– Он скоро приедет. Военно-морское министерство ждет возвращения его корабля…
– Представьте себе мое смятение, когда я зашел посоветоваться с капитаном относительно переезда вас и вашего брата из этого дома с запятнанной репутацией. И признаюсь, я намеревался поговорить с капитаном о более личных вещах. Слава Богу, что я этого не сделал!
– Вы и не могли поговорить с дядей Барнаби, если его нет дома, не так ли?
Ее неуместная попытка пошутить вызвала еще большую ярость у Уиггза. Его кадык запрыгал, рот скривился, а голос стал громче, теперь он говорил совсем как проповедник с кафедры. Без поддержки лорда Ренсдейла он, вероятно, никогда не получит такой кафедры, равно как и приданого мисс Ренслоу. Теперь он терял и то и другое. Неудивительно, что он вышел из себя.
– Дело в том, что его вообще не было дома все это время, клянусь всем святым! Я мог бы никогда не обнаружить этот факт, если бы не служанка, которая подметала крыльцо соседнего дома. Вы лгали мне, мисс Ренслоу, – кричал он, – лгали, глядя в глаза, лгали, чтобы иметь возможность жить в Лондоне и весело проводить время!
– Весело? Я жила в Лондоне для того, чтобы проконсультироваться у хороших врачей относительно здоровья моего брата и чтобы показать Трою город, пока мы здесь. Я знала, что вы этого не одобрите, поэтому решила избежать споров и не говорить вам об отсутствии дяди. Вы говорите так, будто я гуляла по Дарк-Уок в Воксхолле или примеряла подвязки на Бонд-стрит. Я не купила ни одного романа, потому что знала, что вы их презираете. Да, Трой лгал вместе со мной, потому что мы не хотели возвращаться домой в тот же день, когда приехали, мы наконец-то обрели полную свободу и могли узнать хоть что-то об этом мире. Я не считаю это аморальным поступком, сэр. И если бы вы, мистер Уиггз, не были таким упрямым, таким бесчувственным, нам не пришлось бы выдумывать болезнь дяди Барнаби.
– Как, значит, это я виноват в том, что вы обманули и меня, и виконта Ренсдейла, который облек меня полномочиями опекать его подопечного? Хм… Это очень по-женски – клеветать на человека вместо того, чтобы признать свои ошибки.
– Я признаюсь во многих своих глупостях, но вольное поведение мне несвойственно.
– Но все же вы поселились здесь, в доме известного подвесы.
– Не по моему желанию, этого вы не можете не признать. Или вы полагаете, что я устроила ранение моего брата, чтобы привлечь к себе внимание лорда Мардена и получить возможность участвовать в его грубых и распутных оргиях или чем там занимаются распутники?
– Ни в коем случае не в грубых, дорогая, – сказал граф, входя в комнату. Его сжатые кулаки говорили о крайнем негодовании. Он поклонился мисс Ренслоу, повернувшись спиной к негодяю, осмелившемуся кричать на нее в его собственной гостиной. – Распутник, пользующийся успехом у женщин, никогда никого не обижает.
Афине было стыдно, что его сиятельство видел или слышал, что она препирается с Уиггзом, словно торговка рыбой. Лицо у нее пылало – ведь она назвала графа распутником.
– Прошу прощения, милорд. Мне не следовало выражаться столь резко.
– Никто и не ждал, что вам известно что-то о распутниках и оргиях, слава Богу. У вас какие-то проблемы?
– Хм… Да, проблемы. Мисс Ренслоу показала себя особой менее чем достойной.
Йен повернулся, чтобы посмотреть на Уиггза, который принялся презрительно хмыкать вместо того, чтобы фыркать. Йен потянул ленточку, на которой висел его монокль, и поднес его к глазу. Он медленно оглядел наставника, начиная с его волос, разделенных надвое пробором, и кончая пыльными башмаками. Под его испытующим взглядом Уиггз переминался с ноги на ногу. Не сказав ни слова, Йен добился своей цели: женщина под его крышей, под его покровительством выше подозрений и явно выше обвинений, исходящих от такого низкого образчика рода человеческого.
– Я нахожу, что мисс Ренслоу достойна восхищения во всех отношениях, начиная с ее преданности брату и кончая ее любезным обращением с моей прислугой. Леди в подобных обстоятельствах не должна подвергаться нападкам за то, что следует своим моральным принципам. – Особенно в его доме, что подчеркнула его поднятая бровь.
– Даже… хм… если она прибегает ко лжи? А что будет дальше? Воровство?
– Полагаю, мне придется поставить сторожа при моем фамильном серебре.
– Вы можете шутить сейчас, милорд, но покажется ли вам забавным, когда свет отвернется от мисс Ренслоу? В качестве ее семейного духовного наставника я считаю необходимым указать ей на ее ошибки и недостойное поведение.
– Что вы и сделали, пространно и красноречиво. Мисс Ренслоу никогда не станет мишенью общественного осмеяния.
– Будучи под защитой какой-то женщины, о которой никто никогда не слышал? Леди Трокмортон-Джонс? Хм… Насколько мне известно, это такая же выдумка, как и присутствие капитана в Лондоне.
– Уверяю вас, эта леди вполне реальна. И моя мать, как только представится возможность, приедет сюда.
– Тогда где же находится эта родственница капитана? Если она печется о репутации мисс Ренслоу, ей полагается находиться сейчас здесь, в этой комнате.
– Как, в то время, когда мисс Ренслоу принимает своего семейного, как вы выразились, духовного наставника?
– В то время, когда она пребывает одна в доме известного… – Уиггз не произнес оскорбительного слова. – Но что за компаньонку вы ей нашли?
– Вполне приемлемая дуэнья, которая знает, что ее подопечной не грозит никакое бесчестье в моем доме.
– Мне бы хотелось самому познакомиться с этой женщиной, дабы убедить лорда Ренсдейла, что его сестра не навлекла на себя позор.
Афина стала между мужчинами.
– Теперь вы перешли на грубости, мистер Уиггз. Хозяин дома прилагает все усилия, чтобы мне было удобно. У вас нет причин для столь гнусных подозрений. Возможно, моя выдумка насчет дяди Барнаби вызвала у вас недоверие ко мне, но, поверьте, его сиятельство не заслуживает вашего недоверия.
Йен шагнул к двери, дав понять Уиггзу, что ему следует покинуть комнату.
– Моя дорогая мисс Ренслоу, благодарю вас за героические попытки, но я сам могу постоять за себя. – Он подмигнул ей и прошептал: – И за вас тоже.
Уиггз хмыкнул в очередной раз, но продолжал гнуть свою линию:
– Вы не ответили на мой вопрос. Где находится леди Трокмортон-Джонс? Я должен засвидетельствовать ей свое почтение.
– Она спит, поскольку провела несколько часов у постели юного Ренслоу, тогда как вы, должен заметить, не выразили желания сделать это. Непременно внесите это в ваше донесение виконту Ренсдейлу, Уиггз.
Уиггз фыркнул и что-то пробормотал, но все же предложил, хотя и с запозданием, посетить своего подопечного в его комнате. Ведя его к лестнице, Йен предложил мисс Ренслоу пойти поспать, как это сделала ее компаньонка, и добавил: