Я еще немного согнула ложку.
— Согласна. Так какова реальная цена, Сайман?
— Ты сопроводишь меня на одном мероприятии, Кейт. Это будет публичный прием, ты наденешь вечернее платье и будешь идти со мной под руку. Можешь думать об этом как о свидании.
Ложка хрустнула у меня в руках. Я выбросила ее в мусорное ведро.
— В последний раз, когда мы практиковали подобное, я оказалась вся в демонической крови.
— Уверяю, ты будешь в полной безопасности. Если быть точнее, это мероприятие происходит в одном из самых безопасных мест Атланты.
— Меня беспокоит не моя безопасность. А твоя компания. Ты, кажется, очень воодушевлен перспективе показаться со мной. Есть ли какой-то скрытый мотив?
— Всегда есть скрытый мотив, — заверил меня Сайман. — Но, кроме этого, я нахожу твое присутствие рядом восхитительным.
Его присутствие рядом было раздражительным.
Он преувеличенно тяжело вздохнул:
— Я не собираюсь принуждать тебя к сексуальным отношениям. Я хочу соблазнить тебя. Это требует гораздо большего мастерства. Боюсь, мне действительно нужен твой ответ. Да или нет?
— Да. — Слово было склизким на вкус, как будто я откусила гнилой апельсин.
— Ты говоришь это с таким отвращением. Считаю, мне повезло, что в данный момент я нахожусь вне зоны твоего поражения. Так у нас есть договоренность?
— У нас есть.
— Великолепно. Я заеду за тобой завтра в девять вечера. К восьми часам к тебе домой доставят платье с подходящей парой туфель. Тебе нужно что-нибудь еще, чулки, нижнее белье…
Сопровождать сексуальных девиантов на вечеринки в ближайшее время не входило в мои планы.
— Это довольно короткий срок. Я немного занята с распыляющим эпидемии-маньяком, пытающимся уничтожить город. Можно ли это отложить?
— Ни в коем случае. Это должно быть завтра вечером, иначе мы не договоримся.
Что, черт возьми, было такого важного?
— Ладно, но я надену свою собственную одежду. — Никто не мог предугадать, какой сумасшедший наряд он придумал.
— Уверяю тебя, платье, которое я выбрал, изыскано.
— Тогда, может быть, тебе лучше его надеть? Я уверена, что ты станешь королевой бала.
Сайман вздохнул:
— Ты ставишь под сомнение мой вкус?
— В прошлый раз ты нарядил меня Вьетнамской принцессой. Я надену свое платье.
— Для меня бесконечно важно, чтобы ты надела правильное платье. Я иду на большой риск.
— Мое сердце обливается кровью за тебя. Если ты хотел, чтобы я надела твое платье, ты должен был упомянуть об этом в нашем соглашении.
— Предлагаю компромисс. — Голос Саймана был мягким, как расплавленный шоколад. — Ты ответишь на мой вопрос, и я оставлю вопрос о платье.
— Валяй.
— Как ты всегда узнаешь меня, независимо от того, какой образ я принимаю?
— Глаза, — ответила я. — Они каждый раз тебя выдают.
Он молчал долгую минуту.
— Понятно. Очень хорошо. Я буду свободен примерно через три часа. Я хотел бы начать свой анализ с последнего места происшествия со Стальной Мэри. Мне потребуется присутствие по меньшей мере пяти свидетелей.
— Все будет устроено, — сообщила я. — Увидимся в Гильдии через три часа.
— Я меняю свое лицо, пока мы говорим. До встречи.
Ему удалось вложить в последние слова столько нескрываемых намеков, что мне понадобилась бы тряпка, чтобы стереть это с телефона.
Я повесила трубку и повернулась к Теду:
— Вы просматривали мои вещественные доказательства за моей спиной.
Он угостил меня своим лучшим воплощением статуи с острова Пасхи.
— Вы мне не верите.
Боевой пудель зарычал, подчеркивая мои слова. Я бросила на него взгляд, и он лег на пол.
Тед откинулся назад:
— Я не верю, что ты не облажаешься. Ты не учишься быстро, и у меня нет времени преподавать тебе, поэтому я поставил тебя на короткий поводок.
Накапливаемый во мне гнев, перерос в полномасштабную ярость. Я много работала. Я вложила столько сил в это. Я заслужила долбаное доверие.
