то происходит с её спутницей (коллегой, возможно подругой), бросается в последнем порыве защитить детей, но всё кончается слишком быстро.
Достав салфетку из кармана, Алексей осторожно, самым кончиком, стряхнул пыль с ягод — тёмно-красные, как капли венозной крови. И выглядят так, словно их только-только сорвали. Хотя это вполне может быть непортящийся пластик.
— Походу, это их автобус снаружи стоит, — догадался Чекан, связав одно с другим, — тот, с табличкой. А мужик в форме — водитель, так вижу. Ехали, остановились, чтобы накормить детей и самим перекусить. Тут их и накрыло.
Остальные спутники только молча кивнули, согласившись.
Кот, он же Дима, приблизился к одной из воспитательниц и попытался рассмотреть её лицо в обрамлении светлых волос.
— Наверное, красивая была, — задумчиво произнёс он. — Плохо, когда умирают красивые женщины… и дети.
— Что бы это ни было, всё произошло очень быстро, они даже не успели опомниться, — заключил Алексей.
— Те, что лежат под столами в главном зале, и эта…воспитательница, — они точно что-то успели понять, — напомнил Толик.
Судя по всему, относительно профессии женщин он пришёл к таким же выводам, что и Алексей,
— Да, — согласился Плетнёв. — Может, и не поняли, но что-то заметили.
— Что-то вроде индивидуальной реакции на воздействие… — Толик попытался подобрать слова, — …на поражающий фактор. Однако, по тому что я вижу, разница в воздействии на них и остальных отличается буквально на пару секунд. Чтобы это ни было, оно производит жуткий поражающий эффект на всё живое. Обрати внимание: обстановка почти не тронута, разве что временем. Неудивительно, что нашим запрещено что-либо отсюда таскать. Чёрт! Нас же в карантине замучают!
Они осторожно обошли длинный стол, за которым сидели маленькие детские мумии и заглянули на кухню, где среди плит и кастрюль обнаружили ещё несколько тел. Похоже, что один человек, падая, опрокинул на себя большую эмалированную кастрюлю, возможно с кипятком. Впрочем, ему, как подозревал Алексей, на тот момент уже было всё равно.
— Ладно, пошли отсюда, — предложил он, и никто с ним спорить не стал.
Материала для рапорта они собрали достаточно, осталось только выбраться отсюда.
Глава 11. Тлен
Никогда, никогда он не допустит такого у себя дома. Ради своих будущих детей, ради детей всего мира, нынешних и будущих. Он сделает всё возможное, чтобы ничего подобного не произошло в его родном мире! Чего бы ему это не стоило!
Скажете, много пафоса? Что не стоит много на себя брать? Что же, каждому своё. Алексей видел и воспринимал всё именно так и не иначе. Может быть, причина крылась в его детстве, может быть, ещё в чем-то, но что есть, то есть.
Мозг, не без труда, но всё меньше и меньше противился тому, что вокруг видели его глаза, и Алексей постепенно, осторожно принимал для себя новую реальность, в которой существует не только тот мир, что знаком ему с детства — мир, в котором он родился и вырос — но есть ещё и другие, не менее реальные миры, существование которых никак не зависит от его личных представлений об устройстве Вселенной. Неважно, как хорошо он учился в школе, кто ему преподавал, какие книги он читал в детстве. Они просто есть. Для начала этого вполне хватит, остальные вопросы — потом.
И за время текущей операции он побывал уже, как минимум, в двух мирах, или планетах (кому как): там, где под чистым