В новой рубрике «ЛГ» Геннадий Красников актуализирует классику, напоминает читателям о полузабытых образцах патриотической поэзии, связывает прошлое русской литературы с событиями, волнующими общество сегодня. Всё уже сказано нашими писателями давно и на все времена.
Не так давно два «правдоруба» русской литературы Виктор Шендерович и Игорь Иртеньев в передаче на «Свободе» умилялись талантами друг друга, наперегонки спеша блеснуть собственным остроумием.
Главным предметом их язвительных стрел и хохм была, конечно же, Россия, с которой ребятам не подфартило: народ рылом не вышел; власть занята какими-то «духовными скрепами» и восстановлением опорно-двигательного аппарата страны, поднимая оглоушенную с колен после нанесённой тяжёлой демократической травмы 90-х; писатели не те, не их поля и масштаба ягода. Вот, скажем, Пушкин. Взял, да не спросившись Иртеньева и Шендеровича, написал стихотворение «Клеветникам России». Уж их-то либеральное Третье отделение ни за что не допустило бы подобный патриотический разворот поэта. Антипатриотический, антироссийский, русофобский, это – пожалуйста, это – сколько угодно!.. И тут оба юмориста принялись утомительно перемалывать избитую побасёнку про патриотизм как «последнее прибежище негодяя», упирая на то, что себя они, в отличие от Пушкина, негодяями не считают. Пушкин, по их высокому приговору, после таких стихов кончился как поэт. Одним словом, «погиб поэт»!.. Так, два грошовых современных дантесика вновь хладнокровно «навели» удар на русскую литературу, при этом ведая, что творят, понимая, на что «руку поднимают»! О чём прозорливо предупреждал самый вдумчивый и въедливый критик России П. Чаадаев, писавший Пушкину после прочтения «Клеветников…»: «Вот вы, наконец, и национальный поэт; вы, наконец, угадали своё призвание. <…> Стихотворение к врагам России особенно замечательно; это я говорю вам. <…> Не все здесь одного со мною мнения, вы, конечно, не сомневаетесь в этом, но пусть говорят, что хотят – а мы пойдём вперёд».
И вот сидят себе такие резвунчики-резунчики на либеральных радиостанциях и каналах и с шутками-прибаутками с утра до вечера посыпают себе голову пеплом – как тошно им жить в России, желая ей скорейшего дна и горящей майданной покрышки… Правда, ряды тех, кто по слову Пушкина, «руки потирал от наших неудач», в России поредели. Ныне гг. Ходорковские, Каспаровы, Кохи и прочие профессиональные демократы нашу страну клюют из-за границы. Ходят слухи, что и ещё кое-кто пакует чемоданы, бриллианты и доносы для пополнения антироссийских санкционных списков. И чего бы им всем действительно не жить в Европе? А на дорожку мы могли бы продекламировать им стихи Петра Ершова: «Палестину нашу / Покидает он. / Заварил в ней кашу, / Да и драла вон. Как же у порога / Нам не затянуть: «Скатертью дорога, / Боераком путь» . Одна беда: то Ходорковский, то Каспаров, то ещё кто-то грозятся вернуться. Ходорковский, словно мухоморов накушавшись, в галлюциногенных грёзах хоть завтра готов возглавить переходное правительство в случае смещения президента РФ в результате «дворцового переворота». Ну, здесь не грех напомнить анекдот про то, что «умерла так умерла!», и перечитать старую статью Вас. Розанова 1913 года «Не нужно давать амнистию эмигрантам». Провидя потрясения грядущей революции, Розанов писал: «Что же нам делать с этими детьми, проклявшими родную землю, – и проклинавшими её всё время, пока они жили в России, проклинавшими устно, проклинавшими печатно, звавшими её не «отечеством», а «клоповником», «чёрным позором» человечества, «тюрьмою» народов, её населяющих и ей подвластных?!! Что вообще делать матери с сыном, вонзающим в грудь ей нож? Ибо таков смысл революции, хохотавшей в спину русским солдатам, убиваемым в Манчжурии, хохотавшей над ледяной водой, покрывшей русские броненосцы при Цусиме, – хохочущей и хохотавшей над всем русским, – от Чернышевского и до сих пор, т.е. почти 1/2 века?.. Вернуться в Россию ищут не евангельские «блудные сыны»… Раскаявшегося – да, отец примет и Россия примет. Но нераскаявшегося, по-прежнему злобного, по-прежнему с криком и шёпотом «жги, уноси, растаскивай, ломай», кто же примет и какой отец обязан принять в свой дом?! Христос – не указал».
