и Маша то напускают на себя неприступный вид, то прыскают и фыркают в тарелки. Это если смотрит или не смотрит на них сидящий за соседним столом Костя.
После обеда Женя повела Алису укладываться спать. Алиса намертво вцепилась в Эркина, и он пошёл с ними. Женя раздела и уложила Алису.
– Эрик, ты посиди со мной, – попросила Алиса.
– Ты же раньше сама засыпала! – возмутилась Женя.
– Так раньше Эрика не было, – возразила Алиса, – а теперь он здесь.
Женя невольно рассмеялась. И ободренная её улыбкой, Алиса стала командовать:
– Эрик, ты на край садись, ага, вот так, и посиди.
– Может ему ещё и покачать тебя?! Ты же уже не маленькая.
На этот выпад Алиса уже не ответила. Она могла и капризничать, и ныть, но засыпала мгновенно. Женя с улыбкой смотрела на сидящего на краю кровати Эркина. Он улыбнулся в ответ мягкой, чуть виноватой улыбкой.
– Я поговорил, Женя. Ну, с остальными. Все говорят, что надо поминать. Я завтра тогда пойду в город и куплю всё. К обеду или сразу после обеда вернусь. И сядем.
– Ох, Эркин, а виза?
Улыбка Эркина стала хитрой.
– Я… я придумал одну штуку, Женя. Андрей был бы доволен. Ему бы понравилось.
– Эркин…
– Всё будет хорошо, Женя. И… и по обычаю, – он не хотел рассказывать, но, видя её тревогу, решил объяснить: – Я куплю то, что Андрей любил.
– Так, – всё ещё не понимания, кивнула Женя.
– Ну, а он не пил, не любил спиртного. Я его и покупать не буду. И по обычаю, и не придерутся.
Женя ахнула и тихонько засмеялась.
– Какой же ты молодец, Эркин! Как хорошо придумал!
– Правда?
Женя как раз стояла рядом, и когда он с робкой улыбкой посмотрел на неё снизу вверх, она погладила его по голове, ероша волосы, обняла. Эркин с замиранием сердца ощутил щекой её тело, у него дёрнулись руки обнять её, но Женя уже отодвинулась. У Эркина дрогнули губы, но ни сказать, ни шевельнуться он не успел.
В комнату влетели Даша с Машей и, увидев спящую Алису, затараторили шёпотом:
– Ой, Женя… завтра объявят… в пятницу отправляют… два автобуса… завтра списки объявят…
– Что-что? – переспросила Женя. – Куда отправляют?
– В Центральный лагерь, – наконец отдышалась Маша. – Мне моя тёзка из канцелярии шумнула. На кого уже визы готовы.
– А в Центральном уже окончательно, – подхватила Даша. – И оформят, и решат куда дальше.
– В пятницу – это…
– Это послезавтра, Женя. Как раз девять дней справим и поедем.
– Ой, Женька! – Маша бросилась к ней на шею, поцеловала в щёку.
Эркин, по-прежнему сидя рядом с безмятежно посапывающей Алисой, смотрел на них и улыбался. Что ж, если они и дальше будут все вместе, это очень даже неплохо. Даша и Маша – хорошие девчонки. Жалко, все бумаги уже оформлены, а вот записались бы они, скажем, сёстрами Жени, и тогда бы их точно не разлучили.
В коридоре уже гудели голоса и хлопали двери. Видно, шумнули не только Маше с Дашей.
– А на кого уже готовы? – спросила Женя. – Не сказала?
– Нет, – вздохнула Маша. – Темнит чего-то.
– Завтра после завтрака, сказали, объявят, – всунулась в дверь Лариска. – Девки, слышали?
– Ага! – в один голос ответили Даша с Машей и выбежали из комнаты.
Эркин кивнул и встал. Женя оглядела спящую Алису, надела пальто и накинула вязаную шаль. Эркин застегнул куртку.
Когда они вышли из барака, весь лагерь уже вовсю обсуждал новость. Кого в первую очередь отправят – семейных или одиночек?
– Ой, бабы, мой-то так и не доехал ещё…
– Не бойсь, догонит…
– Куда он от тебя?…
– Два автобуса – это мест сколько? Шестьдесят?…
– А сотню не хочешь?…
– Охренел? Ты где такой автобус видел?…
– Маленький так вообще на двадцать…
– Один Терёха со своей командой на пол-автобуса…
– Ага, и Доню на крышу…
– Это зачем?…
– А заместо пулемёта, чтоб отстреливаться, если что…
– Т-ты…
– Да, ладно тебе, он же шутейно…
Эркина как-то отнесло в сторону от Жени, но это не страшно и понятно. Понятно, что мужики вместе держатся. Главной проблемой были, конечно, списки. Говорят, если что, ну, завёлся с комендантом или из обслуги с кем, но не так, чтоб визы лишиться, то в отместку тебя промурыжат здесь…
– Сколько захотят…
– Или пока на лапу не сунешь…
– Чего совать? Ни хрена же нет…
– Ага, в чём были, так и выскочили…
– Ну, это у кого как…
Эркин потолкался, послушал и, вспомнив, что собирался в баню, пошёл обратно в барак за банным талоном. Заодно и трусы, что утром снял, захватит и постирает. А трёп этот… как комендант с этим офицером – Олегом Михайловичем, его ещё особистом называют – захотят, так и будет. Нарываться, конечно, не надо, но и не подличать же за ради визы.
Сделав узелок из мыла, мочалки, полотенца и трусов, Эркин сунул в карман зелёный талон и пошёл в баню.
Хорошо, народу немного, все языки о зубы бьют, о списках гадают. Эркин отдал дежурному у входа – а его зовут… точно, банщиком – талон, сразу прошёл на угловое место и стал раздеваться.
В первый раз он, увидев большой зал со скамьями, чуть не запаниковал. Раздевался медленно, настороженно косясь по сторонам. Пока не убедился, что на него не смотрят, вообще каждый занят собой и других не рассматривает. И в мыльной – от мыла что ли? – так же. Конечно, он предусмотрительно старался держаться к остальным боком или спиной, а если лицом, то хоть чем-то загородиться. Но всё обошлось благополучно. Не сравнить с имением…
…– В душ сегодня, – буркнул Зибо. – Давай быстрее.
Он привычно повиновался. Душ – так душ. Хорошо бы, конечно, а то всё тело зудит, голова чешется. Но… но только как он с работягами вместе мыться будет? В распределителе спальников всегда гоняли в душ перед торгами отдельно. А здесь… нет, если опять полезут, будет бить. В прошлый раз так толком и не помылся, больше отбивался. Лезут, прямо руками хватают, лапают. Не видали спальников. Грегори всю шваль отогнал и… и в стойку поставил: руки за голову. И сам стал рассматривать. Потом лапнул. Грубо, по-жёсткому, он едва в голос не заорал. Если и сегодня так…
…Эркин тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. Нет, здесь совсем не то. Если кто и посмотрит, то не пялится, а уж с руками и подавно никто не полезет.
Он аккуратно сложил и повесил вещи, взял мочалку, мыльницу с мылом, грязные трусы и пошлёпал в мыльную. В просторном сейчас зале пахло мокрым деревом и