Читать интересную книгу Преодоление христианства - Владимир Авдеев

Многобожие, в отличие от Однобожия, не нужно постоянно строить в своей душе, приноравливая себя силой к правильному течению нееретической мысли – его нужно лишь единожды разрешить, и оно расцветет само собою естественно. Многобожие не требует постоянной борьбы с Вечным искусителем рода людского, так же как и не требует постоянной акцентации воли на ключевых «проклятых» вопросах бытия, но питает душу всеми живительными соками жизни. Со смертью канона и догмы умирают и все ереси. В этом принципиальное, функциональное и биоэнергетическое различие Однобожия и Многобожия. Чтобы удержать в своей душе одного Бога, чтобы балансировать и не уронить его, всегда нужны усилия воли и нравственности. когда же душа полна Богами, она делается устойчивее как в динамике, так и в статике. Многобожником быть легче, ибо там, где царит Единственность, там не утихает борьба и льется кровь.

Корневым вопросом любой религии является также вопрос о жертвоприношениях. В первобытных религиях в жертву Богам приносили живых людей, с развитием язычества и ростом цивилизации в жертву стали приносить животных. Постепенно тема жертвы становится все более абстрактной, и в христианстве в жертву за все человечество приносится единожды сын Бога, но вместе с ним под шум красочного патетического мифа крадутся и неприметные частицы повседневной человеческой жизни. Обрезанность крайней плотью как символический акт пожизненного прикрепления к вере сменяется более филологически ментальной обрезанностью сердцем. Однобожие незаметно щиплет свои обязательные жертвы с тел людей в виде покаяний и отказа от свободы нравственного выбора. Безропотное следование чужим навязанным заветам и есть жертва, а миф о первородном человеческом грехе – самое мерзкое из всех жертвоприношений., даже по сравнению с кровавыми жертвами дикарей. Это – принесение в жертву политизированному абсолюту самой сочной сердцевины человеческой сущности. При рождении мы получаем ее из рук христианских священнослужителей надкушенной уже на всю оставшуюся жизнь. Вы ответственны за грех праотца Адама – разве это не жертвоприношение?

Настораживает и вызывает недоумение и другой догмат, ибо всякое рассуждение о Божественной Троице, основанное на принципе изоморфизма, есть не более чем вульгарная разновидность арифметики научившихся считать до трех и находящихся в экстазе от этой способности. Католическая мифология – то есть целая наука о деве Марии, или православное имяславие – дисциплина о том, как правильно хвалить Бога, или интернациональный научный коммунизм как свод «законов» об апокалиптическом конце государства и устроения, таким образом, Царства Божия на земле на основе непомерного роста сознания производительных сил, а также появления новой зоологической потребности трудиться без вознаграждения – все это явления одного порядка, основанные на одинаковом словарном багаже и спекулятивных способах доказательства.

Все это наукообразное месиво основано на пильпулизме, то есть методе убеждения по принципу: у себя хвалю то, что у других ругаю.

Если бы отцы церкви надумали творить свою чудесную арифметику немного позже, то, вне всякого сомнения, они использовали бы в теологических целях такие, например, разделы высшей математики, как бесконечные дроби, мнимые величины, ряды Фурье, и фатально недифференцируемое число «e». Ну, а остаточный член разложения бинома Ньютона сыграл бы просто-таки эпохальную роль, как впрочем, и N-мерные пространства с их метафизическим абстрактным оттенком в виде открытого шара. Частную теорию вероятности можно было бы преподавать в разделе математических наук о Божьем провидении.

Никакие идеальные методы высшей математики не имеют отношения к религиозному чувству по той причине, что теология, будь то многобожеская или однобожеская, – наука никак не идеальная, а сугубо прикладная. И знания производственника, бизнесмена, инженера-технолога скорее пригодятся в ней, чем формальные блажения теоретиков. Бог имеет отношение к практической жизни реальных людей, а не к пресным математическим модулям судного дня и загробного воздаяния. Жизнь – это конвейер, сборочный цех, лаборатория, набитая измерительными приборами, а не чистый лист бумаги, который вытерпит любые монстрообразные формулы. Пишите, что угодно – результаты практических действий будут настойчиво твердить свое.

Дело даже не в концепциях, аскетизме, медитации, монадах, Софии, неминуемой победе коммунистического труда. Дело не в том, что все монистически устроенные мозги производят на свет одинаковые в принципе рассуждения. Этой теме можно посвятить целый отдел психиатрии – Параноидальный монизм. Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься.

