раз на него и настораживалась? У нас в Академии, случайно, не учатся Драконы? — И посмеивающаяся лесовичка скрылась за дверью.
Артур перестал покачивать ногой. Сообщил серьезно:
— Знаешь, она меня иногда даже пугает!
* * *
Дабы не вызвать очередного недовольства Амариллис, Мира готовилась отчитаться, что была в библиотеке (не обязательно же уточнять — с кем именно). Однако соседка оказалась в прекрасном расположении духа; мурлыча песенки, примеряла залежавшиеся из-за постоянного ношения школьной формы наряды: наверное, заранее готовилась к первому покорению Буржбы. Когда по коридору прошла дежурная, призывая гасить свет, Ама просто перевалила свои платья-накидки-шали на стул и уже в темноте сообщила довольным голосом:
— Послезавтра идем на вечеринку по случаю дня рождения Микси!
— К кому? Что-то я такой девочки не помню…
Баронесса захихикала:
— Какая девочка! Это мальчик. Майк Гюнтер. Между прочим, сын графа Гюнтера из Литса. Правда, шестой, совсем без перспектив, потому отец его сюда и определил.
— А-а-а… — Мира смутно представляла, где находится Литс, и так же смутно вспомнила худого, как циркуль, парня: кажется, на курс младше Артура с Криспином. Зевнула. — Ну, счастливо вам повеселиться!
— Что значит «вам»? — удивилась Амариллис. — Мы же с тобой вместе идем!
— Я тоже? Да мы с этим твоим шестым даже ни разу словом не перемолвились!
— Ну и что? Я просто сказала ему, что приду с подругой.
— А он?
— Говорит: «Если она такая же хорошенькая, приводи, конечно!» — Баронесса захихикала в темноте. — Вот ему сюрприз будет!
Мира кинула подушкой в сторону ее кровати, Ама сказала беспечно:
— Люблю, когда подушек много! Спокойной ночи.
Лесовичка мстительно отозвалась прабабушкиной поговоркой:
— Спокойной вам ночи, приятного сна! Желаю увидеть козла и осла! Осла до полночи, козла до утра, спокойной вам ночи, приятного сна!
— Фу, как это по-детски! — высокомерно ответствовала баронесса. — Не мешай спать, я должна быть самой свежей и красивой!
— Это уж как масть пойдет, вот возьму и окажусь тебя краше! — заметила Мира и получила назад свою подушку — прямо в голову.
— Спи немедля! — велела Амариллис самым своим баронессиным голосом.
Мира уснула, конечно, не сразу. И вовсе не потому что взволновалась от внезапной вечеринки — размышляла над собственными нечаянными словами в библиотеке. Конечно, полный бред, ведь всем известно, что Черных Драконов уничтожили во время войны — а если кто и остался, то улетел далеко из королевства, а не скрывался здесь, в самом его центре, да еще и в Магической Академии. Уж такая опытная колдунья, как ректор, за пять лет всяко бы обнаружила Дракона-оборотня среди своих студентов… или преподавателей? Лесовичка глядела в окно, из которого сочился рассеянный лунный свет, но видела не его, а темные высокие шкафы в ректорской. В дверце одного торчал массивный ключ с золотистой фигурной ручкой… Артур говорил, там хранятся личные дела студентов — прошлых и настоящих. Как бы полистать их — вдруг да обнаружится что-нибудь интересное… ну интересное, понятно, всяко обнаружится… объясняющее это происшествие с Драконьей стрелой?
Обдумывая, излагать ли свою идею старшекурсникам (Шазру-то, понятно, расскажет), Мира легла, уютно умащиваясь под теплым тяжелым одеялом. С их помощью проделать всё гораздо легче: раз уж они столько лет невозбранно удирали из Академии, то и само здание изучили досконально. А вдруг не согласятся, да еще будут следить, чтоб она сама не проникла в ректорскую, и стращать, что пожалуются Главной Ведьме?
Уже засыпая, Мира туманно подумала: а вдруг наша ректор тот самый Дракон и есть?! А что? Ядовитая — факт; когда свирепеет, чуть огнем не пышет; магией просто переполнена, а ведь всем известно — драконы мертвы без магии!
Вот смеху-то будет!
Правда, неизвестно, кто посмеется последним…
Глава 8
Огнёвка-тренировка
Мира исподлобья смотрела на своего мучителя. Тот также не выглядел счастливым: взирал хмуро, растирая руки — болят они у него, мерзнут, или просто в пугающем предвкушении: ну что ж, двоечница, наконец я займусь тобой всерьез!
После конфуза на тренировке перед всей Академией и следующего урока по Игнисологии, где учитель ее усиленно не замечал (чему лесовичка только радовалась), Мира тихо надеялась: ректор и преподаватель в конце концов поняли, что в Огнемагии она совершенно безнадежна!
Ан нет: сегодня ее все-таки призвали пред темные очи Книжника. Что ж Криспина Тая так много в ее жизни — в библиотеке, на занятиях! Даже в ночном парке…
И вот теперь, после уроков.
Старшекурсник резко кивнул ей.
— Показывай, что умеешь!
Будто сам не знает, что меньше чем ничего! Так, мысленно ворча, Мира прошептала затверженное до мозолей на языке заклинание вызова огня, всё сердитее и энергичнее: конечно, ничего не получилось! То есть явился лишь одинокий неяркий светлячок, который под отчаянным взглядом одной и скептическим другого несколько раз поменял свой цвет — голубой, белый, желтый, красный — и тихо угас, как одинокая искра в остывшей золе. Воцарилось многозначительное молчание.
— Ты всегда проговариваешь заклинание вслух? — внезапно поинтересовался Криспин.
— Да…
— А если тебе вдруг язык отрежут, то что — не сможешь больше колдовать?
Вот типун тебе на язык самому! Мира выпалила сердито:
— Конечно, не смогу, я же тогда просто-напросто истеку кровью!
Отмахнулся.
— Главное — это не слова, а намерение, желание… чувство, которое надо просто вызвать!
Небрежно двинул рукой, и на кончике его указательного пальца зажегся яркий огонек, проскакал дрессированной блохой по всем остальным пальцам, скользнул по предплечью, плечу, груди уже на левую руку — причем Криспин продолжал глядеть на зачарованно таращившуюся на все это девушку. Огонек вернулся и мирно пристроился в яремной ямке парня, будто некое светящееся украшение.
Из