без сомнения, со многим сможет справиться, но это не повод давить на нее. Я просто надеюсь, что сегодня вечером было не слишком много. Мое тело все еще дрожит после секса с ней. Она первая и единственная женщина, которая смогла удержать меня в настоящем. Я думал, что потерял интерес к сексу после многих лет бессмысленных свиданий в университете. Наблюдение за тем, как Скарлетт подчиняется мне, вытягивает мои самые темные желания на поверхность.
Дверь в ванную открывается, впуская в комнату клубы пара. Она выходит, закутанная в мой темно-синий халат, подол которого скрывает ее ступни. Он явно ей велик.
— Я похожа на грустное викторианское привидение.
— Но, тем не менее, очень красивое, — говорю я и, подойдя к ней, притягиваю ее к себе. — Я вернусь через минуту. Ужин скоро будет.
Она улыбается, избегая моего взгляда. Нам придется над этим поработать.
Выйдя из душа, я не тороплюсь одеваться. Моя жажда к ней не уменьшилась. Черт, она стала только сильнее с тех пор, как я попробовал и почувствовал ее. Между нами существует не только физическое влечение. Она действительно слышит меня, видит меня, знает мои грехи и все равно открывается. Я выхожу из ванной и обнаруживаю ее свернувшейся под одеялом. Золотые пряди волос веером распластались на подушке. Я несколько раз медленно моргаю.
— Что ты делаешь? — с подозрением хихикает она.
— Мне нужно убедиться, что ты не галлюцинация, — отвечаю ей я чистую правду.
Она смеется, на этот раз громче, и у меня сжимается что-то глубоко в груди. Я никогда не смогу ее отпустить.
— Это наш ужин, — кричу я через плечо, когда внизу раздается звонок в дверь.
Глава 13
Скарлетт
В тишине комнаты реальность начинает медленно оседать в моем сознании. Тот факт, что я сплю со своим сталкером, который по совместительству является убийцей-линчевателем, не упрощает ситуацию. И я до сих пор не разобралась должным образом со своим теперь уже бывшим женихом. В какой-то момент мне придется обратиться в полицию по поводу Тео. С моральной точки зрения не честно позволять Джордану обо всем позаботиться, хотя я не сомневаюсь, что он мог бы. Однако сейчас всему этому придется подождать.
Джордан возвращается в комнату с двумя коричневыми бумажными пакетами и ногой закрывает за собой дверь. Я почти забыла чувство влюбленности. Когда все, что делает человек ново и увлекательно, даже такие простые вещи, как закрытие двери.
— Я знаю, что ты заслуживаешь не такого ужина, но я обещаю исправиться, — говорит он, кладя пакеты на письменный стол. — Я просто не думал, что ты захочешь пойти куда-нибудь сегодня вечером.
— Ты прав, — признаюсь я, наблюдая, как он раскладывает содержимое пакетов.
Джордан протягивает мне коробку из пенопласта, и по запаху я уже могу сказать, что блюдо из моего любимого места, где можно взять еду на вынос. Острая лапша с салатом из огурцов, приготовленная единственным корейским рестораном в городе — «Dispatch». Я смотрю на него и чувствую, как мои брови хмурятся в замешательстве.
— Откуда ты знаешь… — начинаю я, но он меня перебивает.
— Я знаю о тебе все.
— О, верно, — играя с вилкой, приклеенной сверху, говорю я. — Ты жуткий сталкер.
Выражение лица Джордана выглядит угрожающее, но только внешне. Его взгляд падает на мою грудь, где халат начал распахиваться.
— Следи за своим языком, дорогая. Я был бы рад напомнить, что еще я знаю о тебе.
Я сглатываю, возвращая внимание к лапше передо мной. Мы не сможем поужинать сегодня вечером, если я продолжу и дальше его подстрекать. Он приносит еще одну коробку и садится рядом со мной на кровать. Тишина между нами кажется странной, но в то же время утешительной.
— Ты говорил, что наверстываешь упущенное время…
— Все верно, я это и имел в виду, — перебивает он, а суровое выражение лица делает его еще более привлекательным. — Я планировал позаботиться обо всем, добиться справедливости для моей сестры, прежде чем сделать шаг. Просто я не мог больше оставаться в стороне. Именно поэтому я нанял вас с Харпер, решив, что на данный момент будет достаточно просто увидеть тебя лично.
— Помогло? — шепотом спрашиваю я.
— Нет. Я захотел сделать тебя своей как можно скорее.
Я думаю над его ответом, наматывая на вилку еще одну порцию лапши. Конечно, преследовать кого-то по своей сути неправильно. Вероятно, это говорит только о том, насколько я запуталась в своих отношениях с Тео, и о том, что на самом деле я нахожу это отчасти милым. Никто никогда особо не интересовался мной как личностью. Я нравилась Тео, потому что была послушной, хорошим дополнением к его ложному образу семьянина. Джордан держался почти десять лет, наблюдая за мной издалека, потому что не хотел, чтобы я была втянута в эту катастрофу. У меня внутри все переворачивается при мысли, каким образом он узнал о моей помолвке с Тео.
— Я не знала. Я думала, ты забыл обо мне, как только высадил той ночью, когда мы были подростками, — отвечаю я искренне.
— Совсем наоборот, дорогая, — в его глазах мелькает грусть, когда он говорит об этом.
— Ты собираешься его убить?
Внезапность моего вопроса, кажется, сбивает его с толку. Он смотрит на меня, выражение его лица становится более жестким, чем секундой ранее.
— Ты по-прежнему будешь со мной, если я скажу да?
— Я бы тоже хотела справедливости для своей семьи, — я сглатываю, глядя на темно-серое легкое одеяло.
— Теперь речь идет не только о Пенелопе, но и о расплате за то, что он с тобой сделал, — отвечает Джордан и ставит еду на тумбочку, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Если бы Санни не появился…
— Прекрати! — я даже не хочу думать, что могло бы быть. — Он успел и теперь я здесь.
— Теперь мы здесь, — поправляет он, нежно касаясь рукой моих волос.
Следующие пару часов мы проводим, обсуждая, каково ему было в школе-интернате, и делясь университетскими историями.
Оказывается, Джордан всегда был интровертом, предпочитая общаться только с одним или двумя людьми, помимо своих профессоров.
— После похищения и убийства моей сестры стало еще хуже, — говорит он и рисует пальцем узоры на моей спине, пока я лежу у него на груди. — Я закрылся для всего мира. Был зол и потерян. Она единственная, кто понимал, каково это, когда умерли наши родители.
— Мне очень жаль, — я прижимаю руку к его груди, прямо над сердцем. — Тебе через многое пришлось пройти.
— Людям приходится и похуже, — отвергая мое сочувствие, продолжает он. —