был тороплив, корабли качало, и большинство снарядов упали в воду. Две или три стрелы застряли в досках надстройки, одна попала Хаконару в руку. Тот вскрикнул, выругался, зашипел от боли. Герта выстрелила в ответ. Обернулась к Вильяму, перезаряжая арбалет, мотнула головой на Хаконара:
– Помоги ему!
Корабли сблизились едва ли не вплотную. Морские разбойники потрясали оружием, плевались и выкрикивали проклятия. Многие были без доспехов, голые по пояс.
– Всякого отребья понабрал, – брезгливо поморщился Яльмар, поудобней перехватывая секиру и небрежно уклоняясь от очередного камня. – Держись, Жуга, сейчас начнётся.
– Палубные крысы! – бесновался Хальгрим. – Вы у меня досыта хлебнёте солёной водички, христианские собаки! Будь ты воином, Яльмар, я бы сразился с тобой, но ты стал торгашом и теперь возишь баб! Ха, да у тебя и ладья без головы! Где твой дракон, Яльмар, крапивное семя? Где твой дракон?
– Здесь! – неожиданно и звонко вдруг выкрикнул Тил. – Он здесь!
В этот миг Рик вскинулся, топорща чешую, и зашипел оскаленной пастью, золотой, неистовый, зубастый. Воздух содрогнулся от криков, на краткий миг противником овладело замешательство, вёсла зарылись в воду. Испуг, вызванный появленьем Рика, дал экипажу кнорра некоторое преимущество, но вскоре враги опомнились и в несколько гребков догнали убегающий корабль.
– Моя добыча будет больше, чем я думал! – прокричал Хальгрим. – А с твоего дракона я спущу шкуру и сошью себе новую куртку и сапоги!
– Сшей лучше штаны! – прокричал Тил. – Они тебе скоро понадобятся!
Несмотря на близость битвы, моряки на кнорре разразились хохотом и улюлюканьем. Кто-то показал локоть, кто-то спустил штаны. Гертруда посылала в толпу стрелу за стрелой, в основном безрезультатно, но вскоре ухитрилась задеть ещё одного гребца. Через минуту ладьи столкнулись с грохотом, ломая вёсла, и сцепились намертво баграми и крюками. Первым на палубу кнорра спрыгнул рослый темноволосый викинг с обнажённым торсом, коротко отбил направленное на него копьё и, зарычав, ударил топором. Удар отсёк край щита и заставил воина упасть с раной в ноге – то был Иенсен. Стоявший рядом Сигурд тотчас прикрыл его своим щитом и замахнулся сам, но в этот миг стрела из арбалета Герты ударила нападавшего в грудь, и тот с криком повалился за борт. Сигурд даже не замедлил движения – его секира нашла другую цель. Через секунду травник потерял их из виду.
Викинги посыпались на палубу. Всё смешалось в отчаянной схватке. Кровь хлынула на доски. Отступать было некуда: в толпе не было места даже чтоб как следует размахнуться. На травника насели сразу двое – кривоногий бородач в меховой безрукавке, с копьём в руках, и совсем ещё молодой светловолосый парень с топором, несмотря на молодость, уже успевший заработать страшный шрам через лицо. Этот был без доспеха, зато в круглом кожаном шлеме, укреплённом крест-накрест железными полосками. Бородач с копьём ударил первым. Жуга увернулся, чуть не упал на шаткой палубе, но удержал равновесие. Схватился за канат, отбил удар топора. Отбил и сразу понял, что светловолосый взял оружие не по руке – топор был для него тяжёл. Отбив очередной удар копья, травник ударил меченого по ногам и, когда тот подпрыгнул, вскинул меч снизу вверх, разрубив нападавшему бедро. Полоснул обратным замахом поперёк груди. Парень харкнул кровью, захрипел, попятился и повалился через борт. Плюхнула вода. Бородач с криком бросился вперёд, Жуга успел лишь вскинуть меч, услышал короткое «цвик!» и потерял его из виду. Ударил ещё раз, не глядя, и почувствовал, что попал. Отскочил, обернулся и сразу оказался лицом к лицу с двумя новыми бойцами. Закружился, заплясал, отбивая беспорядочные удары, забыв про палубу под ногами. Что-то иное сейчас управляло им. Меч его засвистел. Лис скалился с клейма.
Гномы спина к спине рубились на носу, сдерживая сразу троих или даже четверых. Травник видел лишь мельканье топоров – бородатые лезвия крутили смертоносную мельницу. Правее Арвидас орудовал копьём – в его огромных руках оно казалось игрушечным. На середине палубы схватка стала совершенно жуткой и неуправляемой – волна нападавших теснила людей Яльмара, звенело железо, грохотали щиты. Было видно, как свалился Бранд, почти сразу за ним Хаконар. Посреди толпы вздымалась и падала секира Яльмара, вся в крови от лезвия до рукояти. Слышались крики и проклятия. Отбиваясь от двух своих противников, Жуга с изумлением увидел, как в самой гуще нападавших мечется и вертится Тил. Кинжал в его руках мелькал быстрее молнии и жалил, жалил, жалил! Дракончик на корме тоже бился: рвал, кусал, пуская в дело хвост и когти, но из угла, образованного бортом и надстройкой, не выходил. В его золотистой шкуре уже застряли две стрелы и зияло несколько мелких ран. «Только бы не стал огнём плеваться, – с тревогой подумал Жуга, – только бы не плюнул… Погорим к чертям…»
Хуфнагель ударил копьём, едва не попав при этом в травника. Жуга обернулся, погрозил ему кулаком. Тот развёл руками, дескать, извини. Сражение то угасало, то вскипало с новой силой. Шла волна, сцепившиеся корабли качало вразнобой, палуба под ногами тяжело вздрагивала. Количество бойцов уменьшилось, наверное, на треть. Ещё один датчанин – высокий сильный парень с красивым, искажённым яростью лицом набросился на Яльмара. Яльмар увернулся, принял удар на щит, одним ударом отрубил нападавшему руку, перепрыгнул на вражеский корабль («Где он? Убью!») и теперь, рыча, пробивался к Хальгриму. Шлем с него слетел. Следом, не раздумывая, прыгнули Верёвка и Сигурд, возникшую брешь заполнил Хельг. Малый в рогатом шлеме рванулся к Гертруде, нацелив копьё ей в живот. Травник вскрикнул предостерегающе, но в этот миг из гущи схватки на мгновение вынырнул Грюммер; в каждой руке его был меч. «Рогоносец» пошатнулся и с рассечённым животом рухнул за борт, расплескав по палубе дымящиеся потроха – через миг их тоже утянуло в воду. Откуда-то выскочил Вильям с безумными глазами, бестолково замахал мечом, отбил удар, но поскользнулся в луже крови и повалился на палубу, нелепо дрыгая ногами. Травник наконец расправился с одним противником, удачно ранил другого и бросился на помощь Вильяму. Кровь из раны на лбу заливала глаза, он едва держался на ногах. В порыве схватки вдруг увидел глубоко засунутый под лавку мешок Тила. Мешок едва заметно шевельнулся – то ли из-за качки, то ли проклятая игра продолжалась даже здесь, и фигурки двигались. «Дерьмо, – подумал травник, с остервенением работая мечом, – яд и пламя, вот дерьмо…»
Заметив его усилия, гномы двинулись на выручку, прошлись среди врагов, как плуг по целине, и вскоре оказались рядом с ним.
– Цел?
– Цел…
– Наша берёт! – ухмыльнулся из-под забрала Орге. Сплюнул, вытер разбитые губы