Представительный эскорт назначался не только для придания веса и «чести» избранному горожанами архиепископу. Посадник, видимо, выступал в качестве гаранта общины, своим присутствием подтверждая волю горожан. Об этом можно судить по событиям в Новгороде в 1218 г. Не зная, как решить судьбу владычной кафедры, на которую претендовало сразу два избранных ими архиепископа, «князь же и Новогородци рекоша… «идете в Киев к митрополиту Матфею Киевскому и всеа Руси, да кого нам пришлет, той нам есть владыка»«.[487] В отличие от предыдущих делегаций, с двумя «владыками» отправили уже не посадника, а «священноинока Васиана, и другаго Бориса презвитера, и Якуна Матфеева».[488] Выбор эскорта понятен – посадник должен был выражать волю городской общины, а она в данном случае передала право окончательного решения митрополиту.
Интересно отметить, что летописец нечасто упоминает о сопровождающих владыку духовных лицах. Вряд ли на основании этого можно сделать вывод о сугубо светском характере владычного «эскорта». Скорее всего, участие священнослужителей на данном этапе считалось само собой разумеющимся.
§ 4. Требования к избираемым лицам (IX–XV в.)
Особую группу участников выборов составляли те, кого избирали на престол, кафедру и иной выборный пост. Безусловно, эта группа участников отличалась определенными характеристиками. Но ответы на вопрос, каким требованиям должны были соответствовать кандидаты на тот или иной пост, в известной мере условны.
Во-первых, следует учесть динамичность содержания требований к избираемым. То, что не требовалось в IX в., например, православное вероисповедание, становится необходимым на более позднем этапе.
Во-вторых, значительные трудности порождает неправовой характер требований к избираемым лицам. Поэтому выводы основываются главным образом на исторических фактах и данных летописи, более или менее адекватно отражающих практику и обычаи того времени.
В-третьих, отличительной чертой критериев пригодности лица к той или иной выборной должности в древнерусском государстве является их вариативность, как по содержанию, так и по времени вступления в силу. Например, в одной ситуации личные качества были определяющим моментом избрания (скажем, в случае с приглашением Александра Невского), а в другой, наоборот, личность претендента на престол не имела особого значения. Это, в частности, относится к избранию малолетних правителей. Временной фактор действия требований к лицам, избираемым на выборные посты, также непостоянен. Некоторые требования выдвигались до процедуры избрания, например, принадлежность к княжескому роду, а другие «подтасовывались» в случае положительного решения веча. Так, псковичи вначале избрали князей-иноверцев (Довмонта, Ольгерда), а потом предложили им принять православие.
В-четвертых, несмотря на распространенность выборов в древнерусском государстве, основной объем сведений черпается из локальной новгородской практики, благо она достаточно широко освещена.
В-пятых, особенность данного периода в том, что характеристики контингента голосующих людей и требования к избираемым лицам довольно часто не имели ничего общего.
Требования, которые предъявляла община к кандидатам на княжение и на другие государственные посты, можно определить лишь с известной долей вероятности. Огромную роль в отборе кандидатов играла политическая обстановка внутри территории и за ее пределами.
Критерии отбора кандидатов на выборные посты можно подразделить на универсальные и специальные. Универсальные критерии были одинаково действенны в отношении любого выборного лица. В рассматриваемую эпоху к ним можно отнести непреложные правила, применявшиеся без исключений для любой должности, – все кандидаты должны быть свободными людьми мужского пола. Иные требования и их комплексы варьировались в зависимости от выборного поста. Они относятся к группе специальных критериев.
Требования к каждому избираемому посту можно сгруппировать по частоте применения на практике. В первую группу входят постоянные, во вторую – непостоянные (факультативные) критерии.
Постоянные требования в данный период не были зафиксированы правом, но с необходимостью повторялись от выборов к выборам. Нарушение постоянных требований рассматривалось как исключение из правил.
