Читать интересную книгу Бывший Булка и его дочь - Сергей Иванов

Сейчас он совершенно точно… ну или почти совершенно точно мог сказать себе: к этому ходят, а к этому… тоже ходят — такая старушка божья: чихни — развалится… Погоди. Чего ж ты на неё злишься-то? Она-то при чём?

Бывший Булка отошёл к окну. Сквозь больничные, пропахшие лекарствами растения стал смотреть, как автомобили утюжат ту самую грязь, которую он «вычислил», лёжа у себя на койке.

По коридору за его спиной прошли Снегирёв и Старик. Снегирёв хотел окликнуть Бывшего Булку, но Старик отрицательно покачал головой. Они прошли мимо, Бывший Булка их не заметил, утопленный в какие-то свои неясные, горькие мысли.

— Бывают же подлые люди, — сказал Снегирёв задумчиво.

— Что?

— Я говорю, бывают же люди подлые, как родственнички у Филиппова.

— Вы бы его заняли чем-нибудь, — сказал Старик, — вы же умеете…

— Тогда не лезьте со своими Монтенями! — Снегирёв нервно дёрнул плечом. — Мне и ответить нечего!..

Старик, прищурившись, посмотрел на него и улыбнулся.

* * *

Сколько времени с тех пор прошло? Да часов пять, не больше. А он снова жил, Бывший Булка, и даже был почти счастлив. И хотел он сейчас только одного: попусту ни с кем не разговаривать, а спрятаться бы и посидеть в тишине.

Но скажи на милость, где ты спрячешься в больнице? Всё чужое, всё подконтрольно…

Бывший Булка стоял у стеклянной двери, за которой начиналась лестница, ведущая на волю. Здесь было относительно спокойно: больные сюда ходить не любили. А если и появлялись то не заговаривали — посмотрит на тебя и уйдёт. Зато здесь часто мелькали медсестры, врачи, ещё кто-то в белых халатах — чиркали по Бывшему Булке натренированно заботливым глазом.

В общем, не то это было место.

Бывший Булка двинулся по коридору.

Кабинет главврача, ординаторская…

Сердце его уколол маленький острый крючок. Не поднимая глаз, Бывший Булка знал, что идёт мимо операционной.

Прошёл и остановился… Дверь!.. Дверь показалась ему незапертой. Бывший Булка вернулся, осмотрел страшную дверь, не дотрагиваясь, однако, до ручки. Точно: открыта.

В следующее мгновение Бывший Булка вошёл в операционную, замер… Из коридора ни звука — не заметили.

Он увидел то, что и предполагал увидеть, — сплошная белая тишина. Тускло сверкающий огромный фонарь, висящий над операционным столом, стеклянный шкаф, идеально чистые окна.

Внутри у него сидели, прижавшись друг к другу, словно два братишки, любопытство и страх. Ему на мгновение припомнилось детство, какой-то подвал, неровные ступени, осклизлая холодная стена, за которую он держится, чтоб не загреметь вниз. И те же самые любопытство и страх…

Тут он почувствовал чей-то взгляд и быстро обернулся. Это был больной — кажется, из 31-й палаты. Говорили, будто он не то писатель, не то журналист. Сейчас в его руках был блокнот, какие у Лидки обычно идут на черновики. За семнадцать копеек.

— Я вам не помешаю? — спросил Бывший Булка; писатель пожал плечами, но без всякого удовольствия. — Вы не беспокойтесь. Я вам не помешаю. Мне надо… — Он хотел сказать: «Мне надо побыть одному». Но в этих словах ему почудилась какая-то книжная неправда.

На счастье, писатель ни о чём не стал его спрашивать, лишь кивнул и снова стал читать, что там у него было написано в блокноте.

Бывший Булка совершенно беззвучно пробрался в другой угол, сел на вертящуюся белую табуретку и, отделённый от всего мира грозным медицинским агрегатом в чехле, сделался невидим, остался один.

* * *

Сегодня к нему приходила Женька…

До чего же меняется человек! Её лицо, подкрашенные губы, пополневшие ноги в замшевых сапогах… И только голос, так всегда волновавший его, остался прежним.

Он стоял у окна и смотрел сквозь пропахшие лекарствами цветы, как по слякоти, по грязи равнодушно грохочут грузовики. «Э, Булан!» — она сказала это тихо, чтоб странное слово не услышал никто посторонний.

Бывший Булка сразу и безошибочно понял, что это говорит она. Обернулся — Женька. А до того он не видел её лет шесть, в общем, со времени смерти Володи Терешкова.

Он совершенно непроизвольно протянул руки навстречу её голосу, навстречу всему тому, что связывало их когда-то. Женька, улыбаясь, глядела на него. Она, конечно, знала, что Бывший Булка её любил.

