с собой. Показать, что не только своими делами занимался, но и о задании опричников думал.
Шли недалеко. Прямо в гостинице оказалась комната (комнаты) для приватных разговоров, где его уже жали два знакомых старичка-генерала — Родзянка и Стасов.
Петя оценил их вежливость и окончательно успокоился. Не стали его тащить на ковер в официальный кабинет, ни, тем более, в допросную. Сами пришли. Не в номер, это было для двух генералов несолидно, а, можно сказать, на нейтральную территорию. То есть, повернуться еще может по-всякому, но пока молнии в воздухе не сверкают.
Войдя, Петя вежливо поздоровался с их превосходительствами. Без спешки, с каждым по-отдельности, сопроводив слова небольшими уважительными поклонами. В пояс не сгибался, но и не просто головой кивнул. А вот генералы только кивками и ограничились. Но, все равно, уважили. Для начала все неплохо складывается.
Продолжил, правда, Стасов уже не так приятно:
— Что же вы, Петр Григорьевич, там такое с шаманом сделали, что он на государевых людей духов своих спустил?
От такой встречи Петя немного растерялся. Очень странный тон. На обвинение не похоже. Разве легкое осуждение. Тогда что это? Шутка? Но разве может быть предметом для шуток смерть товарища? Или генералы-опричники Шипова не просто не считали равным себе, но и ценности для них он никакой не представлял? Что-то вроде разменной монеты. Впрочем, если смотреть на вещи объективно, Петю они тоже на милость шамана выдали. В качестве такой же разменной монеты. Цинично. И не слишком приятно. Тут поневоле задумаешься, это шаманы для них так ценны или, наоборот, рядовые подданные никакой ценности не имеют?
Так или иначе, но Петя своего недоумения постарался не показать и ответил, как ни в чем не бывало:
— Ничего не делал, ваше превосходительство, лежал в это время к какому-то языческому алтарю прикованным и не ведал, останусь ли жив.
— И как же вы умудрились дойти до такой жизни?
— Ну, я же не боевик, а целитель, и был совершенно не готов к тому, что для меня шаман приготовил. А, вообще, я все это в отчете подробно расписал. Специально для вас готовил, старался все записать, ничего не забыть.
Генералы переглянулись.
— И где ваш отчет?
— Вот, пожалуйте, — Петя протянул довольно пухлую папку. Вообще-то большую часть написанного он собирался в дипломе использовать, поэтому и не пожалел времени и сил на написание. Листов пятьдесят аккуратным почерком накропать успел. Но сейчас почувствовал, что лучше все, что есть, отдать опричникам.
— Давайте все-таки своими словами перескажите, — Нетерпеливым тоном сказал Родзянка, но был неожиданно остановлен Стасовым.
— Успеется, Иван Казимирович. Давайте все-таки сначала с бумагами ознакомимся. Письменное слово, оно, знаете ли, весомее просто произнесенного будет, — После чего обратился уже к Пете: — Не буду вас больше задерживать, Петр Григорьевич. Посмотрим, что вы тут написали. Можете пока в гостинице пожить. Когда понадобитесь, мы вас пригласим.
Нельзя сказать, что такой результат разговора кадета сильно обрадовал, ему диплом готовить нужно, а ему даже руководителя не назначили еще. Можно сказать, каждый день на счету, а тут он в столице неизвестно на сколько застрял. Но определенное облегчение все-таки испытал. Неприятный разговор хотя бы на сегодня закончился. И пока никаких серьезных проблем не создал. А то, что ждать придется, ничего страшного. Написанное он опричникам отдал, но можно все по памяти восстановить. И даже лучше сделать. С точки зрения оформления материалов для диплома. В гостинице это будет делать даже куда удобнее, чем в поезде.
Петя усмехнулся про себя: Столько людей в столицу рвется на местные красоты посмотреть, в развлечениях поучаствовать, а он собирается, как сыч, в номере сидеть, пером скрипеть. Хотя, с другой стороны, знакомых у него здесь нет, только опричники. И еще Государь, но к нему с визитом просто так не пойдешь. А всякие там театры, галереи и рестораны… Вот станет он полноценным магом, много денег иметь будет, тогда и можно будет их тратить на развлечения. А пока — рано.
При этом, если сказать честно, Петя не был уверен, что и при наличии денег, станет легко их тратить. Не привык. И стоит ли привыкать?
Так что из всех развлечений и для проветривания мозгов оставил себе только пешие прогулки к не самым дорогим ресторанам и трактирам. Есть-то, все равно, надо, а в гостинице не кормят. Вот и можно совместить приятное с полезным, прогулявшись, то по одной улице, то по другой, пока до устраивающего его заведения не дойдет. Иногда до второго или третьего, если первое слишком близко оказывалось. Заодно меню своих обедов разнообразил. А вкусно поесть — одно из самых простых, но и больших удовольствий. И хорошо, что средства ему это позволяют.
Вспомнили о нем только через неделю. И то явившийся в номер жандарм (в унтер-офицерском чине) имел целью не пригласить кадета к начальству на беседу, а забрать у него барабанчик. Вот зачем он его в своем проекте диплома описал? Когда бумаги отдавал, не подумал, что отобрать могут. И ведь опричники в своем праве, и сделать с этим ничего нельзя. Не сознаваться же, что это фальшивка, которую он сам в интересах диплома сделал.
Петя взвыл и потребовал расписку.
— Не положено, — Невозмутимо отреагировал унтер: — Могу только протокол изъятия оформить.
После чего добавил доверительным голосом:
— Но я бы не советовал. Оформлять долго, понятых звать. Понятые-то не проблема, дежурные на каждом этаже есть («Ага, жандармы», — подумал Петя). Но ведь мне свой протокол по инстанции сдать придется. А «изъятие» всегда подразумевает попытку сокрытия…
Пришлось уступить.
Опять потянулись дни ожидания. Впрочем, кадет их провел с пользой. Сам от себя не ожидал, но над дипломом работал, как одержимый. Писал, переписывал. Переставлял местами листы, но через две недели сидения в гостинице у него была на руках аккуратно переплетенная (в столичной мастерской) книга больше ста листов объемом, заполненная ровными строчками каллиграфического текста с заглавными буквицами и даже с выполненными от руки иллюстрациями. В трех экземплярах (хотя требовалось только два — один сдать в Академию, второй себе — на память).
Иллюстрации вклеивал, так как прямо начисто рисовать не рискнул. И выполнил их очень качественно, рисовал Петя всегда неплохо. А то, что они сделаны пером, только придавало им большую схожесть с гравюрами. Кстати, это позволило до некоторой степени обойти запрет на приложения из артефактов. Нарисовал Петя не один барабанчик, но и все артефакты, что во время своего путешествия у шаманов видел.
В следующий раз жандармы пришли за Птахиным только через