Читать интересную книгу Четыре голубки - Уинстон Грэм

Росс положил руку на плечо друга.

— Еще раз прошу у вас прощения. Такое объяснение я нахожу куда более заслуживающим уважения... И гадаю, насколько хорошо знают друг друга Бассет и Джордж.

— Должны знать очень хорошо.

— Ну да, по деловым связям. Но это еще не дружба.

— Не торопитесь уезжать, — сказал Паско. — Переждите дождь.

— В таком случае у вас появится жилец. Не думаю, что дождь сегодня прекратится. Нет... Дождь еще никому не повредил. Но благодарю за предложение.

II

Когда Росс вышел на улицу, капли дождя отскакивали от мостовой, по боковому проулку бежал пенистый ручей. Бурые лужи пузырились, будто кипели. Людей было мало, на Пороховой улице поблескивали заброшенные оловянные слитки. Завтра должна была начаться маркировка, но никто не беспокоился о краже слитков стоимостью десять-двенадцать гиней каждый при весе больше трехсот фунтов. Да и вряд ли их могли незаметно унести.

Из Труро за границу вывозилось куда больше олова, чем через любой другой порт в стране. Городские верфи были достаточно большими и удобными, а по реке могли проходить суда водоизмещением в сто тонн. Сейчас Пороховая улица и ее окрестности выглядели неопрятнее, чем обычно, поскольку сносили городской квартал Миддл-Роу, прокладывая широкую новую улицу, и сгрудившиеся поблизости здания получат больше воздуха.

Завтра в полдень управляющий и контролер начнут взвешивать и оценивать привезенные на монетный двор оловянные слитки, и если качество будет соответствовать стандартам, то на них проштампуют герб герцогства в знак гарантии чистоты и заплатят продавцу. Маркировка может продлиться неделю, и на нее могут съехаться жестянщики, лондонские и иностранные торговцы, маклеры и прочие заинтересованные лица.

Маркировка проходила раз в квартал, то есть слишком редко, ведь прежде чем на олово поставят клеймо, его нельзя продать, и шахтам, в особенности мелким, приходилось влезать в долги, чтобы расплатиться с работниками. Они занимали деньги у торговцев оловом под высокие проценты, а более крупные шахты получали такие же дорогие кредиты в банках, чаще всего в банке Уорлегганов, готовом пойти на больший риск. Таким образом, если шахта разорялась, всё ценное имущество, земля и складские запасы попадали в руки кредиторов.

Это систему необходимо было изменить. Кромвель запретил клеймить металлы, и это пошло на пользу горной промышленности, но когда на трон снова взошел Карл II, восстановили и прежнюю систему, с тех пор так всё и оставалось. Россу иногда хотелось начать кампанию за изменение положения дел, но его останавливали болезненные воспоминания о том, как он попытался обойти диктат медеплавильных предприятий, что в итоге привело его на грань банкротства, а многие его друзья пострадали. Обжегшись на молоке, дуешь и на воду.

Размер его счета у Паско накануне маркировки служил доказательством, что жила в Уил-Грейс феноменально богата. Но Росс не собирался ждать маркировки. Для этого в городе оставался Заки Мартин, который полтора года болел, но встал на ноги благодаря Дуайту Энису, когда тот вернулся.

Шлепая по воде и грязи, Росс добрался до постоялого двора «Красный лев». Когда у задней двери станет просторней и светлее после городской перепланировки, заведение будет выглядеть куда привлекательнее. Внутри толпился народ. Ливень загнал всех в помещение, и было выпито немало крепких напитков. Почти тут же Росс заметил в толпе владельца по имени Блайт, с косичкой и в красном жилете. Коротышка суетился вокруг клиентов, и Росс, стряхнув воду с шляпы, сказал:

— Я ищу своего управляющего, Мартина.

— О, сэр. Я целый день не видел и не слышал мистера Мартина. Может, он в «Голове короля».

— Но вы сегодня его видели. Мы были вместе утром. И он снял здесь номер.

— А, да, сэр, я запамятовал. Что ж, его сейчас нет. Полагаю, он в «Голове короля». Или, может, в «Семи звездах».

В тоне трактирщика слышалась неприветливость, и Росс не вполне понимал причину. Со времени его драки здесь с Джорджем Уорлегганом прошло уже много лет, с тех пор Росс неоднократно сюда заглядывал.

— Посмотрю, может, он у себя в комнате. Какой номер?

— Я пошлю мальчишку.

— Нет, предпочитаю подняться сам.

— Эээ... Девятый номер. Но уверяю, что его там нет.