Многобожеская концепция строения мира может разрушить самый первичный принцип построения монорелигий, ведь в Царство Божие можно попасть через врата практического счастья и земных удовольствий, а не через страдания, послушание и кротость. Аскетизм и отречение от красот жизни и воли к жизни вовсе не заключает в себе изначально трамплин для святости и высшей эзотерической мудрости. Аскетизм монотеистических пророков – это всего лишь крайность обескровленного бытия, а все крайности чреваты в равной степени чудесами и откровениями. На унылых склонах аскетической мудрости нет уже места, там все занято и «обжито». Попробуйте уйти в другую крайность и сделаться там мудрецом. Но сколько различий будет во всем и сколь велико будет их значение можно понять сразу же, едва после пыльного теологического трактата толщиной с поваренную книгу Вы поймаете на язык пару изумительных афоризмов из Эпикура. Мысль, ограненная канонизированным страданием, уже блистает величавым черным блеском. Все грани этого бриллианта равно самоценны, и все обработаны так, что рука мастера может их не касаться.

Совсем рядом есть другой драгоценный камень, он сокрыт от непросвещенного глаза своей природной бесхитростной простотой. Но едва Вы коснетесь его инструментом точного знания, надетого на первоприродный инстинкт, как пред его сказочным блеском разом померкнут все иные украшения, а силы природы смирят свой нарочитый бег и преклонятся перед его порфирородным сиянием. Только синтез богатой духовной жизни и земного счастья, ни в чем не ведающего отказа себе, ведет к вратам Вечности и Блаженства. Сквозь феерию перерождений Вашей вечной души Вас понесут неустанные крылы избранности и высшего предназначения, а безудержное ликование сделается единственным наполнением сознания. Вместе с утратой времени первыми умирают страдания, вечности нет до них никакого дела.

Все учения, созданные аскетами, – не мудрость, а диагноз состояния их души и тела.

Мораль мучеников и неудачников инфекционна. Мойте руки после общения с ними и никогда не целуйте их знамен.

Человек – это элементарное приспособление для достижения сверхчеловеческих целей. Так позволяет думать любой вариант язычества, и так не позволяет думать любое Однобожие. Вот корень различий.

Мысли о вечном всегда звучат обыденно и просто, в этом и заключается основная трудность их усвоения. Моисей, Христос, Магомет, Будда были величайшими эгоистами вех времен и народов, хотя именно с гордыней других они боролись больше всего. Никто из этих великих людей не пожелал жить той религиозной жизнью, которой жило их окружение. Они захотели видеть, чувствовать и насаждать в мире свои законы, конечно, для пущей убедительности со ссылками на божественные откровения.

В каждой современной мировой религии гораздо больше подлинной политики, чем искренней неподдельной святости. Этот факт как нельзя лучше иллюстрируется их сходством друг с другом, ведь вокруг идей Единого Бога можно было бы изобрести гораздо больше версий человеческого счастья. Но нет же, все как назло сходятся на непременном обуздании человеческой сущности как пропускном билете в Рай. Только контролируемый и предсказуемый, подвластный, Вы угодны Богу. Можно было бы согласиться с этим, если таково и было истинное веление Всевышнего. Но всякому, кто хоть немного знаком с историей, должно быть известно, что слова единственности родились на устах горстки пророков, возмечтавших мирового господства, в связи с чем представляется возможность оставить за собой права на свободу, неконтролируемость, непредсказуемость и неподвластность.

Служите своей стихии, а не чужому замыслу, Ваш Божественный эгрегор защитит Вас. Если Идея Единого Бога неминуемо ведет Вас к спасению через страдание, то это лучшее доказательство из всех в пользу правоты Многобожия. Единобожие проповедует учение о смысле жизни через отречение от жизни. Но вы постигнете смысл тогда, когда самой жизни уже не будет. Постичь смысл жизни – все равно, что подслушать, что ели у соседей, или украдкой подсмотреть чужую любовь. Ни один смысл не заменит саму жизнь. Если из жизни, будто эссенцию, выдавить смысл, она чахнет и умирает на глазах, а смысл будет жить своей «жизнью», но такой же пустой и никчемной, какой живет чучело некогда строптивой вольной твари. Оно, несомненно, позволит нам судить о ее образе жизни, среде обитания, но внутри будут только опилки, а внизу на подставке – умная надпись по-латыни (тоже мертвом языке), и ничего больше. Смысл жизни по сути не может быть заключен за ее пределами.