Читать интересную книгу Уроки русского - Девос Елена

— Сразу видно: наш человек, — сказала она по-русски.

— Книжки увидели? — улыбнулась я.

— Да, — сказала она, — но я бы и по лицу догадалась.

На этом наша первая встреча и закончилась. Фрида Берг возникла на пороге, как отец Моцарта в фильме «Амадеус», и сердоликовая красавица, вздохнув, отправилась в лабораторию людских страстей. Обстоятельно мы познакомились недели через три, когда я шла от Фриды домой, а прекрасная незнакомка, напротив, собиралась к ней на встречу: сидела на террасе маленького кафе «Перекресток» и курила первую, самую сладкую утреннюю сигарету. Нелли Орлова была выдающимся собеседником, в том числе и для всех своих врачей. И глубокая печаль в ее глазах имела к этому непосредственное отношение.

— …Я приехала учиться в Сорбонну. Как случилось? Да сама не знаю.

Окончила обычный филфак, работала обычным переводчиком в огромной фирме, на работе все было как у всех: в галстуках, со столовкой в обед и по-деловому. А потом я вдруг увидела себя с книгой на зеленой лужайке перед университетом, вот здесь, перед Сорбонной… Не понимаете? Ну, как видение словно. И я решила, что так должно быть. Никакой возможности уехать у меня тогда не было, на работе куча проектов, перед глазами — самодур начальник, в общем, соловьи в терновнике… Но вот ведь какая сильная вещь — желание. Уже через полгода я здесь вовсю училась. Пошла на отделение живописи. Да. Поняла, что мне нужен запах красок в квартире, сосуществование книг, кисточек, бумаги, холстов — нужен органически, и все тут!

«Во дает!» — восхищенно подумала я. Это даже не Груша: в парижской мэрии развестись. Это человек судьбу свою меняет за полгода.

— Но жить-то как-то надо, — просто заметила Нелли и аккуратно согнула окурочек буквой «г». — Вот и стала работать по основной специальности. Переводы устные, письменные… А около переводов появились разные другие тексты… Позвонила мне однажды — вы не поверите — Рада Радова.

— А кто это? — удивилась я.

— А это радиозвезда такая, — охотно пояснила Нелли. — Вы радио не слушаете? Знаете, есть одно, московское, которое для избранных?

— Да они все для избранных, — засмеялась я.

— Ну, для самых-самых. Вот Рада у них и работала, передачи эпатажные делала. И в политике немного была. Ну, и в деловых кругах тоже. То там у нее партнер, то здесь… Деловые партнеры, разумеется. Так что у нее просто времени не было заниматься журналистикой. Вот она меня и наняла: будете, говорит, за меня репортажи писать. Вам деньги, а мне слава.

Так Нелли стала журналисткой для избранных. Кроме Рады Радовой, нашлись и другие клиенты, попроще. Нелли с головой погрузилась в пиар — и черный, и серый, и прозрачный. Она писала про гостиницы на Лазурном Берегу и рестораны высокой русской кухни в Шампани, раскручивала сайт фирмы, которая предлагала нашим туристам в аренду лимузины, парила на фейсбуке и в твиттере, тестировала фитнес-клубы для русских в Куршевеле и окрестностях, Наконец, на нее напал целый полк здешних частных врачей и клиник, большую часть клиентов которых составляли россияне. Нелли стала делать для них статьи, гнать, как она выразилась, объемы.

— И я вам даю честное слово, — сказала Нелли, — менее вменяемых людей, чем эти неврологи, сексологи, гинекологи, массажисты и эмбриологи, я не встречала. Все общались через задницу, все — кроме проктолога. Вот проктолог был — бомба!.. И говорил прекрасно. Чего вы смеетесь? А платили мне бартером. Консультациями, массажем…

— Так это что, у вас Фрида тоже по бартеру? — помолчав, осторожно спросила я.

— Нет, Фрида — нет. Чего нет, того нет. К Фриде я сама… Книгу ее случайно в магазине открыла и вцепилась… Вы не читали? Как же вы так… А книга хорошая. Вот я вам напишу сейчас название. Хорошо помню, нашла ее на лотке у букиниста… Вы ведь уроки даете по вторникам? Я тоже по вторникам… Я раз в три недели бываю. Да. Вот телефон мой…

И мы стали, как говорят москвичи, пересекаться по вторникам. В один такой вторник Груша и Сережа приехали вместе со мной погулять в Париж, так Нелли и познакомилась с некоторыми членами моей семьи. Груша предложила отправиться на закрытый каток в Берси — туда Лысенко должен был подвезти Иду на урок фигурного катания. Нелли сказала, что каток иногда полезнее психоанализа, отменила занятие с Берг, беспардонно наврав ей по телефону, что отправилась на деловые переговоры, и увязалась с нами.

