Похоже, выпускницы университета пользовались определённой репутацией. Или таковую создавали кумушки, подобные моей тёте?
— Как вы смеете, донья! — грозно вскричал дон Густаво. Усы у него при этом встопорщились, словно он собирался ими нападать. Выглядел он не грозно, но это не значит, что таковым не был: кого попало не назначили бы на столь ответственную должность.
— Мне кажется, донья, вы пытаетесь меня оскорбить, — скучающим тоном вклинился в их милую беседу Теодоро, остановив жестом не на шутку разозлившегося ректора. — У меня нет в университете других интересов, кроме как финансирования обучения специалистов.
Почему-то при этом он посмотрел на меня. Наверное, таким образом пытался намекнуть, что сейчас его интересы находятся в этой гостиной. Тётя это тоже отметила и недовольно нахмурилась.
— Извините, Ваше Величество. Я близко принимаю к сердцу судьбу своей племянницы. А репутация у вашего университета слишком специфическая для того, чтобы я разрешила Эстефании даже прогуляться на той улице.
— Не выдумывайте, донья, — окончательно вышел из себя дон Густаво. — Что за ерунду вы говорите?
— Скорее всего, донья Селия хочет воспользоваться потерей памяти племянницы и внушить той нужные мысли, — ехидно заметил Теодоро. — Эстефания, поверьте, в нашем университете ничего страшного не происходит и дон Густаво будет рад вас видеть под своим крылом.
— Разумеется, я беспокоюсь об Эстефании, — продолжила гнуть свою линию тётя. — Потому что при блоке наложение знаний ни к чему хорошему не приведёт.
— Вынужден с вами согласиться, донья Селия. — Дон Густаво уважительно наклонил голову. — Но это всё решаемо.
— Я с вами совершенно согласна дон, — расплылась в ядовитой улыбке тётя. — Это всё решаемо. Внутри семьи Эрилейских.
Теперь сверлили взглядами друг друга тётя и ректор университета. А Теодоро смотрел на меня. Я же, в свою очередь, притворялась, что мне необычайно интересно, кто победит в поединке. Победил дон Густаво. Тётя внезапно вспомнила, что она всего лишь слабая женщина, прикрыла глаза и замахала перед лицом веером с таким видом, словно вот-вот упадёт в обморок. Веер двигался медленно, практически медитативно, но тем не менее это действие сподвигло наших гостей на уход. Теодоро, не утруждая себя длинными прощаниями, коротко бросил: «Хорошего вам дня, доньи и дон Густаво» и исчез.
Дон Густаво решив, что без короля день в нашей гостиной точно хорошим не будет, распрощался, но куда более церемонно и витиевато, показывая хорошее воспитание и уважение к хозяевам дома.
После его ухода тётя сразу ожила и набросилась на меня:
— Фани, о чём ты думала, принимая двух мужчин даже без присутствия экономки?
— Мне кажется, то, что их двое, сохранит мою репутацию куда надёжней, чем если бы был кто-то один, — не удержалась я.
— Если бы, — проворчала она. — Если бы один из визитёров не был королём. Запомни: в следующий раз при тебе должна быть хотя бы Алисия. Хотя, конечно, следующий раз будет нескоро. Ты уезжаешь немедленно. Как только мне дадут знать, что в замке всё готово к твоему приезду, а экипаж отправлен к телепорту. Иди собираться.
Она повелительно махнула рукой, но я не сдвинулась с места.
— К чему такая спешка?
— Фани, завтра приезжает невеста Теодоро. Если он и дальше будет уделять тебе столько времени, это непременно до неё дойдёт, потому что ей он времени уделять будет ровно столько, сколько положено по протоколу, — с лёгким пренебрежением по отношению к приезжей принцессе пояснила тётя. — Случится ли что-то у вас с Теодоро или нет, для будущей королевы будет неважно. Ты станешь её первым врагом в Муриции. Первых врагов не забывают и давят до конца. — Тётя даже указательным и большим пальцами потёрла да скрипа, показывая, как меня расплющат. — В придворных интригах ты не сильна. Во всяком случае пока. Так что лучше отсидеться подальше. К тому же в фамильном замке король не сможет висеть у тебя под окнами. Да-да, я знаю, что он к тебе вчера приходил.