Росс протиснулся сквозь толпу, перемолвился парой слов с одним и другим. В коридоре постоялого двора было темно и народу не меньше. По пути к лестнице находились два частных кабинета для личных встреч, дверь одного была приоткрыта, и Росс увидел, что в комнате выпивают и закусывают несколько человек. Он прошел к лестнице, но не успел подняться и на несколько ступеней, как его окликнули:

— Капитан Полдарк!

Невысокий седой человек в завитом парике служащего. Томас Кевилл, управляющий Бассета.

— Простите, сэр, сэр Фрэнсис приглашает вас присоединиться к нему в кабинете.

Росс развернулся и снова спустился. Он не был уверен, что хочет сейчас разговаривать с сэром Фрэнсисом, но отказываться было бы невежливо. Возможно, решил он, входя в комнату, это шанс покончить с любой напряженностью в отношениях Бассета и Харриса Паско. Но на пороге он остановился. Вместе с Бассетом в кабинете сидели трое: лорд Деворан; хорошо одетый мужчина среднего возраста, которого он не знал; и Джордж Уорлегган. Неудивительно, что трактирщик так беспокоился.

— Капитан Полдарк, — сказал Бассет, — я заметил вас, когда вы проходили мимо, и решил, что вы должны с нами выпить.

Это была наполовину вежливая просьба, а наполовину приказ.

— Благодарю, — ответил Росс. — Вечером я должен вернуться домой, но охотно ненадолго присоединюсь.

— Вы ведь знаете лорда Деворана, я полагаю. Возможно, не знакомы с сэром Уильямом Молсуортом из Пенкарроу. И мистер Джордж Уорлегган.

— С лордом Девораном — да, — Росс слегка поклонился. — Боюсь, с сэром Уильямом я не знаком, сэр. — Еще один поклон. — А с мистером Уорлегганом мы вместе ходили в школу.

— Вот как? Я и не знал, что вы такие старые друзья.

Неужели никто не позаботился сказать Бассету, или он считал себя настолько важной персоной, что мог не обращать внимания на какие-то незначительные склоки между мелкими сошками?

— Мы пьем женевский бренди, но если он вам не по вкусу...

— Благодарю вас. Именно это мне сейчас и нужно, чтобы согреться.

Росс сел между Джорджем и Уильямом Молсуортом (другого стула не было) и взял протянутый Кевиллом бокал.

— Мы обсуждали проект больницы, небольшого лазарета, который надеемся построить около Труро, я пытаюсь склонить на свою сторону лорда Деворана и сэра Уильяма Молсуорта.

Так вот оно что. Сэр Фрэнсис из тех, кто сразу берет быка за рога. Сэр Уильям, владелец поместья неподалеку от Уэйдбриджа, полагал, что находящаяся так далеко на западе больница будет бесполезна для востока графства. Лорд Деворан считал саму идею централизации неправильной и выступал за строительство полудюжины мелких благотворительных аптек в нескольких частях графства.

Когда Джордж увидел Росса, его лицо прорезали резкие морщины, но теперь он вел себя так, будто ничего не произошло. Россу показалось, что он сильно похудел, это стало заметно еще на свадьбе Дуайта и не пошло ему на пользу. Джордж выглядел не столько постройневшим, сколько постаревшим. Лорд Деворан был суетливым человеком, потерявшим деньги в результате неудачной попытки Росса создать медеплавильное предприятие. В то время, кажется, он был сильно возмущен, но позже щедро предложил внести за Росса залог перед судом в Бодмине. Его дочь Бетти пользовалась дурной славой. Сэр Уильям Молсуорт, толстяк с седыми усами и цветущей внешностью любителя проводить время на природе, был человеком более значительным, чем Деворан, и его противостояние Бассету могло дорого обойтись графству.

— А вы что думаете, Полдарк? — спросил Бассет. — Я знаю, вы в целом поддерживаете проект, но вы не высказались подробно.

У Росса не было четкого мнения по этому поводу, но он знал мнение Дуайта.

— Идеально было бы иметь и центральную больницу, и мелкие аптеки. Но вряд ли это удастся, поэтому лучше сначала построить где-то в этих краях больницу. Мы на одном расстоянии от Бодмина, Уэйдбриджа и Пензанса.

Бассет кивнул — этого ответа он и ожидал, и начался спор. Росс отметил перемены в Джордже, в его манере говорить. Никогда в жизни Джордж не отличался недостатком уверенности в себе, он всегда тщательно следил со своей речью, чтобы избежать акцента, который имел в детстве — протяжных «р», резких гласных и повышенных тонов, но он также стремился и не перенять такой акцент, который бы показывал, что он лишь пытается имитировать представителей высших слоев общества. Он всячески старался, чтобы его речь была нейтральной. И значительно в этом преуспел. Сейчас его речь была ближе к акценту Бассета и Молсуорта, и куда более утонченной, чем у Деворана. Уже. Всего за несколько недель. Он стал членом парламента.