Лысенко мы увидели мельком — его соломенные усы и ярко-синие джинсы мелькнули и пропали в переходе парижского метро. А вот Иду разглядели как следует — в стареньких, с чужой ноги, «фигурках», с распущенными волосами, она пронеслась сквозь толпу неуклюжих школяров к своему тренеру и даже закрутила на льду нечто такое, что Нелли назвала «винт». Видно было, что она чувствует себя здесь уверенно и легко.

— Да не знаю, что делать! — пожаловалась Груша. — Три месяца уже ходит на фигурное катание, уроки дорогущие, Лысенко жалуется, а Ида плачет: «Пожалуйста, не забирайте меня». Тренер тоже — манифик, говорит, манифик… А чё такое манифик? Я уж стараюсь сильно не вступать в переговоры, я и так со временными документами, лицо подозрительной национальности… Денег, наверное, просто хочет. А Лысенко тут и сказал мне: я больше платить не могу, ты плати!

— Груша, у тебя талантливый ребенок, — сказали мы с Нелли в один голос.

— И чего мне теперь делать?

— Если у нее такие данные по мнению тренера, ей разрешат, учитывая вашу нестабильную финансовую ситуацию, заниматься бесплатно. Есть гранты специальные, стипендии, я недавно для украинских спортсменов досье переводила, — продолжила Нелли. — Где ваш тренер? Давайте я с ним поговорю.

После двух-трех встреч с тренером, а потом и с директором, как рассказала мне потом Груша, Иде разрешили заниматься бесплатно пять раз в неделю. Нелли очень много говорила за Грушу сама и переводила все, особенно слова директора. По его словам получалось, что Ида — исключительный ребенок и ей просто необходимо перейти в специальную спортивную школу. Директор объяснил, как именно нужно составить петицию в префектуру и в каких министерствах ее подписать, потому что для талантливых детей и их родителей процедура оформления жизненно важных бумаг, таких, как паспорт и многолетний вид на жительство, может быть значительно ускорена.

Ида перешла в спортивную школу. Это привело к большому скандалу между Лысенко, Кристель и Грушей. Скандал начался в среду и длился до пятницы. В субботу Кристель заявила в полицию об агрессивном поведении Лысенко в пьяном виде, полиция забрала Лысенко из апартаментов Кристель и приготовилась высылать его из страны. Груша переехала из своего Велизи, небольшого городка недалеко от Версаля, в Париж, чтобы жить вместе с Идой, водить ее в школу и на каток и, самое главное, сопровождать ее на соревнования и тесты — по Франции и за границей. Я была за Грушу очень рада, но, как и следовало ожидать, Сережа в конце лета оказался без няни.

Любовь выдавать без рецепта

— Светланка! Привет. Ну, как вы там? Ну, понятно. В общем, купила я билеты… Уж не знаю, какие там у вас планы на сентябрь. Когда они в школу-то идут? У вас ведь все по-другому… Я хочу с ними побыть, так что приеду 15 августа, уеду 15 сентября.

— Тетя Люся… Я же написала, как ты просила, даты, когда нам лучше… Я же писала: в августе…

— Ты что, не хочешь меня видеть?

— Ок, ок, ок…

Тетя Люся была старшей сестрой моей мамы, Риты, и фактически заменила ей маму, которая умерла, когда Рите было одиннадцать, а Люсе двадцать пять лет. Мне Люся заменила бабушку, но вряд ли даже это многомерное понятие в русском языке вместит все, чем она для меня была. Рита родила свою единственную дочь — меня, когда училась на третьем курсе журфака МГУ. Замуж Рита до того не вышла: не успела, потому что мой таинственный отец, пожелав ей всего доброго, уехал для воссоединения с семьей в дальние страны, и больше она о нем ничего не слышала. Родив меня, Рита думала бросить университет, но Люся, которая работала медсестрой, решительно заявила Рите, что об этом не может быть и речи. Слово «университет» имело для Люси, которая окончила восемь классов, сакральную высоту. После восьмилетки в жизни Люси Лаптевой было медучилище в Серпухове, из которого она, по ее собственным словам, «вышла прямиком замуж» и наездилась по всей Сибири, потому что муж ее оказался военным врачом.