когда смогла говорить.
— Не весь, а только самое необходимое, — произнес он это ужасно занудным тоном, слегка оттопырив губу и назидательно подняв вверх палец.
— Не знаю что там внутри, но без пакета с пакетами я точно не останусь!
— А еще без обеда. — Он потянул один из горы пакетов, который оказался в самом низу, один, подозрительно плоский. — Кажется, нашу пиццу слегка помяло. Надеюсь, тебя не смущает, что соскребать сыр придется с крышки?
— Куда больше меня смущает отсутствие стола, — шутливо ворчала я, ковер я еще тоже не покупала, придется есть или на полу, или на диване.
— Диван отличное место, — Стас успел раздеться, снять ботинки и прямо в белых носках протопать в гостиную, а там оказалось что коробка с пиццей становится на широкий подлокотник дивана как влитая. — Ты не представляешь, сколько пицц я тут съел!
— Столько, что даже подлокотник промялся по форме коробки? — Этот вопрос я задавала уже ощущая на языке пряный вкус пепперони и сливочный моцареллы, — ммм, пища богов!
Я заняла диван, забравшись на него с ногами, а Станислав придвинул кресло и уселся с другой стороны коробки. Когда первый голод был утолен он вдруг хлопнул себя по лбу и побежал в коридор, оказывается, там была еще газировка. Очень кстати пришлась!
— Ты уже посмотрела, что надо еще купить? — Газировку он пил смешно и шумно всасывая через трубочку со дна стакана и шурша льдом.
— Да, уже заказала кое-что в Андрюшину спальню, привезут часов в четыре, если верить менеджеру. Ну и надо еще стол, стулья, кое-что из кухонной утвари, та сковородка, что осталась тут от тебя в наследство годится только для отпугивания крокодилов.
— Не бей меня, девица, сковородкою! — Станислав изобразил ужас и подвывания.
— Не превращайся, добрый молодец, в крокодилище!
— Превращусь и сожру! — Тут он перепрыгнул с кресла на диван, схватил меня в охапку и страстно поцеловал.
Глава сорок шестая
Мы ели пиццу, смеялись и дурачились, а потом его губы коснулись моих и мир перестал существовать. Все схлопнулось, сжалось в стеклянный елочный шар, в котором были только я и он. Его жадные губы, горячие руки, непослушные пуговицы на его рубашке и пряжка ремня, что больно впивалась мне в живот. Стас забрался ладонями мне под свитер и мне казалось, что под свитером бегают две огненные саламандры, оставляя за собой дорожки из лавы, что текут по моему телу и сливаются внизу живота, заставляя меня стонать от нарастающего жара и томления.
Мой свитер улетел на пол, его брюки никак не желали улетать за ним, мы запутались и когда распутались — упали в кресло. Огромное, с такими же широкими подлокотниками, как и у дивана. Я оказалась сверху и это было очень… Удобно? И когда вулкан внутри меня, разожженный саламандрами, взорвался, все что я смогла это упасть на Стаса сверху и лежать, вдыхая его запах и слизывая соленые капельки с ямочек у него возле ключицы.
— Да уж, — его голос был низкий и хриплый, какой и бывает после долгого крика. — Из всех причин, из-за которых я когда-либо сбегал с работы эта — самая лучшая. — Я попыталась ткнуть его кулаком в бок, но он перехватил мою руку, поднес ее к губам и начал целовать каждый палец, разжимая их из кулака один за другим.
— Кажется, одной пиццы нам будет мало, — я снова включила бабку-ворчунью, чтобы замаскировать свое смущение, и пошла собирать свою одежду, разбросанную по гостиной.
Ничего страшного, закажем что-нибудь, — Станислав улегся в кресле, перекинув ноги через один подлокотник и оперевшись локтем на другой, что ж, виды ему и впрямь открывались отличные.
Следующий раз я его спихну, а сама буду любоваться.
Боже мой, о чем я думаю, мне тут шкаф надо собирать, а у меня один следующий раз на уме!
Но дальше мы честно занимались делом и ближе к вечеру я усталым, но довольным взглядом обвела дело рук своих. Детская была совершенно готова принять своего хозяина, я разорилась на хороший матрац, красивое постельное белье темно-зеленого цвета, прячущееся под лоскутным покрывалом, таким классным, что я бы и сама на нем валяться не отказалась и сейчас завидовала акуле Зубатке. Маленький двухдверный шкаф и белого дерева стеллаж для книг тоже встали здесь, оставалось их заполнить.
В гостиной царила скорее пустота, разбавленная лишь диваном и креслом, кожаными, большими, уже немного старомодными, но очень удобными. Зато внутренности кухонных шкафов больше не пустовали, более того, названия части продуктов мне даже не говорили ни о чем.
— Стас, а что за чиа?
— Ты что, — он удивленно на меня уставился, — не знаешь про самую модную крупу последних лет? Ее сыплют в йогурты, там она пухнет и получается дико полезный десерт, очень популярный у финтнесняшек.
— Да я как-то не отношусь к фитнесняшкам, так что что-то такое слышала краем уха, но сама не сталкивалась, — я в это время увлеченно шуровала в остальных припасах, расставляя их так, чтобы мне было удобно пользоваться.
— А как ты ухитряешься сохранять такую великолепную фигуру?
— Молитвами! — очень хотелось бросить в него диванную подушечку, но их еще, увы, не было.
— Так, — он тоже обошел квартиру, проверяя, — а поехали-ка, дорогая, купим нам кровать.
Глава сорок седьмая
Я ушам своим не поверила.
— Что-что?
— Говорю, купим НАШУ кровать, — все-таки я не ослышалась.
— Вообще, — я судорожно прикидывала как бы от этого отмазаться, — в мои планы пока не входила кровать. Я вполне помещаюсь на диване, а кровать ждет до следующей зарплаты.
— Дорогая, я вообще тоже доволен мебелью в гостиной, особенно креслом, но спать на этом жутко неудобно, поверь.
Боже, ну почему я снова краснею, особенно когда он говорит про кресло, а смотрит на меня.
— Я не могу, — решила сказать как есть, — ты и так для меня сделал гораздо больше, чем кто-либо делал в моей жизни, и я не хочу вгонять тебя в еще большие расходы.
— Детка, — он подошел, обнял меня именно так, как мне больше всего нравилось, чтоб я могла уткнуться носом ему в ямку у ключицы и дышать в нее, вдыхая его запах, — ты не вводишь меня в расходы, поверь. Для меня только в радость и то, что эта квартира не будет пустовать, и потратить деньги на свою женщину. Тем более — на кровать.
Я не хотела ждать, поэтому мы договорились поехать в обычный строительный гипермаркет, выбрать что-то из уже имеющегося. Там Станислава опять понесло.