— Спасибо, Шел.
— Всегда пожалуйста, милая, — подтверждаю я, подразумевая, что Обри не знает, насколько я серьезна.
Час спустя мы, наконец, заканчиваем с покупками, а мальчики выходят из кино, поэтому мы встречаемся с ними на фуд-корте, где мальчики наперебой рассказывают о фильме, который они посмотрели, поедая гамбургеры и картошку фри. К тому времени, как мы завершаем есть, у нас остается всего час, чтобы добраться до аэропорта, поэтому мы выписываемся из отеля, забираем вещи и мчимся в аэропорт, чтобы успеть на рейс домой в Кордову.
ГЛАВА 9
Зак
— Чья это машина? — спрашиваю я, и Шел, отстегнув ремень, оглядывается через плечо на свой дом, который мы только что миновали.
— Не знаю, — бормочет она.
Заглушив мотор, выхожу из машины, открываю заднюю дверцу детям, а затем обхожу грузовик сзади, где встречаюсь с Шел.
— Хантер, — раздается мужской голос, и все взгляды устремляются к соседнему дому.
В тот момент, когда мои глаза останавливаются на стоящем на крыльце мужчине в сшитом на заказ костюме и начищенных ботинках, понимаю, что это бывший муж Шел и отец Хантера. Чего я не знаю, так какого черта он здесь забыл.
— О, здорово, — шепчет Шел, когда Хантер тихим голосом произносит: «Папа», звуча не радостно, а обеспокоенно. Мой взгляд устремляется к мальчику, и я вижу, как Стивен берет его за руку, а Обри встает рядом, и они окружают его с обеих сторон.
— Макс. — Шел обходит меня, прежде чем мне представляется шанс ее остановить. — Что ты здесь делаешь?
— Ты сказала, я могу приехать, — заявляет он, удивляя меня. Засунув руки в карманы, мужчина обводит взглядом нашу компанию, затем смотрит на Шел.
— Забыла кое-что упомянуть, детка? — спрашиваю я, и она глядит на меня, закатывает глаза и снова переводит внимание на Макса.
— Нет, — отвечает она, направляясь к своему дому, а я следую за ней. Остановившись, она оглядывается на детей, которые все еще жмутся друг к другу, и обращается к Стивену. — Отведи Хантера к себе домой, милый. Твой папа или я придем за ним через несколько минут.
— Мама? — тихо спрашивает побледневший Хантер.
— Все в порядке, малыш. Иди со Стивеном и Обри. Я приду за тобой через минуту.
— Хорошо, — соглашается он, и Стивен, обняв Хантера за плечи, ведет его к нашей входной двери, откуда доносится дикий лай Пенни, понимающей, что все ее люди снаружи, пока она заперта внутри.
— Я приехал повидаться с сыном, — огрызается Макс, пристально глядя на Шел, остановившуюся у подножия лестницы, затем переводит хмурый взгляд на меня, когда я кладу руку ей на поясницу.
— А ты кто, черт возьми?
— Зак Уоттерс, городской шериф, — заявляю я.
Глаза Макса вспыхивают пониманием, затем возвращаются к Шел.
— Серьезно? — спрашивает он.
— Мы не будем устраивать разборки здесь, — бормочет она, поднимаясь по ступенькам к двери, распахивает ее без ключа, — чем выводит меня из себя — и придерживает ее открытой для нас. Как только мы оба оказываемся внутри, она захлопывает дверь и поворачивается к Максу, указывая на него пальцем.
— Ты не можешь говорить это всерьез.
— Я приехал не устраивать драму, Шел. Я приехал повидаться с Хантером. Он не отвечал на мои звонки, и ты тоже.
— Ты с ума сошел? Ты хоть задумывался?.. — Она качает головой и опускает глаза в пол. — Забудь. Не отвечай на это. Мы оба знаем, что ты не остановился, чтобы подумать. Ты никогда этого не делаешь. Мир всегда вертится только вокруг тебя, и к черту то, что чувствуют остальные.
— Я приехал сюда не за этим.
— Хорошо, тогда зачем ты сюда приехал? — Она вскидывает руки в воздух.
— Я же сказал: хотел увидеть Хантера.
— Я рада. Знаю, ему понравится, что ты рядом, — тихо говорит она, затем делает глубокий вдох и медленно выдыхает. — Но это не нормально. То, что ты сделал... То, что ты сделал, расстроило его. Ты это понимаешь? Ты сказал ему, что он вернется в Сиэтл вместе с тобой, и из-за этого он сходит с ума от беспокойства. Твой сын любит тебя, Макс, но он также любит и меня, и с твоей стороны несправедливо заставлять его чувствовать, что Хантер должен выбирать между нами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему ты здесь? — спрашивает меня Макс.
