Читать интересную книгу 188 дней и ночей - Януш Вишневский

Помню заголовки газет (не только «Бильда») несколько месяцев назад, когда Оливера Кана (из мюнхенской «Баварии»), вратаря национальной сборной, застукали на измене. Если у измен может быть рейтинг, то измена Кана получила бы высший показатель моего неодобрения. Кан изменил своей жене с обкуренной посетительницей ночных клубов в Мюнхене за девять дней до рождения своего второго ребенка. По-моему, даже изменять надо, не теряя достоинства и с чувством ответственности. Как Вы думаете?

Футбол, даже если не зацикливаться на результатах, в принципе интересен. Порой мне даже становится жаль, что я не ощущаю никаких особых эмоций, когда двадцать два здоровых мужчины гоняются за одним мячом. Включаю телевизор, отключаю звук и сажусь с книгой в кресле. Результат я узнаю, и назавтра у меня будет что обсудить на работе у кофе-автомата. Я ведь смотрел матч…

А Кана я никогда не полюблю. Даже если бы он завоевал чемпионский титул не только Европы, но и всего мира.

Неслучайность биографии? В последнее время чем больше читаю книг, тем больше задумываюсь над вопросом, что такое случайность и что такое предопределенность. Когда-то меня об этом спрашивали как физика и вообще человека науки в интервью для прессы. Сейчас по памяти я не сумею в точности воспроизвести то, что тогда ответил, но сказал я примерно следующее:

Старость — не случайность. Это факт. Старение и неизбежно наступающая старость — наше предназначение (если, конечно, какая-то роковая случайность в нашей судьбе не воспретит нам дожить до старости). Человеческая жизнь рассчитана на конечное количество делений клеток. И этого не отменит и не изменит ни фармакология, ни пластическая хирургия, ни — пока — генетика и молекулярная инженерия, на которые сейчас возлагают самые большие надежды. После определенного количества делений мы исчерпываем свой лимит и все заканчивается.

Должен Вам признаться, что меня больше страшит процесс старения, чем состояние старости. Главным образом потому, что со старением надо сталкиваться ежедневно в течение долгого времени, а старость надо в один прекрасный день просто принять к сведению. Средняя продолжительность жизни благодаря прогрессу медицины, росту благосостояния и совершенствованию системы здравоохранения постоянно возрастает (по крайней мере, в странах так называемого промышленно развитого Севера). Но когда приглядишься к этому повнимательнее, то замечаешь, что если что и увеличивает свой срок, так это старость. Не увеличивается наша лучшая средняя часть жизни. Увеличивается только старость. Не уверен, что лично мне в моем конкретном случае хочется именно этого.

В последнее время я все чаще задумываюсь, а когда же начинается старость? И с чего она начинается? У женщин, например, она начинается менопаузой или скорее решением, что эта юбка в ее возрасте слишком ей коротка? А у мужчин? Когда у мужчин начинается старость? С момента, когда, имея вечером два варианта на выбор, он выбирает тот, что позволит ему быстрее оказаться дома?

Вы правы. Все в жизни имеет свое время. Соответствующее время. Свое место и свое время — как Вы это сказали. Вот только какое время считать соответствующим?

Тема философская. Помните наш разговор о Шопенгауэре и Ницше? Оба они активно изучали природу мимолетности бытия. Артур Шопенгауэр сравнивал отдельные этапы жизни человека с временами года. Он выделил три десятилетия между двадцатью и пятьюдесятью годами (в его время медицина не была столь развита). В его классификации эти годы соответствовали весне, лету и осени. Ницше понимал это по-другому, но в общем соглашался с ним, написав, что осень жизни является «тайной, как и все, что находится в состоянии покоя, она подобна высокому пространному плоскогорью, которое продувает холодный ветер; с ясным безоблачным небом над ним, днем и ночью глядящим всегда с одинаковой кротостью…»

Вчера я купил мотороллер. Классическую ностальгическую «Веспу» (по-польски «Осу») металлизированного перламутрового цвета, на котором капли дождя светятся лазурью. Нет более практичного средства передвижения в переполненном машинами Франкфурте. Мне не пришло в голову, что в моем возрасте на мотороллере я выгляжу как некто, «отчаянно пытающийся привлечь к себе внимание окружающих». Возможно, и те женщины в слишком облегающих блузках и прохаживающиеся по парку в Буско тоже не отдают себе в этом отчета?