Непостоянные, или факультативные требования диктовались политической ситуацией внутри территории, международной обстановкой, волей отдельных лиц и т. п. Они варьировались от выборов к выборам. В то же время эти критерии применялись на практике достаточно часто, чтобы их можно было зафиксировать и отнести к разряду требований, а не исключений из правил.
Признание того или иного требования постоянным или факультативным во многом зависело от конкретной должности. То, что для княжеских выборов зачастую было факультативным требованием, для выборов посадника могло рассматриваться как обязательное, постоянное условие (например, хорошее физическое состояние). Поэтому «набор» критериев, за исключением принадлежности к мужскому полу, был уникален для каждой группы избираемых.
4.1. Критерии, применяемые в княжеских выборах
Постоянные критерии отбора были немногочисленны, но действовали в любых политических и социальных условиях. Независимо от каких-либо факторов применительно к отбору кандидатов на княжение можно считать постоянными требования к полу, происхождению и к вероисповеданию (с принятием крещения) претендента на престол.
То, что кандидат на престол обязательно должен быть мужского пола, было обязательным условием, соблюдаемым для любого поста. Требования к происхождению и вероисповеданию претендентов нуждаются в уточнении.
Принадлежность к княжескому роду – неукоснительно соблюдавшийся критерий. Единственное исключение – княжение в Галиче боярина Владислава в 1211 г. При этом летописец ясно выразил свое неодобрение, приведя слова: «не есть лепо боярину княжити в Галичи».[489]
Следует уточнить, что речь идет не обязательно о владетельном князе – правителе какой-то территории, а вообще о представителе «Владимирова племени». Как отметил П. Чеглоков, «иногда князьями в Новгороде были великие князья, иногда удельные, а иногда даже и такие, которыя не имели своих собственных уделов».[490] Для призвания, особенно на начальной стадии оформления государственности, важен был сам факт рождения в княжеской семье. Доказательством этого можно считать вокняжение «робичича» Владимира Святославича в 969 г.: «Посади Святослав Ярополка в Киеве, а Олга в Древех. И приидоша Новгородци, просяще себе князя, и отпреся Ярополк и Олег, и рече Добрыня Новгородцем: "Просите Володимира". Владимир бо бе от Малки, ключници Олжины… И рекоша Новгородци Святославу: "дай нам Владимира"; и даде им Владимира и иде Володимир в Новгород с Добрынею…».[491]
Другое постоянное требование к избираемым князьям – православное вероисповедание. Хронологически оно относится к более позднему времени, нежели формирование первого условия, и связано с христианизацией Русского государства.
Особо о вероисповедании ведется речь лишь в случае призвания на престол иноземцев: «Того же лета князь Литовский Домант прийде во Псков со всем родом своим и крестися, и наречено бысть имя его Тимофей, и посадиша его Псковичи у себя на княжении».[492]
Отказ от принятия православия препятствовал замещению престола, о чем свидетельствует летописный рассказ о неудачном посольстве псковичей к другому литовскому князю, Ольгерду. По летописи псковичи обратились с приглашением к Ольгерду, «много молиша великого князя Олгерда Гедимановичя, крестити его хотяще и на княжении посадити во Пскове»[493] но получили отказ, обоснованный нежеланием князя принять православие. Поэтому на псковском столе посадили не самого Ольгерда, а его сына, предварительно окрестив его в соборной церкви.
Особо следует остановиться на изучении еще одного критерия отбора. Он носил смешанный характер, поскольку, являясь, по сути, постоянным, имел ограниченный, локальный масштаб. Он применялся только в отношении новгородского стола. Во второй половине XIII в. одним из определяющих факторов избрания князя для Новгорода стал великокняжеский ярлык. В отношении новгородских князей со второй половины XIII в. это было постоянным требованием, причем новгородское и великое княжение были практически нераздельны: «Список новгородских князей в XIV веке называет (и, следовательно, считает новгородскими князьями) только князей, занимавших (последовательно) великокняжеский владимирский стол».[494]