Я послушно протянул руку и коснулся кончиками пальцев нежных лепестков этого необычайно красивого цветка. В какой-то момент мне даже стало безумно жаль его. Мне вдруг показалось, что этот цветок что ни на есть самое живое и мыслящее существо на этой планете и, если я сейчас сорву этот бутон, то совершу самое настоящее убийство и никогда не прощу себе этого...
Мои пальцы дрогнули и, я уже хотел было убрать руку, как тут же услышал строгий голос наставника:
— Поторопись! Твое время уже уходит, не медли!
Я очнулся от наваждения и, решительно отделив бутон от ложа, поспешно запихнул его себе под язык, точно так, как и наказывал мне ранее Мор.
Мои вкусовые рецепторы тут же обожгло нестерпимой горечью, рот наполнился вязкой тягучей слюной, и я чуть машинально не выплюнул всё на каменистый пол пещеры.
Меня снова остановил строгий окрик наставника:
— Не смей! Дыши носом и терпи!
Я поплотнее сжал зубы и часто задышал носом, пытаясь войти в хоть какой-то ритм, обуздать эту жгучую боль и не закричать. Но нестерпимое жжение нарастало стремительно, как скатывающаяся с горы лавина, быстро сводя меня с ума. Во рту во всю уже плескался раскаленный свинец, выжигая язык и кроша зубы. Боль была настолько нестерпимой и всепоглощающей, что даже Кира, пытаясь «прикрутить» мои болевые рецепторы, совсем не преуспела в этом. Сцепив зубы, ослепнув от боли и почти обезумев, я мычал и рычал как дикий зверь, пытался вскочить и бежать отсюда куда глаза глядят, подальше от этого места, туда, где нет ни Мора, ни Хата, ни Стора. Туда, где лесная прохлада и холодная река.
В очередной раз, дернувшись, я попытался вскочить, но меня тут же удержало множество сильных и крепких рук, не давая мне возможности даже пошевелиться или хоть немного приоткрыть рот, чтобы сделать глоток свежего воздуха, остудить этот невыносимый жар. В какой-то момент я стал терять связь с реальностью, страшные тиски невыносимой болью сжали всё мое тело, и я, задыхаясь, начал терять сознание, проваливаясь в спасительную темноту.
Пробуждение
Пробуждение мое было легким, как будто я проснулся после многочасового сна в Ковчеге, в своей шикарной постели.
Я прислушался к себе. От боли не осталось и следа. Во рту, вместо уже привычных мне ощущений кислоты и горечи по утрам, чувствовался легкий привкус мяты, как будто я только что разжевал и проглотил освежающую конфету. Всё мое тело наполняла легкость и приятное тепло.
Неужели цветок всё-таки помог?
— Кира! Доклад о моём состоянии, — обратился я к своему бриалу.
— Приветствую тебя, Зор! — мелодичным голосом пропела Кира. — Рада сообщить, что состояние твоего организма идеально и равно ста процентам! Яда жрецов Зиджим в твоей крови не обнаружено! Для более точных данных рекомендовано пройти углубленное обследование на диагносте поколения Сак-рай...
Уже не слушая дальше Киру, я с удовольствием потянулся и, открыв глаза, посмотрел по сторонам. Я всё в той же пещере. Недалеко от меня, безмятежно раскинувшись прямо на камнях, спал Хат. Свернувшись калачиком у него на груди, тихо посапывал довольный Сур.
А куда это запропастились Мор и наш следопыт Стор? Что-то я сейчас не наблюдал их даже при помощи своего сверхчувствительного биорадара!
Хат, видимо, почувствовав сквозь сон, что я уже очнулся, тоже открыл глаза и, осторожно подхватив Сура на руки, принял сидячее положение.
Зверек сразу же оживился и, вывернувшись у него из рук, подскочил ко мне. Его маленький влажный нос заходил ходуном, ловя какие-то новые для него запахи, исходившие от меня. Затем смешно чихнув, он потер лапкой свою мордочку и вернулся обратно к Хату.
— Мор и следопыт пошли за вторым цветком! — на мой немой вопрос, ответил мне Хат. — Стор убедил Мора — не терять больше времени и добыть этот цветок самим, тем более нам в этой пещере ничего не угрожает, а твое беспамятство слегка затянулось.
— Долго я был без сознания? — я тоже уселся перед Хатом, скрестив ноги.
Хат пожал плечами.
— Полтора местных суток. Мор попросил меня, тебя без нужды не тревожить и, когда ты придешь в себя, то к этому моменту ты уже полностью излечишься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.
— И как, помог тебе этот цветок? Хотя, зачем я спрашиваю, и так хорошо видно, что ты полностью исцелился, и чувствуешь себя сейчас просто превосходно!
Хат протянул руку и слегка сжал мне плечо.
— Я рад за тебя, Зор!
Я поблагодарил ответным прикосновением к его плечу так, как это было принято в клане Акум, и легко встал на ноги.
— Этот цветок бесспорно чудодейственный, но второй раз испытать то, что я перенес под его воздействием, мне бы очень не хотелось!
Хат кивнул.
— Ты прав! После того как ты положил этот цветок себе в рот, ты как будто обезумел, и мы втроем с большим трудом тебя удерживали, пока ты не впал в беспамятство, и мне даже пришлось применить всю свою силу, чтобы ты не выплюнул содержимое. Мор очень опасался, что ты это сделаешь, и тогда всё оказалось бы напрасным.
— Спасибо тебе за помощь!
Я подошел к валуну, под которым прятал рюкзак и, раскидав камни, извлек его наружу.
Через два часа на моём биорадаре появились две засветки — возвращались наши Хоги.
Когда они вдвоем зашли в нашу пещеру, было хорошо заметно, что этот поход за Лиамом обоих изрядно измотал. В руках мой наставник бережно держал небольшой сверток из листьев, в который, по всей вероятности, и был завернут вожделенный цветок Лиама.
Первым делом он внимательно посмотрел на меня и, удовлетворенно кивнув, устало уселся на ближайший валун.
— Сегодня переночуем здесь, — сказал он, протягивая мне сверток из листьев, — а завтра с утра двинемся в сторону селения Стора, пора уже и нам показаться местным жителям.
Я бережно взял в руки Лиам и, освободив пластиковый контейнер от ненужных теперь шприц-тюбиков, аккуратно положил его туда. Думаю, до прилёта наших спасателей с ним там точно ничего не должно будет случиться.
Таков закон выживания!
Остаток дня и часть ночи мы провели за разговорами. Основным рассказчиком был наш уважаемый следопыт Стор. Рассказывал он в основном о том, как сильно изменились быт и традиции Хогов на этой планете в условиях соседства с карминами, жихами, краками, да и прочими, не совсем мирными представителями местной флоры и фауны, населявшими сейчас Нарих.
В условиях выживания всё изменилось настолько, что Мор, слушая Стора, время от времени впадал в ступор и часто тряс головой, выражая этим свое несогласие и крайнее удивление.
Теперь на Нарихе царствовали другие законы, законы выживания и размножения.
От того, некогда добродушного и безобидного народа, почитавшего семейные ценности и свой род как что-то святое, к этому моменту почти ничего не осталось. Мужчина мог взять себе в гличи столько женщин, сколько мог прокормить, главное — это потомство, и чем его было больше, тем лучше для всех. Не было чем-то из рук вон выходящим, если мужчина из другого рода или селения по обоюдному согласию посещал чужой гарем — всё ради потомства и увеличения жителей селения.
Таков закон!
Все дети в селении были общими, их забирали у родителей, как только те начинали ходить, и воспитывали в специальных школах по их способностям. Кто-то становился воином, кто-то следопытом как наш уважаемый Стор, кто-то шаманом, кто-то сборщиком меда и так далее...
Управлял в селении Стора совет из пяти мудрейших старцев. Это были наиболее возрастные и сильные Маги, которые вершили судьбами обычных Хогов и следили за неукоснительным соблюдением законов, принятых в селении.
В отличие от Мора, я был полностью согласен с таким укладом жизни современных Хогов. По-другому на Нарихе не выжить!
С каждым тысячелетием вся живность на этой планете становилась всё агрессивней и ненасытней, кармины не давали никому спуска, и в борьбе за выживание приходилось меняться не только Хогам, но и всем остальным обитателям этой планеты. Еще совсем недавно на Нарихе реальную опасность представляли только кармины и выползающие на сушу морские твари, а сейчас зазевавшиеся Хоги могли стать добычей даже безобидного на вид растения...