— Я здесь ради Шел. — Я выпрямляюсь, скрещивая руки на груди, зная, что если Шел захочет, чтобы я ушел, она мне скажет. Хотя я все равно не уйду.
— Присутствие Зака не имеет никакого отношения к тому, что ты не понимаешь, что наш сын испугался в ту секунду, когда услышал твой голос и увидел тебя возле нашего дома минуту назад.
— Я бы никогда не причинил ему вреда, — рявкает он, подаваясь вперед.
— Отойди, — рычу я, и каждый мускул в моем теле напрягается.
— Не указывай мне, что делать.
— Ты нападаешь на мою женщину, я более чем могу указывать тебе, что делать.
— Этот парень серьезно? — спрашивает он, указывая на меня и одновременно глядя на Шел.
— Да только потому, что тебе нужно перевести дух и успокоиться. Я знаю, ты расстроен и знаю, что не причинил бы Хантеру вреда. Не нарочно, но ты сделал это, — тихо говорит она, и он, нахмурившись, отступает.
— У него должен быть отец.
— Да, должен, но несправедливо заставлять его чувствовать, что ему нужно выбирать между двумя людьми, которым он может доверять, чтобы быть уверенным, что он счастлив и в безопасности.
— Ему не нужно выбирать.
— Он был счастлив, Макс. До всей этой истории с адвокатами и опекой он был счастлив. Он обустраивается здесь, заводит новых друзей, отправляется в приключения, но также делится всем этим с тобой и с нетерпением ждет вашей встречи. — Шел указывает на бывшего. — Когда он в последний раз звонил тебе, чтобы рассказать о том, как провел день? Звонил ли он, чтобы рассказать о лагере или новых друзьях? — тихо затем спрашивает она.
— Я уже сказал тебе, Шелби, что не разговаривал с ним некоторое время.
— Сказал, но тебе неинтересно, что может это твои слова заставили нашего сына закрыться от тебя? Он с радостью поделился с тобой чем-то, а ты взбесился из-за этого и сорвался на нем и на мне.
— Это был медведь, а не чертов котенок.
— Хантер был в безопасности. Я бы никогда не подвергла его угрозе. Я бы лучше отрубила себе руку, Макс. Ты же знаешь, — говорит она, и его плечи слегка опускаются.
— Я скучаю по нему. Скучаю по вам обоим, — признается Макс и мне требуется все силы, чтобы оставаться на месте и держать рот на замке.
— Макс, пожалуйста, не надо. Ты мне дорог. Так будет всегда, но мы расстались. Единственное, чего я хочу, это чтобы у Хантера были мы оба.
— Ты забрала его у меня.
— Я не забирала его у тебя. Я переехала. Почти за год до переезда я говорила тебе, что собираюсь покинуть Сиэтл. Мы с тобой договорились, что Хантер должен жить со мной.
Проводя рукой по волосам, он откидывает голову назад.
— Мне это не нравится.
— Я понимаю, но Макс, ты можешь мне честно сказать, что, если бы он жил с тобой, ты проводил бы время дома? Ты бы не работал все время и не уезжал по делам так часто, как сейчас? — спрашивает она, и его лицо становится суровым.
— Я должен работать.
Сглотнув, лицо Шел смягчается. Она на мгновение прикусывает губу.
— Конечно, должен, и я знаю, что ты любишь то, чем занимаешься, но если бы Хантер жил с тобой, кто бы с ним оставался, когда ты на работе или в отъезде? — мягко спрашивает она.
— Я найму няню.
— Когда мы узнали, что я беременна, мы оба хотели одного. Мы хотели, чтобы наш сын знал, что его любят, — говорит Шел, и меня пронзает боль, потому что этого мы хотели и для Сэмюэля. Мы хотели, чтобы он знал, что его любят без всякой причины. Помимо того, что мы создали его, еще хотели, чтобы у него была семья, которая дала бы ему все, что он желал и в чем нуждался. Все, что мы не могли дать ему в то время. — Ты как-то сказал мне, что не хочешь, чтобы Хантера воспитывала няня. Чтобы он не рос, как ты, с постоянным чувством, что никому на самом деле нет до тебя дела, кроме людей, которым платят.