— Моя семья, — представил нас отец.
Кейт склонилась в великолепном реверансе, который она тренировала целый день. Кейт с длинными волосами, уложенными в золотую сетку, была неотразима.
То, что лорд Ремус такого же мнения, было очевидно, ибо взгляд его задержался на ней, — факт, не ускользнувший от Кейт.
В честь знатного гостя сначала подали рыбу — плотву, усача, голавля, запеченую в травах, выращенных в саду. Лорд Ремус поздравил ее с хорошим поваром, и она была счастлива. Потом принесли молочного поросенка, говядину, баранину; блюда запивали молочным пуншем — матушкино изобретение. Выпили много эля, вина. Глаза матушки сияли от удовлетворения, и я подумала, как же мало ей надо, чтобы стать счастливой, и как странно, что совсем недавно мы жили в страхе, не зная, что произойдет в следующую минуту. У меня из головы не выходил брат Амброуз на виселице у ворот Аббатства.
Кейт задала вопрос лорду Рему су, когда он в последний раз был при дворе. Лорд Ремус ответил, что был там неделю назад. Он рассказал о дворе короля и о недовольстве монарха своим окружением, что нрав у короля крутой: стоит кому-нибудь сказать против, и он тут же выходит из себя.
— Ручаюсь, что вы, милорд, сама тактичность, — произнесла Кейт.
— Дорогая моя барышня, у меня есть желание сохранить свою голову на плечах, ибо я считаю, что ее место там.
Кейт рассмеялась. И я заметила, как матушка посмотрела на нее, и подумала, что потом она сделает ей выговор за развязность; но лорд Ремус, казалось, ничего не имел против.
Лорд Ремус выпил довольно много настойки бузины, которая, как заметила матушка, особенно удалась в этом году, и был не прочь поговорить.
— Королю нужна жена, — сказал он. — Он не может быть счастливым без супруги, даже когда ищет себе новую.
Кейт много смеялась, остальные только улыбались; я чувствовала, что моих родителей беспокоило присутствие слуг при таких разговорах.
— На этот раз, — произнес лорд Ремус, — он ищет принцессу на континенте, но не все горят желанием. Он взглянул на Кейт:
— Как и я, барышня, они хотят сохранить свои головы, помня о том, что произошло с несчастной Анной Болейн и даже с королевой Екатериной, и это можно понять.
— Это как сказки Шехерезады, — сказала Кейт. — Может быть, удастся найти королеву, которая смогла бы развлечь короля и тем самым сохранить себе жизнь.
— Именно к этому и должна стремиться новая принцесса, — сказал лорд Ремус. — Я слышал, что сестра герцога Киевского привлекла внимание короля. Художник Гольбейн сделал с нее красивый портрет, и король уже объявил, что он влюблен в нее.
— Значит, новая королева выбрана.
— Так говорят при дворе. Господин Кромвель очень заинтересован в этом браке. Я никогда не любил этого человека — низкого человека, но король считает его умным. Говорят, этот брак будет хорош с политической точки зрения. Готов поклясться, что скоро вы увидите еще одну коронацию.
— Это будет четвертая жена короля, — сказала Кейт. — Хотелось бы мне посмотреть на нее. Наверно, она очень привлекательна.
— Принцессы редко бывают так красивы, как о них говорят, — сказал лорд Ремус. — Ручаюсь, те, у кого нет королевской власти, всегда могут возместить ее властью красоты. — Он улыбнулся Кейт и посмотрел на нее немного затуманенным взором. В тот год наша настойка из бузины была довольно крепкая. В противном случае он не говорил бы так свободно.
Я думаю, отец облегченно вздохнул, когда обед закончился; матушка пригласила лорда Ремуса в музыкальный салон и исполнила ему прелестную песенку. Лорд Ремус с удовольствием ей аплодировал. Потом Кейт взяла лютню и тоже спела.
Она пела про любовь, временами бросая взгляд на лорда Ремуса и улыбаясь ему. Ее длинные волосы выбились из золотой сетки и рассыпались по плечам. Она, якобы раздраженно, откинула их назад, но я-то знала, что это был способ привлечь к ним внимание.
Когда лорд Ремус собрался уезжать, мы пошли проводить его до пристани и долго смотрели, как его барка плывет вверх по реке.
Я заметила, что Кейт чему-то загадочно улыбалась.
В тот вечер она появилась в моей комнате. Когда ей нужно было выговориться, она всегда приходила ко мне.
Она, как обычно, вытянулась на моей постели. Мое же место было на диване у окна.
— Ну, — начала она, — что ты думаешь о милорде?
— Что он очень много ест, очень много пьет и слишком много смеется над своими шутками и слишком мало — над шутками других.
— Я знаю очень многих, к кому можно отнести эти слова.
— Что свидетельствует о том, что милорд ничем не отличается от других и о нем ничего оригинального сказать нельзя.
— Можно сказать, что он богат, что у него большое имение за городом и должность при дворе.
— И все это может сделать его желанным в глазах расчетливых молодых девиц.
— Сейчас ты рассуждаешь здраво, дитя мое.
— Умоляю, не называй меня так. Мне уже сделали предложение, в отличие от тебя. Она прищурилась.
— Господин Кейсман? Я кивнула.
— Он хочет жениться не на тебе, Дамаск… а на всем этом — твоих землях, твоем доме, на всем, что ты унаследуешь от отца.
— Именно это я и подумала.
— А ты не такая уж глупая.
— И больше не ребенок, поскольку уже считаюсь потенциальной невестой, особенно если к этому добавить мое наследство.
— Счастливая Дамаск! А что есть у меня? Кроме красоты и обаяния?
— Которые, кажется, уже дают результаты. Они даже действуют на людей, у которых есть должность при дворе и имение за городом.
— Значит, ты думаешь, что я произвела на него впечатление?
— Без сомнения. Но, может быть, ты зря тратила на него свои таланты?
— Вот уж нет. Он мог бы завтра же сделать меня своей женой — он хотел этого. У него было две жены, и он сохранил обет.
— Клянусь честью, — сказала я, — он почти столько же раз был женат, сколько и король. Но, Кейт, он же старый.
— А я молодая женщина без наследства, в противоположность тебе. Твой отец даст мне приданое, я не сомневаюсь, но это не пойдет ни в какое сравнение с тем, что принесет своему мужу его любимая доченька Дамаск.
— Давай не будем говорить о свадьбах. Мне это кажется грустной темой.
— Почему?
Я не ответила. Я подумала о лисьей маске, которую вдруг увидела на лице Саймона Кейсмана, и о плане Кейт заставить лорда Ремуса жениться на ней, потому что у него был звучный титул, имение за городом и должность при дворе.
— Узы брака должны соединять молодых, тех, кто любит друг друга, а не мирские блага и титулы, — сказала я.
— И это говорит моя романтичная кузина, — насмешливо произнесла Кейт. — Кто сказал, что ты повзрослела? Ты еще ребенок. Ты мечтательница. Часто случается так, что за тех, кого мы любим, мы не можем выйти замуж. Так что будем веселиться. Будем радоваться, пока можем.