Скорее Дмитрий Львович Быков, обмотавшись бандеровским флагом, пролезет в игольное ушко, чем нынешние клеветники России раскаются. В чём наше отличие от вас? В том, что если мы видим болезни, слабости матери нашей России, мы, как Владимир Бенедиктов, плачем и хватаемся за сердце, а вы, господа, смеётесь и хватаетесь за животы!..
Владимир Бенедиктов
К ОТЕЧЕСТВУ И ВРАГАМ ЕГО
Русь – отчизна дорогая!
Никому не уступлю:
Я люблю тебя, родная,
Крепко, пламенно люблю.
В духе воинов-героев,
В бранном мужестве твоём
И в смиренье после боев –
Я люблю тебя во всём:
В снеговой твоей природе,
В православном алтаре,
В нашем доблестном народе,
В нашем батюшке-царе,
И в твоей святыне древней,
В лоне храмов и гробниц,
В дымной, сумрачной деревне
И в сиянии столиц,
В крепком сне на жёстком ложе
И в поездках на тычке,
В щедром барине-вельможе
И смышлёном мужике,
В русской деве светлоокой
С звонкой россыпью в речи,
В русской барыне широкой,
В русской бабе на печи,
В русской песне залюбовной,
Подсердечной, разлихой,
И в живой сорвиголовой,
Всеразгульной-плясовой,
В русской сказке, в русской пляске,
В крике, в свисте ямщика,
И в хмельной с присядкой тряске
Казачка и трепака,
В чудном звоне колокольном
На родной Москве-реке,
И в родном громоглагольном
Мощном русском языке,
И в стихе весёлонравном,
Бойком, стойком, – как ни брось,
Шибком, гибком, плавном, славном,
Прорифмованном насквозь,
В том стихе, где склад немецкий
В старину мы взяли в долг,
Чтоб явить в нём молодецкий
Русский смысл и русский толк.
Я люблю тебя, как царство,
Русь, за то, что ты с плеча
Ломишь Запада коварство,
Верой-правдой горяча.
Я люблю тебя тем пуще,
Что прямая, как стрела,
Прямотой своей могущей
Ты Европе не мила.
Что средь брани, в стойке твёрдой,
Миру целому ты вслух,
Без заносчивости гордой
Проявила мирный дух,
Что, отрекшись от стяжаний
И вставая против зла,
За свои родные грани
Лишь защитный меч взяла,
Что в себе не заглушила
Вопиющий неба глас,
И во брани не забыла
Ты Распятого за нас.
Так, родная, – мы проклятья
Не пошлём своим врагам
И под пушкой скажем: «Братья!
Люди! Полно! Стыдно вам».
Не из трусости мы голос,
Склонный к миру, подаём:
Нет! Торчит наш каждый волос
Иль штыком или копьём.
Нет! Мы стойки. Не Европа ль
Вся сознательно глядит,
Как наш верный Севастополь
В адском пламени стоит?
Крепок каждый наш младенец;
Каждый отрок годен в строй;
Каждый пахарь – ополченец;
Каждый воин наш – герой.
Голубица и орлица
Наши в Крым летят – Ура!
И девица и вдовица –
Милосердия сестра.
Наша каждая лазейка –
Подойди: извергнет гром!
Наша каждая копейка
За отечество ребром.
Чью не сломим мы гордыню,
Лишь воздвигни царь-отец
Душ корниловских твердыню
И нахимовских сердец!
Но, ломая грудью груди,
Русь, скажи своим врагам:
Прекратите зверство, люди!
Христиане! Стыдно вам!
Вы на поприще ученья
Не один трудились год:
Тут века! – И просвещенья
Это ль выстраданный плод?
В дивных общества проектах
Вы чрез высь идей прошли
И во всех возможных сектах
Христианство пережгли.
Иль для мелкого гражданства
Только есть святой устав,
И святыня христианства
Не годится для держав?
Теплота любви и веры –
Эта жизнь сердец людских –
Разве сузила б размеры
Дел державных, мировых?
Раб, идя сквозь все мытарства,
В хлад хоть сердцем обогрет;
Вы его несчастней, царства, –
Жалки вы: в вас сердца нет.
Что за чадом отуманен
Целый мир в разумный век!
Ты – француз! Ты – англичанин!
Где ж меж вами человек?
Вы с трибун, где дар витийства
Человечностью гремел,
Прямо ринулись в убийства,
В грязный омут хищных дел.
О наставники народов!
О науки дивный плод!
После многих переходов
Вот ваш новый переход:
Из всемирных филантропов,
Гордой вольности сынов –