— Я не смогу работать, если вы стоите за моей спиной.
— И это твоя проблема, Дэниелс. У тебя есть эго. Каждый день ты заходишь в этот офис, как будто он принадлежит тебе. Как будто ты это заслужила. Правда в том, что ты не смогла пройти весь путь Академии. У тебя нет образования и дисциплины, необходимых для работы. Ты не рыцарь и никогда им не станешь. Ты еще не доказала мне, что чего-то стоишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я доказала это.
— Ты сражалась на Полуночных играх и вовлекла в это Нэш.
Я впилась в него глазами.
— Неужели вы двое действительно думали, что можете драться на глазах у сотен свидетелей, и это не вернется ко мне?
— Это было необходимостью.
Тед поднялся. Его голос стал еще ниже.
— В мире полно чудовищ. Они сильнее нас. У них лучшая магия. Единственная причина, по которой мы, люди, остаемся на вершине — это наша численность и то, что монстры боятся нас. Таков порядок вещей. Так было всегда и так должно оставаться. Ты знаешь, что такое Полуночные Игры на самом деле? Они позволяют монстрам превращать людей в добычу. Они продолжают видеть, как мы умираем на этом песке, и довольно скоро им придет в голову идея, что мы еда и нас легко победить. Они перестанут нас бояться и погрузят этот мир в хаос. И ты вышла на ринг и сражалась на стороне этих чудовищ. Ты предала все, за что стоит Орден. Ты облажалась.
— Я сражалась на стороне оборотней.
— Оборотни — это шашки динамита, готовые взорваться в любой момент. Они не люди. Нам удобно позволять им пока думать, что они люди, но, в конце концов, им нет места в нашем обществе. Их нужно держать отдельно.
Все вдруг стало предельно ясно. Я была на волосок от того, чтобы вытащить меч и вырезать новый рот на горле Теда.
— Значит, вы бы изгнали их. Это были бы резервации или трудовые лагеря?
— Я бы полностью удалил их с картины. Они представляют для нас угрозу. Они могут убить нас или заразить. Чтобы выжить, мы должны сохранить свое господство.
Он готов истребить всех оборотней. Он убил бы каждого из них. Я видела это в его глазах.
Тед выпрямился.
— Я дал тебе возможность добавить смысла в твою жизнь. Ты думаешь, что попала сюда, потому что у тебя что-то хорошо получается. Нет. Я взял тебя, потому что уважал Грега Фельдмана. Он был одним из моих лучших людей, и, чтобы почтить его память, я позаботился о том, чтобы ты не позорила его имя. Так что, каждый раз, когда ты забываешься, или отклоняешься от нашей миссии, может начинаешь думать, что ты дохера крута и знаешь лучше, приходи ко мне, и я тебе напомню.
Он повернулся.
Я медленно выдохнула от ярости:
— Тед?
Он остановился, показывая мне свою широкую спину.
— Когда вы выгуливаете собаку на коротком поводке, она достаточно близко, чтобы вас укусить. Имейте это в виду.
Он вышел. Я повернулась к окну, пытаясь сдержать желание что-нибудь опрокинуть. На Полуночных Играх, когда я кружила по песку с Хью, он спросил меня, почему я выполняю приказы людей более слабых, чем я. Тогда у меня был ответ. Теперь он ускользал от меня, и я боролась со своей памятью, пытаясь выхватить его, потому что сейчас он мне очень нужен.
Я должна убить Стальную Мэри. Теперь это было личное, и я бы закончила с этим. Но я не могу выследить Мэри самостоятельно, без помощи Ордена. Мне нужно заставить Саймана исследовать мой пергамент, и тогда я могу покинуть Орден. Это было бы лучше всего.
Но если я уйду, дело перейдет к Андреа. У Теда больше никого не было. Если Стальная Мэри применит свою магию, тайная сущность Андреа может запаниковать и сбежать. В лучшем случае город сгорит в результате эпидемии, а она будет разоблачена и изгнана из Ордена. В худшем, ее примут за люпуса, устроят на нее охоту и убьют.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мой разум нарисовал кровавую картину изрешеченного пулями тела Андреа в шкуре зверя, а над ней стоят сотрудники ОПА: «Она сошла с ума. Мы ничего подобного раньше не видели. Пришлось ее уложить.»
Нет.
Мой беспорядок. И мне разбираться с этим дерьмом.