— А почему не сможет? — поинтересовалась я, чувствуя ужасное смущение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому что он умеет телепортироваться только на короткие расстояния, а пользоваться централизованным телепортом не станет. Сейчас мы тебя уберём от него подальше, а потом аккуратно сведём с королевой. — Тётя теперь не скрипела пальцами, а постукивала ими друг о друга, мечтательно щурясь в никуда.
— А с королевой зачем меня сводить? — опешила я. — Она что, предпочитает девочек в постели?
— Что за ужасы ты говоришь? — возмутилась тётя. — Ей нужны будут подруги, на которых можно опереться.
«И которым не жалко дать взаймы ненадолго мужа», — закончила я за тётю. Идея мне не нравилась со всех сторон. Но в одном моя родственница права; Теодоро слишком зачастил в этот дом, а я не знаю, что мне грозит, если он догадается о причине странностей. Поэтому идея переждать вдалеке очень неплоха. К тому же я смогу познакомиться с фамильяром и узнать, что он из себя представляет.
— Как скажете, тётя, — послушно согласилась я. — Тогда я иду собираться?
— Не бери с собой много одежды — там всего хватает.
— Эсперанса едет со мной?
— Разумеется. Она твоя личная горничная. Странный вопрос.
— Я не помню, принято это или нет. Вдруг у меня в каждом доме по личной горничной?
— Тогда это уже не личная горничная, — проворчал тётя.
— Вы едете со мной?
— Нет, у меня остались дела в Труадоне, к сожалению, безотлагательные. Но я постараюсь решить их быстро и присоединюсь к тебе, как только смогу. Не переживай, надоедать тебе там не будут.
Мне показался в её словах какой-то намёк, но пояснять она ничего не стала. Пришлось удовлетвориться ответом и отправиться к себе, где я обрадовала Эсперансу, что мы срочно уезжаем. Она захлопотала, спрашивая меня то про одно, то про другое платье, хочу ли я его с собой взять. Я же решила, что единственное, чего я хочу, — это взять с собой письма и дневник, над которыми поломаю голову в уединении герцогского замка, без постоянного присмотра родственницы. Положила я кокон с письмами в глубину сундука, Эсперанса прикрыла его платьями и бельём, добавила ещё каких-то жизненно важных мелочей и, убедившись, что уложила всё необходимое, убежала собирать свои вещи.
Я осмотрелась, но желания что-то взять с собой отсюда не появилось, ничто не затронуло в моей душе даже самой тоненькой струны. Было бы неплохо прихватить отсюда книгу про Келдийскую империю, которую я начала читать, но в замке наверняка есть своя библиотека, интересная книга найдётся. Но вот деньги… Я взяла и те, что выручила за жемчуг (не возвращать же их королю?), и те, что нашлись в комнате, отложенные прежней хозяйкой на мелкие нужды.
Тётю в этот день я больше не увидела. За мной зашла экономка, выразившая сожаление о моём скором отъезде и надежду, что в родовом гнезде ко мне вернётся память. Провожала меня тоже она. Убедилась, что единственный чемодан, который я с собой беру, крепко привязан, что внутри кареты нет никаких недочётов, могущих помешать моему удобству, и только после этого оставила нас с Эсперансой в покое.
Колёса кареты мерно загрохотали по мостовой, и я вспомнила про инициативу горничной.
— Кстати, Эсперанса, удалось тебе узнать, куда ездила графиня Хаго?
— Если бы, — она вздохнула. — Кучер сказал, что она его остановила в центре и велела ждать, а сама ушла, и надолго. Под отводом глаз ушла, — подчеркнула Эсперанса. — Не хотела, чтобы даже кучер знал, куда она направляется. А пришла с пакетом. Видно его не было, но кучер почувствовал, когда помогал Её Сиятельству залезать в карету.
— И большой был пакет? — заинтересовалась я, хотя понятия не имела, зачем мне эта информация.
— Вот такой примерно. — Эсперанса с готовностью обрисовала руками объём.
— Похоже на толстую книгу.
— Или плоскую шкатулку. Кучер ещё говорил о неприятном запахе, но мог и приврать, потому что заметил мой интерес и хотел удержать.
«Магия так воняет?» «Его — да». Но гадать, встречалась ли тётя с Бласкесом, или получила пакет от кого-то с близкой придворному магу магией, можно было долго, чтобы в конце прийти к выводу, что кучер действительно мог приврать. За ним это водилось, как я внезапно вспомнила.