Отдыхайте…

Сердечный привет из Франкфурта,

ЯЛВ

P.S. Сегодня 16 июня 2004 года. Ровно сто лет тому назад двадцатидвухлетний выпускник Юнивер-сити-Колледж в Дублине Джеймс Джойс пригласил на первое свидание Нору Барнакл, дочь пекаря и горничную в одном из второразрядных дублинских отелей. Должно быть, это произвело на него огромное впечатление, поскольку именно этот день, 16 июня 1904 года, был тем днем, в который еврейский сборщик объявлений для газет Леопольд Блум, герой «Улисса», переживает свой необычный будничный день, заполненный повседневной кутерьмой. Для некоторых описание переживаний Блума Джойс оформил в Самой Большой, Самой Главной и Самой Оригинальной Книге в истории литературы, все с большой буквы. Со стыдом признаюсь Вам, что я никогда так и не смог дочитать «Улисса» до конца. У меня всегда находился какой-нибудь, чаще всего надуманный, повод (скажу честно: книга Джойса мне была скучна), чтобы прервать ее чтение. Сегодня я решил, что прочту ее целиком. Интересно, Вы тоже подходили к «Улиссу» несколько раз или только я достойный сожаления невежда?

Буско, среда, вечер

Пан Януш,

разумеется, мне хотелось бы знать, какие вопросы Вы мне зададите.

Только я не могу понять — и это меня по-настоящему интригует, — почему Вы непременно должны будете забыть мои ответы. Думаете, я не смогу ответить или открою Вам какие-то страшные секреты? Дело в том, что у человека, который так, как я, уже более двадцати лет задает вопросы другим, рано или поздно возникает ощущение, что нет таких вопросов, на которые невозможно ответить, даже если не хочется этого делать.

Вы купили мотороллер (потрясающе!) и не хотите привлекать к себе внимание. Верю. Тем более что в этом вопросе мужчинам гораздо легче, чем женщинам, поскольку по законам природы именно они являются охотниками. Ну, может, за исключением тех, которые всегда выглядят привлекательно благодаря внушительной сумме на счете, гарантирующей спокойное будущее.

Вы пишете: «По-моему, даже изменять надо, не теряя достоинства и с чувством ответственности. Как Вы думаете?»

Так вот я думаю, что как ни старайся, а изменять достойно не получится, потому что измена — это ложь. Обман, замешанный на страхе быть разоблаченным. Чтобы изменять, надо быть ловким, изворотливым и надеяться, что жена узнает обо всем последней. Но разве можно при этом сохранить достоинство? По отношению к себе, глядя на свое отражение в зеркале, или тем, кому мы изменяем? Если кто-то с этим согласится, то можно предположить, что он кривит душой, поскольку сам изменял и не хочет в этом признаться или является смертельно скучным человеком, которому чужды любовные порывы тел и сердец.

Что в нашей жизни случайность, а что — предназначение? Снова трудный вопрос. Все, что случайно, кажется менее важным и по определению умаляет ценность того, что за собой влечет. Приходит легко и как бы невзначай. Предназначение автоматически выделяет нас из толпы, превращая в людей, отмеченных не только любовью, но и страданием. Может одарить, а может и покарать. В тетрадке, в которой я много лет записываю различные высказывания, нашла такую фразу Анатоля Франса: «Случай может быть псевдонимом Бога, если он не хочет подписаться». Красиво, правда?

