Лесли повернулся к Аллилуйе.
— Привет. Рад с тобой познакомиться.
— Угу, — буркнула девочка, даже не стараясь придать голосу более дружеский тон. Может, его отец по-своему и ничего, но это четырехглазое чудовище явно относится к тому разряду двуногих, с которыми ей не по пути. Сразу ясно — этот сопляк изо всех сил пыжится, изображая из себя кинозвезду Ральфа Лорена, а значит, уж точно придурок.
Эдвина пристально посмотрела на Лесли, затем на Р.Л.
— Значит, ты женат?
— Разведен. А ты?
— Нормальный разговор для вольных восьмидесятых, — рассмеялась Эдвина. — Я тоже в разводе.
— Извини.
— Не за что. Это все к лучшему.
— Значит, мы оба холостяки? — изумленно пророкотал он. Эдвине показалось, что его потрясающие зеленые глаза засияли с новой силой. — Послушай, а почему бы нам всем не завалиться прямо сейчас в „Плазу"? Выпьем за дружбу прошлых лет, а дети получат по кружке пива, или что там у них нынче в моде?
Эдвина с сомнением покачала головой:
— С удовольствием бы, но нам и вправду нужно спешить. Мы опаздываем на прощальную церемонию, умер один знакомый…
— Поня-атно, — протянул он, хотя выражение его лица заставляло в этом сомневаться. — Просто страшно обидно — наткнуться на тебя спустя столько лет и тут же разбежаться снова. Может, тогда поужинаем вместе? Я знаю одно прелестное местечко, о котором еще не разнюхали. Что ты скажешь о легком ужине из спагетти с цыпленком и мороженого?
— Спагетти с цыпленком — это не приглашение на ужин, Р.Л. С равным успехом можно спросить Элизабет Тейлор, хотелось бы ей получить огромный бриллиант. — Эдвина задумчиво вздохнула: его улыбка так обаятельна, что не было никаких сил сопротивляться. — Очень заманчиво, но… Боюсь, что сегодняшний вечер тоже проблематичен. Мне нужно быть на приеме — у босса.
— Похоже, что бы я ни придумал, все бьет мимо цели.
— Но я же не нарочно, — поспешила заверить его Эдвина. — Просто когда посыльный приносит приглашение от Анук де Рискаль, а к конверту приколота живая роза, — это все равно что получить приглашение в королевский дворец.
— Значит, мы больше не увидимся? — протянул он разочарованно.
— Может быть, встретимся завтра?
— Завтра я возвращаюсь в Бостон, — мрачно ответил он, покачав головой.
— Поня-атно. — Теперь пришел ее черед в задумчивости закусить губу. — Может, в следующий раз нам…
— И вдруг лицо ее просияло, осененное внезапной идеей. — Я придумала! Почему бы тебе не отправиться на прием вместе со мной? Составишь мне компанию.
— Ты это серьезно? — весело переспросил он, и глаза его снова ожили.
— Абсолютно серьезно.
Он повернулся к сыну, и тут же на лицо его наползла легкая тучка.
— Ты не против, Лес? Я ведь помню, мы как раз собирались провести этот вечер вдвоем. Так что последнее слово за тобой. Обещаю тебе. — Он протянул сыну руку классическим жестом свидетеля, клянущегося говорить правду и только правду.
Мальчик секунду помолчал, не решаясь ответить.
— Порядок, па… Иди на прием. Обед я себе всегда соображу, да и телик у меня под рукой. — В голосе мальчика звучало плохо скрытое разочарование.
— Послушайте, — опять вмешалась Эдвина. Идеи сыпались из нее как из рога изобилия. — У меня дома замечательная помощница по хозяйству. Когда заедешь за мной, захвати с собой Лесли. Я уверена, они с Ал отлично поладят, а Руби с радостью приготовит им ужин.
— Великолепно! — воскликнул Р.Л. — Значит, договорились?
— Пора двигаться, ма! — недовольно буркнула Аллилуйя.
— Значит, в восемь тридцать, — напомнила Эдвина. — Я живу в Сан-Ремо, южная башня. О да, прием официальный. — Она бросила взгляд на часы. — Ну, а теперь нам пора мчаться. — Она снова быстро охватила взглядом 5-ю авеню и не сдержалась: — Ну что за черт! Ни одного такси!
— А ну-ка, можно мне? — Р.Л. легонько отстранил ее с мостовой, сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул. Такси возникло буквально ниоткуда, как в сказке, причалив точно перед ними и заглушив злобную какофонию автомобильных гудков.
Эдвина посмотрела на него с восхищением. Очень даже неплохо иметь рядом с собой такого человека. На всякий случай, подумала она. Совсем не худший вариант.
— Значит, восемь тридцать. Я облекусь в воспоминания, чтобы тебе понравиться.
— Сойдет и просто темный галстук, — рассмеялась Эдвина, садясь в машину. — Угол 27-й и 17-й, — бросила она шоферу, пока Аллилуйя устраивалась с ней рядом. Р.Л. закрыл за ними дверцу. Вывернувшись так, чтобы видеть его через заднее стекло, Эдвина наблюдала, как он поднял руку в прощальном приветствии. Послав в ответ воздушный поцелуй, она откинулась на сиденье, испытывая радостное возбуждение.
— Что ты задумала, ма? — мрачно спросила Аллилуйя. — Что, это так необходимо? От этого психа Лесли меня просто тошнит.
Но Эдвина ее не слышала. Пока такси мчало их в центр города, она тихо напевала что-то под нос. Она чувствовала удивительный прилив сил. Голова шла кругом от радостного ожидания и будоражащих кровь воспоминаний. Именно эти чувства обуревали ее почти пятнадцать лет назад, когда ей впервые назначил свидание самый красивый и самый неприступный герой ее романа, разбивший, похоже, уже не одно девичье сердце. Конечно, сейчас все по-другому, и вечер у де Рискалей — это вовсе не старомодное приглашение на свидание. Все понятно. Просто сегодня состоится прием, на котором она может появиться в его сопровождении. Светский раут, который можно совместить с путешествием по дороге памяти во имя прошлого. Только это, и ничего больше.
А почему должно быть что-то большее? Понятно, что их роман, завершившийся еще до того, как жизнь развела их в разные стороны, не может разгореться вновь от случайной встречи на улице. Не настолько она романтична, если это определение к ней вообще подходит. Она слишком твердо стоит ногами на земле.
А жаль, что не разгорится. Любовь — это ведь не занятия плаванием и не езда на велосипеде: накатался-наплавался, а спустя вечность вернулся на то же место к тем же пристрастиям. Любовь там, где оставил, не подберешь. Времена меняются. Меняются чувства. Меняются и сами люди.
— Слушай, ма, — продолжала терзать ее Аллилуйя. — По-моему, мы едем на прощание, а это, мне кажется, не лучший повод для веселья? Ну, что скажешь?
13
Поднявшись по лестнице вместе, Анук и Лиз дальше двинулись каждая своим маршрутом. Лиз прошествовала вперед и заняла место во втором ряду мягких откидных кресел, Анук же осталась стоять в конце зала, высоко подняв голову и зажав в руке длинные перчатки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});