Она была женой Володи Терешкова. Но это всё, конечно, потом. А прежде они учились в одной школе. Булка и Володя в одном классе — вместе с Грибачевским, вместе с Лёшей Чичугиным, который стал потом мастером спорта по хоккею. А Женька на класс младше, и она жила с Володей в одном дворе.

Булка и Володя не были сперва особенными друзьями. Но Булка, как он понял потом, Володе почему-то нравился. Один раз Володя сказал: «Хочешь, приходи ко мне сегодня». — «А что?» — «Ну, увидишь!»

Булка, как договорились, пришёл в полчетвёртого. Володи дома не оказалось. Булка подождал минут десять, хотел уже сматываться. И тут прилетел Володя, взмыленный. За ним пыхтела девчонка — такая крепко сбитенькая, в тренировочных брюках и ковбойке с короткими рукавами. Женька. Бывший Булка тогда её не знал. Девчонка, словно ординарец, тащила за Володей большую клетку.

«Птиц покупал!» — громко дыша, сказал Володя. Словно это что-нибудь объясняло.

«Каких птиц?»

«Во, три синицы».

Они вошли в комнату, где жили Володя и его мать. Это была комнатушка с одним окном. Стол квадратный — и для обеда и для уроков, железная кровать, полочка со слонами… Чего там ещё было? Наверно, рисованный ковёр, какие продавали на рынке, зеркало, ещё вроде шкаф. В общем, и спальня, и столовая, и комната для занятий — всё помещалось на двенадцати метрах. Тогда почти все так жили.

Они отодвинули стол, пробрались к окну. Володя распахнул его. Внизу, во дворе, собралось человек шесть или семь мальчишек, на лавочке сидели две старухи.

«Ну что? Ты или я?» — спросил Володя.

«Ты», — тихо ответила Женька.

«Ладно, а потом ты».

Он открыл клетку, запустил туда руку. Птицы заметались и запищали. Володя поймал одну, осторожно вынул руку, выставил её на улицу и разжал пальцы. Перепуганная синица сейчас же вспорхнула. Мальчишки внизу заорали: «Ура!» — и стали бросать вверх кепки, которые почти долетали до их второго этажа. А старухи одновременно, как по команде, перекрестились. Володя улыбался:

«Ну давай теперь ты!»

И то же самое сделала Женька.

«А теперь ты, Бул!»

Бывшему Булке никогда не забыть, как он почувствовал в ладони своей горячую птицу, всю напряжённую и в то же время совсем пуховую, невесомую. Голова её высовывалась из кулака, и клюв испуганно открывался.

Булка разжал пальцы, но птица почему-то не улетела. Быстро посмотрела налево, направо. Скакнула по Булкиной ладони к самому краю, казалось, сейчас она сорвётся. Булка почувствовал коготки, которыми синица охватила его мизинец.

«Ура!» — закричали внизу мальчишки, и синица исчезла.

«Молодец, Булан! — закричал Володя. — Видишь, как выпускает! — сказал он Женьке. — А у тебя сразу, как психованная, улетела…»

Так Володя Терешков отмечал день рождения своего отца, который погиб на фронте в сорок четвёртом году.

* * *

Женька и теперь осталась той же… Нет, не той же, конечно, — так только говорится. Никто не остаётся тем же. Всё, как известно, куда-то течёт и зачем-то изменяется. А куда оно, брат Булка, течёт? Да к старости, видишь, к болезням…

И всё-таки Женька осталась той же, хоть ты меня убей!.. Когда они сели на облюбованную Бывшим Булкой скамейку, Женька вынула из сумочки какую-то бумагу, спросила:

— Улица Молдогуловой знаешь где?

Новых московских улиц не упомнишь. Но именно эту он знал — один их рабочий из цеха получил там квартиру. Дня три назад ребята заходили навестить — рассказывали.

— Это, Жень, Ждановское метро. А там автобус, что ли… Ну спросишь…

— Далеко-то как! — Она покачала головой и дала Бывшему Булке клок клетчатой бумаги. Это было объявление, как видно, сдёрнутое со столба: «На улице Молдогуловой, дом такой-то, продаётся кот. Бесплатно».

— Поедешь? — спросил Бывший Булка.

— А чего делать! Положение-то видишь какое… Фиговое!

Когда «продают бесплатно», положение и правда… Однако Бывший Булка даже про себя не произносил это слово — «фиговое», потому что старался отучить от него Лидочку.

* * *

Потом, вскоре после птиц, Булка узнал, что Володя и Женька держат в сарае целое стадо собак. Когда Володя отомкнул дверь, они сидели и лежали в самых разнообразных позах. Но сейчас же встали, потягиваясь, отряхиваясь, виляя хвостами. Окружили Володю и Булку. Были они все удивительно вислоухие, незлобивые и будто бы чуть смущённые.

Как потом узнал Бывший Булка, Володя набрал этих собак по окрестным — в ту пору довольно-таки дремучим — дворам. А кое-кого — у ненавистных всем нормальным людям ловцов собак. Володя обычно запускал на это дело Женьку.