— Я его понимаю. Ты красивая.
— Скажете тоже, Ваша Светлость, — смутилась Эсперанса, — красивая. Да я по сравнению с вами…
Она расстроенно вздохнула.
— Зря сомневаешься. Красота бывает разная. Уверена, найдётся не один человек, который посчитает тебя привлекательней меня.
Она заулыбалась, не столько польщённая, сколько уверенная, что я ей это говорю, чтобы успокоить. Продолжить разговор мы не успели, потому что приехали.
Телепортационная станция оказалась небольшим двухэтажным зданием. С лепниной вокруг окон и существами, похожими на горгулий, по углам. На этом украшения заканчивались, потому что перед входом не было даже клумбы: вокруг ровными рядами была уложена брусчатка.
Мы с Эсперансой важно прошествовали к входу. Лакей соскочил с запяток и с сундуком моим и небольшим саквояжем Эсперансы пристроился за нами. Я старалась не слишком вертеть головой, но обстановка была настолько помпезной, что подумалось, что и услуга будет неоправданно дорога. Конечно, это нужно было выяснить ещё у тёти, но мне просто в голову не пришло о таком спрашивать.
— Эсперанса, — зашептала я, — а сколько стоит переход? У меня может не хватить денег.
— Не переживайте, Ваша Светлость, — удивлённо ответила она, — у вас же абонемент. Донья Селия на год оплатила. Вы можете хоть каждый день перемещаться, денег с вас не возьмут.
— В Осеаль, Ваша Светлость? — спросил узнавший меня служащий.
— Да, — гордо ответила вместо меня Эсперанса. — Её Светлость возвращается домой.
Глава 15
Бойтесь своих желаний. Они имеют обыкновение сбываться и оказываются совсем не тем, чем казались до этого прекрасного момента. В детстве я мечтала пожить хоть ненадолго в настоящем замке, часами рассматривала фотографии и представляла, как я, такая красивая прогуливаюсь, по крепостной стене, а ветер развевает ленту, которую я повяжу на копьё рыцарю, выбравшего меня прекрасной дамой.
К счастью, рыцаря с копьём не было, потому что я, со своим везеньем, могла бы вместо ленты нанизаться на остриё сама. Замок же, издалека казавшийся волшебным видением из сказки — белые стены, стрельчатые витражные окна, башенки в каменном кружеве, острые шпили с коваными флюгерами, вблизи поразил толщиной стен, на которых еле заметными змейками искрились голубые потоки магии. А внутри поразил совсем не сказочными особенностями: крошечной личной спальней и сыростью, которая пропитала весь замок сверху донизу так, что хоть отжимай, если вдруг понадобится затопить деревеньку внизу — зальёт доверху.
Деревенька у подножия горы, на которой стоял замок, отсюда казалась игрушечной. Но поскольку мы проезжали через неё, я могла с уверенностью сказать, что таковой не была. Да, домики были чистенькие и аккуратные, а церковь Двуединого утопала в цветах, но жители не расхаживали по улочкам, как это бывает при постановках, а трудились. Моё появление не осталось незамеченным, и те, кто попадался по дороге, склонялись в поклонах и осеняли знаком Двуединого нашу карету. В ответ я улыбалась в окно. Мне тоже улыбались — моему появлению явно были ряды. Ещё бы: если Сиятельные благотворно влияют на подвластную территорию, то наверняка благо прямо пропорционально расстоянию до Сиятельного. Или в моём случае — Сиятельной. То есть чем ближе, тем лучше. Узнать бы ещё, что за благо даёт моим землям моя кровь.
Надежды на фамильара не оправдались. В столичном особняке его не было, не появился и тут. Оставалась слабая надежда, что он где-то гуляет и непременно подойдёт позже. Мысль о том, что фамильяр может не считать меня законной герцогиней, я откидывала, как нечто невозможное. По крови я герцогиня? Герцогиня. Значит, фамильяр должен меня признавать, а также помогать и объяснять, если он не хочет развеяться вместе со смертью последней представительницы рода.
