Халид – опасная бездна, которая манит. Ты знаешь, что расшибешься, если прыгнешь. Но при этом не можешь отойди, завороженно вглядываясь в черноту. А если всё таки шагнуть?
К обеду Яну становится лучше, и я окончательно расслабляюсь. Рисую с ним в альбоме, постоянно проверяя температуру. А сын выглядит так, словно не он пугал меня своим состоянием пару часов.
Абсолютно здоровый ребёнок, даже горло почти не красное. Лишь слабые отблески ОРВИ, поэтому мы даже выбираемся на прогулку.
– Милый, помнишь правила?
– Угу.
– Мы погуляем в сторонке от других детей, совсем чучуть.
– Угу.
Ян сам справляется с обувью, выглядя покорителем вершин. Протягивает мне хрупкую ладошку, крепко цепляясь за меня. Не выдерживаю, подхватывая на руки сына. И именно в этот момент звонит Халид.
– Освободилась? – настолько холодно, что мороз спускается по коже. – Я заеду через полчаса?
– А чуть дольше? Яну стало лучше, младшему, - отчитываюсь, как перед начальником. Но на работе хоть можно уволиться. – Мы вышли на прогулку. Я помогу уложить его в обед, можно?
Мой голос звучит настолько просяще, что я морщусь. Гадко от подобного, насколько слабой я сейчас себе кажусь. Хотела же во всем потакать, не сопротивляться. Но я саму себя не прощу за сломленность.
– Или мне бросать ребенка на площадке и бежать к тебе? Жаль не на каблуках, было бы эффектнее.
– И свернула бы себе шею, - Халид не велит заткнуться, а мне так не хватает перепалки. Чтобы доказать, что я уж не совсем размякла. – Я всё равно заеду. Пообедаешь со мной.
– Не думаю, что я одета подходяще…
– Ада. Через полчаса.
Соглашаюсь, потому что отказ всё равно никто не примет. Постукиваю пальцами по скамейке, наблюдая за Яном. Нужно отвести его домой, в очередной раз спрятать.
Я всё время высматриваю людей Халида вокруг. Думаю, как лучше укрыть и повернуть сына. Чтобы никто не заметил сходства между ним и Халидом.
Но нет, вокруг только другие мамочки с детьми, несколько подростков. Никого подозрительного, и от этого сердце сжимается. От плохого предчувствия, словно надвигается что-то необратимое.
– Мам, качели!
Ян ставит перед фактом, кивая на горку. Киваю, разрешая всё. Некоторые девушки осуждающе смотрят на меня, качая головой. Да-да, не поддерживаю малыша на высоких ступеньках. Но ведь стоит подойти с помощью, как сын начнёт реветь.
Самостоятельный.
– Нравится нянькой работать? – мужские ладони прижимают к лавочке, заставляя терять сознание от страха. – Заводи малого, нам пора.
Нет.
Нет!
У нас должно было быть больше времени. Ещё десять минут на то, чтобы завести Яна в дом и привести себя в порядок. И дождаться Халида на улице, без шанса на раскрытие обмана.
Но Халид здесь.
За моей спиной.
Так близко, что меня пронзает.
– Сейчас. Подождешь в машине? – каждое слово будто режет горло. – Я выйду через две минуты. И…
– Мам, пить.
Ян несётся ко мне, будто стрела. Которая подписала смертный приговор. Разрушила одни махом все уловки и ухищрения. Я чувствую, как мужчина за мной напрягается.
Сильнее давит ладонями, сжимает плечи, почти до боли. Мне не нужно оборачиваться, чтобы представить его реакцию. И как он сейчас рассматривает Яна.
Сын не обращает внимания на Халида. Тянет ручки, а я прижимаю Яна к себе. Будто смогу защитить от реакции Цербера, его злости. Подрываюсь с места, смотря прямо в лицо мужчины.
Его взгляд переходит от меня на Яна, и обратно. Долго, цепко. И я понимаю, что сейчас не соврать, не откреститься. Халид не настолько слепой, чтобы не заметить стопроцентное сходство между ним с малышом.
– Хал…
– Замолкни, Ада.
Едва не рычит, сжимая кулаки. Так, что вздуваются вены на руке, белеют костяшки. Его трясёт от злости, а от тона колотит и меня. От непонимания, страха. Попыток уговорить Халида не трогать ребенка.
– Сын?
– Сын.
