Они подъехали к дому и спешились. Кали отправилась с сумками на кухню, а Тревис отвел лошадей на конюшню. Кали тяжело опустилась на стул, глубоко вздохнула и сжала на коленях дрожащие руки. Оказывается, ее страх никуда не исчез. Там, на лугу, она на какое-то время ощутила себя свободной от прошлого. Но сейчас страх перед новыми обидами и болью, поджидающими ее в большом жестоком мире, от которого она уже отвыкла, вновь охватил ее. Кали так глубоко погрузилась в переживания, что не услышала, как Тревис вошел на кухню. Увидев съежившуюся, жалкую Кали, он решил, что теперь просто обязан взять на себя инициативу.
Тревис пересек комнату, приблизился к Кали и пристально посмотрел ей в глаза. Когда его губы впились в ее рот, у Кали замерло дыхание.
Он не был с ней ни ласков, ни чуток, ни нежен, да она и не ждала этого. Может быть, именно его сила и властность нужны были ей сейчас, чтобы стряхнуть с себя наваждение и окончательно прийти в себя… Тревис растрепал ей волосы, выдернув ленту из косы, и они густыми прядями упали ей на плечи.
«Как давно… – подумала Кали, когда его губы впились в ее рот страстным поцелуем, – как давно меня хотел мужчина. Но тогда все было совсем иначе. Почему никто не сказал мне, что поцелуй способен перенести человека в другой мир?»
Мысль промелькнула в ее голове и пропала. Больше Кали не думала ни о чем, отвечая поцелуем на поцелуй и лаской на ласку.
Тревис поднял Кали и отнес в ее спальню. За окном смеркалось, и в этой полутьме он неторопливо раздел ее, наслаждаясь изгибами прекрасного тела.
– Не уверена, что со мной все в порядке. Я по-прежнему не знаю, что мне надо делать, – робко прошептала Кали. – Только раз…
Тревис не дал ей договорить, прикрыв рот рукой.
– Просто расслабься, – спокойно проговорил он. – Мы не в студии, и камера за нами не следит. Мы вдвоем, и я очень хочу доставить тебе удовольствие. Я не собираюсь тобой руководить. Слушай свое тело, мы будем импровизировать, и у нас все отлично получится, вот увидишь.
Тревис снял с кровати покрывало и лег с ней рядом. Лучи заходящего солнца пробились сквозь неплотно закрытые занавеси и придали необыкновенно мягкий, теплый тон обнаженному телу Кали.
Она немного смутилась под пристальным взором Тревиса. Блейн в минуты их любовной близости никогда не смотрел на нее так внимательно и нежно. Кали долго разглядывала татуировку на предплечье Тревиса. Это были листья виноградной лозы. Кали не сразу заметила, что среди них затаилась свернувшаяся кольцами змея.
– А ты не боишься, что она однажды ночью оживет и ужалит тебя? – поддразнила она Тревиса.
Он усмехнулся.
– Я сделал эту наколку в девятнадцать лет, так что думаю, у нее было достаточно времени для этого… – Ему хотелось говорить совсем о другом. – Удивительная золотистая кожа, – пробормотал он и спрятал лицо между холмиков ее грудей, вдохнув слабый аромат ее кожи. С этим запахом не могли сравниться даже самые изысканные французские духи. Тревис опустил руку и провел ею по нежному, упругому бедру Кали. – Кажется, эта леди любит принимать солнечные ванны, – с легкой усмешкой произнес он.
– Я догадалась, что вам это придется по душе, и вы не станете жаловаться, – улыбнулась она.
Тревис поднял голову и уставился на нее.
– Когда я с тобой, я ни на что не жалуюсь. – Он пригнулся и взял ее сосок в рот.
Кали вскрикнула от острого наслаждения, пронзившего ее, по жилам заструился огонь желания, когда Тревис впился губами в ее грудь, доводя до сладкой истомы и обещая еще неведомые ей ощущения. Она подняла ногу и потерлась о его лодыжку, в то время как ее ладонь плотно прижалась к его широкой груди. Она уловила, как часто бьется сердце Тревиса, почти с такой же силой, как у нее. Ей хотелось познать каждый дюйм его тела. Она опустила руку, скользнула в поросль курчавых волос, застенчиво погладила его возбужденный член.
Тревис дернулся, застонал и схватил ее за руку.
– Милая, ты что-то перестаралась. Так обычно кончают, а мы еще и не начинали. – Его рот опять вернулся к ее груди. – Дай мне познакомиться с тобой, Кали.
Она потеряла счет времени, когда Тревис исследовал каждый дюйм ее тела. Теперь его рот и руки изучили ее лучше, чем она сама. Он без конца шептал о ее красоте, едва сдерживая охватившую страсть.
– Тревис, ну, пожалуйста, не мучай меня больше, – жалобно просила Кали, обнимая его за плечи. Она приподнялась и припала губами к его губам в безмолвной мольбе.
Их языки сцепились в яростной и нежной схватке. Вскоре Тревис переменил положение, и она оказалась под ним. Он раздвинул ее ноги, и его пальцы скользнули во влагалище. Он убедился, что она полностью поборола свой страх и готова ему отдаться.
– Давай, Тревис. – Ее пальцы вцепились в мускулистые плечи, не отпуская его. Кали выгнулась и развела пошире ноги, дав ему возможность войти в нее как можно глубже. – Я хочу тебя…
Даже теперь он боялся причинить ей боль и не давал воли своим желаниям. Тревис окинул ее любящим взглядом и осторожным движением вошел в нее. Кали прерывисто вздохнула, но не от боли, а от радости, и он почувствовал, как расслабилось ее тело. Она не отпускала его плеча, словно боясь, что он может куда-то исчезнуть. Когда Тревис полностью овладел ею, он на минуту замер. Они поглядели друг на друга и безмолвно объяснились в том, о чем не решались сказать вслух их губы. Тревис двигался медленно, стараясь как можно дольше продлить наслаждение. Кали, как будто в знак благодарности, приподнялась и в долгом, страстном поцелуе приникла к его губам.
Кали почувствовала, что волна наслаждения поднимает ее выше и выше. Еще миг, и она сорвется с головокружительной высоты и полетит в пропасть. Ее тело изогнулось, вбирая в себя ласки Тревиса и требуя их еще и еще. Она вцепилась ногтями ему в спину, и ей показалось, что они оба закружились в дикой пляске.
Тревис и Кали лежали, оглушенные взрывом любви, и чувствовали, что не только их тела, но и души слились воедино и никогда уже не станут прежними.
Глава 8
Остаток дня они провели словно в угаре. Кали смеялась, болтала какую-то чепуху, шаловливо ласкалась к Тревису. Это были часы блаженного отдыха и нежных признаний. Наконец оба проголодались и с сожалением покинули уютное пристанище. Тревис решил принять душ, а Кали надела халат и отправилась на кухню готовить поздний обед. Она так внимательно следила за жарящейся на сковородке ветчиной, что не заметила, как вошел Тревис. Он встал сзади, обнял за талию и прижался губами к ее уху.
Она обернулась и вздрогнула, когда его губы скользнули по ее щеке и замерли в уголке рта. Кали не могла устоять перед соблазном и сомкнула руки у него на талии. Их губы встретились, и она поняла, что Тревис улыбается.