Когда я осматривалась в крохотной спаленке, существенно уступающей в комфорте столичной, рука сама собой прошлась по стене, а губы прошептали: «алейра». Я даже не успела ничего понять, как в стене образовалась дыра. Приличная такая дыра, даже непонятно, как она скрывалась в межкомнатном пространстве. Внутри ничего не нашлось, но, судя по всему, Эстефания частенько использовала этот тайник, если тело открывало его на рефлексах. Находка была полезной. Я там спрятаться не смогла бы, а вот укрыть от посторонних глаз кокон с письмами — вполне. Сундук с моими вещами стоял пока неразобранным: доставили его одновременно со мной, но Эсперанса отправилась решать вопросы с моими удобствами. А именно: требовалось как минимум затопить камин в комнате, чтобы ушла промозглая сырость. И ведь лето же, но здесь атмосфера была как в подземном склепе: сыро, прохладно и мрачно. Я начинала чувствовать себя мумией, древней и дряхлой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сразу прятать письма в найденный тайник я не стала. Мало ли? Вдруг это не тайник, а мгновенный уничтожитель компромата? Толку от писем пока нет, но это не значит, что его не будет потом. Поэтому я сначала проверила, что случается с помещаемым внутрь предметом, отправив туда носовой платок, которого было бы не жалко лишиться, и проговорив «алейра» уже сознательно. Дыра затянулась, словно её и не было. Я опять прикоснулась и повторила заветное слово. Платок оставался на месте и не был никак повреждён, поэтому я засунула внутрь теперь уже письма с дневником, после чего отправилась изучать замок.
Его я не помнила совершенно, но решила положиться на память тела, только что столь хорошо себя показавшую. Слуг в замке я тоже не помнила. Если по столичному особняку в памяти оставались хотя бы имена, пусть не всех, то тут каждое лицо казалось новым.
Удивлённым не выглядел никто — значит, в моём поведении не было ничего странного. Все встреченные слуги склонялись в поклонах, я в ответ улыбалась так, что скулы начало сводить. Это здорово отвлекало, поэтому очнулась я в подвальном помещении перед дверью, за которой оказался солидных размеров алхимический кабинет. Даже если бы я увлекалась химией в школе, делать мне там было нечего: странные названия на баночках и пакетиках ни с чем не ассоциировались. Как и названия справочников на полках. Но если я пришла сюда, значит, Эстефания всем этим пользовалась?
Дверь я прикрыла и, обдумывая, как ещё можно использовать обнаружившуюся возможность, стала подниматься. Задумчивость принесла плоды: я оказалась в библиотеке, огромном помещении, в котором точно ни на чём не экономили — от солидных стеллажей, выполненных из явно дорогих сортов дерева и украшенных резьбой, до поддержания оптимальных условий внутри помещения. Никакой сырости, никаких посторонних запахов. В прежней жизни я бы решила, что тут стоит дорогой кондиционер, сейчас грешила на артефакт.
— Добрый день, Ваша Светлость, — склонился в поклоне не замеченный мной библиотекарь. — Чего изволите?
— Добрый день, — обрадовалась я предложению. — Я хотела бы просмотреть те же книги, что и в последний раз.
Библиотекарь растворился между полок, а я прошла дальше, оглядываясь в поисках рабочего места. Нашлось оно сразу же: небольшой стол в укромном уголке с удобным креслом, в которое я тут же опустилась, чувствуя, что оно принимает меня, как родную. Моё место: я точно здесь сидела, и не единожды.
Вынырнувший из ниоткуда библиотекарь сгрузил передо мной высоченную стопку книг с зубодробительными названиями. Да, Эстефания точно не была ленивой и ничего не знающей. Жаль, что от неё мне досталось слишком мало.
— Что-то ещё, Ваша Светлость?
— Да. Я хочу освежить в памяти хроники своего рода.
Он кивнул и опять исчез: местная библиотечная магия, не иначе. А я тихо сказала:
— Эй, фамильяр, имей совесть. Если не хочешь, чтобы род Эрилейских прекратился, ты мне должен помочь.
Ответом мне стала тишина. Если фамильяр меня услышал, то совести у него явно не доставало. Понятно, фамильярами меня тоже обделили…
В ожидании библиотекаря я придвинула к себе верхний том, раскрыла и попыталась почитать. На мой взгляд, попытка была аналогична тому, как если бы не знающий даже алфавита, полез бы в философские труды. Нет, алфавит я как раз знала и даже могла прочитать, что написано в книге. Другое дело, что ни во что понятное текст не складывался. Для начала мне нужна была какая-нибудь азбука для юных магов…