У меня вот-вот случится удушье, голова кружится вместе с миром. Но солгать не могу. Сейчас, когда так всё очевидно, когда нет ни одного шанса на спасение.
Только голая правда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Жду других вопросов, но Халид только кивает.
А затем разворачивается, не говоря ни слова, покидает детскую площадку.
Он… просто уходит?
Глава 25. Халид
Сука.
Дрянь.
Оставляю Аду позади, направляясь к машине. Если сейчас не уеду – нахрен сверну ей шею. Голыми руками придушу. Одно дело знать, что она о своём ебаре переживает.
Другое – видит прямое доказательство. Сын, блядь. Как две капли похожий на Аду. Те же темные волосы, золотистая кожа. И взгляд хмурый, будто будет бороться до последнего вздоха.
Копия её.
Не Яна.
Уже хорошо.
Сука!
– Халид, куда дальше? – Аслан затыкается под моим взглядом, кивает.
Понятливые. Все дохрена вокруг понятливые, кроме Ады. Не уяснила два простых факта. Моё никому нельзя трогать, особенно так. Второе – Ада моя, без вариантов.
Даже если шлялась с кем-то другим пару лет. Я сотру с её тела чужие касания, похрен. Был её первым, стану последним. Всех остальных, что были между, просто выжгу.
Сжимаю кобуру под пиджаком, пытаюсь утихомирить демонов внутри. Которые требуют растерзать её Яна, наказать саму девчонку. Если решила, что может рожать сына какому-то ублюдку.
Отдаю распоряжение Аслану и охране. Стоит выйти из машины, как они тут же срываются с места, выполняя приказ. А я возвращаюсь на детскую площадку к своей колючке.
– Халид, - она закрывает собой сына, который притих и хватается за ногу девушки… Сына, блядь! – Опусти руку с пистолета. Я не позволю причинить ему вред. Понял? Мне плевать, что ты…
– В дом, Ада. Мирно и быстро, если не хочешь устраивать разборки на людях. Поверь, мне без разницы где тебя… Расспрашивать, - последнее слово выплевываю, с осечкой на малого.
Ада понятливо кивает, подхватывая пацана на руки. Поправляет лямку сумки, разворачиваясь ко мне спиной. Идёт как на казнь, зная, что всё просто так не закончится.
Меня ломает от того, что она так прижимает к себе ребёнка.
Чужого ребенка.
Своего.
– Теть Кать, погуляете с Яном ещё? У меня тут важный разговор.
– Ой, а что…
Женщина с пучком на голове вылетает в прихожую. Замолкает, сжимая ткань платья. И молча кивает, забирает малого. Ничего не спрашивает, только хлопает дверью.
А Ада словно только сейчас начинает дышать. Разворачивается ко мне, напряженно смотря на выход. Отступает на шаг, ища путь к спасению. Но его нет. С того самого момента, как она решила родить от другого мужика.
– Ян…
– Замолкла. И говоришь только после моего разрешения. Поняла? – подлетаю, сжимая точеный подбородок. Хочется нахрен прибить за её предательство. Не единственное. – Не слышу! – кивает, сжимая челюсть. – Умница. Какого хрена не сказала о сыне?
– Боялась, что ты ему навредишь.
– Я, может, и мразь, но детей не трогаю.
– Ты всё предельно ясно обозначил, Халид! Кто я и какое место занимаю в твоей жизни. И прости, что я решила по-другому. Что не так просто гнусь под нужный тебе формат.
– Планировала вообще рассказать?
– Надеялась, что ты меня отпустишь быстрее, чем узнаешь. Ян – мой сын, я не позволю сделать ему больно.
– А себе?! Себе, блядь, позволишь?!
Толкаю её к стене, прижимая своим телом. И понимаю. Она мне всё сейчас позволит, если я хоть одну фразу ей скажу. Себя сломает, но на колени опустится.
Изначально была готова.
Ян и Ян.
Непонятно, кому я бросал угрозы, кого собирался прикопать в лесу. И прогибалась, как могла. И была слабой. Не из-за ублюдка, а из-за своего ребёнка, как любая нормальная мать.
– Позволю, - кивает, дрожит в моих руках. – Ты нащупал, Халид, слабое звено в моей защите. Я на всё пойду, чтобы ты не тронул моего ребёнка. Уже пошла. И…
Затыкаю её поцелуем, нехрен лишнее базарить. Сжимаю бёдра, стягивая с неё брюки рывком. Не собирался, в планах был простой разговор. Но сейчас меня ломает.