Я боюсь пророчеств, гадалок и их предсказаний. Давно, еще когда я училась в университете, в одном из вроцлавских кафе с милым названием «Гавана» к нашему столику подсел странный мужчина. И хотя его никто не спрашивал, он стал рассказывать нам, что нас ждет в будущем. Я запомнила то, что он сказал мне и подруге. Сбылось количество детей и мужей. Он был так добр, что пообещал нам долгую жизнь. Время покажет. И хотя в нем не было ничего особенного, мне кажется, что я и сегодня, не задумываясь, могла бы его описать. Бррр…

Я, так же как и Вы, не знаю, когда приходит старость — с первой морщинкой на лице или когда мы перестаем мечтать. Вы мечтаете? О чем вы мечтали в последний раз?

Всему свое время и место. Мы так думаем, наверное, потому, что в нас рождается чувство внутреннего равновесия, что что-то происходит именно здесь и сейчас. Возможно, это уже было, ну и что с того.

МД

Франкфурт-на-Майне, четверг, вечер

Пани Малгожата,

когда я написал, что пообещал бы Ваши ответы немедленно забыть, я прибег к своего рода мыслительным сокращениям, потому что имел в виду то самое «забвение», которое в данном случае равнялось бы деликатности. Вы ведь сами признались, подытоживая двадцатилетний опыт задавания вопросов, что есть такие ответы, которые по своей сути не предназначены для «распространения» за рамки, скажем так, скамейки в Буско. Потому что они имеют слишком личный характер. А если человек не хочет или не может ответить на вопросы, то сам факт, что вопросы были заданы, уже говорит о покушении на чью-то приватность. Эту границу определяет не спрашивающий. Ее определяет отвечающий. Не все бывает «на продажу». Лишь это единственное я имел в виду. Между искренностью и эксгибиционизмом очень тонкая и зыбкая граница. То, что нам кажется обычной искренностью или открытостью, для других может оказаться доставанием пресловутого (по крайней мере, в англосаксонских странах) скелета из шкафа. Такое может только оскорбить, возмутить, оставить неприятный осадок и даже вызвать отвращение. Приватность надо охранять, окружать стеной, а то и колючей проволокой. Вам это известно лучше, чем мне. Я в «этом деле» новичок. Вы эту отрасль пестовали годами. Когда я написал «Одиночество в Сети», большинству казалось, что я достал из ящика свой дневник, набрал его на компьютере, издал, развез по книжным магазинам и сделал из этого бестселлер. Что я описал свой интернетовский любовный роман, разрешил Форемняк и Ленинскому читать его по радио, выставил рекламные щиты по Варшаве и рассказывал об этом в утренней телепередаче «Кофе или чай?». А потом вдобавок Домагалик позволила себе (в «Лихорадке») спросить: «Пан Януш, а много ли у Вас было женщин?» Бедная его жена! Бедные его дочки! Как он мог?! И еще эта Шаполовская,[39] трогающая его колено во время программы! Жуть. Никакого достоинства! И такое пускают в прайм-тайм, сразу после «Новостей»! Я до сих пор размышляю, возможно ли защитить себя от таких обвинений. Как убедить людей, что это не мой любовный роман, что это не моя биография, что на основе собственной биографии можно написать тысячи историй, причем по большей части вымышленных? Что своих героев можно наделить собственной впечатлительностью, своим мировоззрением, но при этом одеть их в не свои сюжеты. И так делает большинство авторов. Они смотрят на мир собственными глазами, анализируют его в своем мозгу, но рассказывают чужие или придуманные истории. Мне всегда делается не по себе, когда во время встреч с читателями или в СМИ мне задают вопрос типа: «А как приняла „Одиночество в Сети“ ваша жена?» Не знаю, как приняла. Не говорила мне об этом. Она вообще решила не читать эту книгу. По разным причинам. Она никогда не высказывается о вещах, которых не знает. В том числе и о книгах, которые она не читала.