только что это сделала?
— Вот почему. Из-за этого.
Он проводит руками по волосам, расхаживая по кругу.
— Я не понимаю, Эмити. Ты не показываешь свои чувства.
— Правда, Карвер? Я имею в виду, да, на бумаге это выглядело великолепно. И я действительно думаю, что тебе следует взглянуть на некоторые из моих данных и обдумать все насчет продвижения в светлое будущее. Но… потребуется много сердца, самоотдачи, чтобы вернуть этой компании былую славу. Мое сердце к этому не лежит.
— У меня нет слов.
— Скажи, что согласишься на эту должность, когда тебе ее предложат, — говорю я, протягивая руку и касаясь его щеки. — Скажи, что будешь делать все то, что, я знаю, ты сделаешь, когда будешь сидеть в том угловом офисе — том, который немного больше твоего, — подмигиваю я, — и у тебя все получится. Я знаю это.
Он наклоняется вперед, прижимаясь своим лбом к моему.
— Не могу поверить, что ты только что сделала это.
— Я сделала это не только для тебя, — шепчу я. — Я сделала это ради себя. Я сделала это ради будущего «Джонс и Галлум».
— Ты поможешь мне?
— В каком смысле?
— На твое усмотрение, — усмехается он. — У тебя гениальные идеи. Твои данные ошеломляют. Если они выберут меня, присоединяйся, и давай придумаем лучший способ сделать это.
— Вместе?
— Надеюсь, мы многое сделаем вместе, — мягко говорит он.
— Я тоже, — улыбаюсь я, переплетая наши пальцы.
Дверь распахивается, и на нас смотрит Сальво. Он тоже выглядит немного уставшим.
— Можете вернуться. Мы приняли решение.
Глава 18
Карвер
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ…
— Значит, если мы выберем этот вариант, — говорит Присцилла, обводя большой фрагмент информации красной ручкой, — видите, насколько это привлекательнее? Тогда мы сможем развиваться различными способами, охватывая больше вашей целевой клиентской базы, чем если бы занимались только одним.
— Идеально, — говорит Эмити, сидя у меня на коленях.
Они продолжают обсуждать маркетинговые стратегии. «Эмити Лейн» заработает примерно через двенадцать месяцев, обслуживая сектор «от фермы к столу» на Восточном побережье. Я никогда не видел, чтобы кто-то был так взволнован чем-то, как Эмити сейчас.
Однажды поздно ночью я сидел в постели и смотрел, как она спит. Я думал о том, как она поглощала фисташки, которые Хэнли прислали нам ранее на той неделе. Около трех часов ночи меня осенило — «Джонс и Галлум» могут открыть дочернюю сеть ресторанов, специализирующихся на любимых блюдах Эмити.
Я разбудил ее и рассказал о своей идее, и не уверен, что с тех пор она спала.
Каждое утро мы просыпаемся и обсуждаем дела, даже не вставая с постели. В те дни, когда в наших расписаниях появляется свободное время, мы встречаемся за ланчем и обсуждаем события дня, а вечером, за поздним ужином и иногда за бумажной работой, мы вместе планируем следующий день.
Но в том-то и дело, что мы делаем это вместе. Это некая структура поддержки, кто-то, кто понимает «почему», «как» и «когда». Это потрясающее чувство.
Маркус привлекает мое внимание поверх головы Эмити.
— Иди сюда, — произносит он одними губами.
Я упираюсь руками в ее бедра, прикасаясь к ней одним из ее любимых способов, и приподнимаю ее. Целуя обнаженную кожу у нее на затылке, я направляюсь к своему другу.
— Ну, как ощущения? — спрашивает он.
— Как ощущения?
— Каково это? — Он делает жест в сторону Эмити. — Я не имею в виду физически. Я имею в виду, ты счастлив? У тебя все хорошо?
— Я никогда не был так счастлив. — Я наклоняю бутылку пива в руке к нему. — На следующей неделе мы собираемся отправиться в Калифорнию. Вы, ребята, хотите поехать с нами?
— С удовольствием. Я уже целую вечность не занимался серфингом. Но у Присциллы в центре города происходит какое-то важное событие для ее друга, и я должен быть рядом, чтобы все успеть. — Он отхлебнул пива. — Зачем ты едешь в Кали? (сокращение от Калифорния)
— У Эмити там друзья, с которыми она хочет повидаться, а также проверить несколько мест для филиала «Эмити Лейн».
— Я думал, что вы, ребята, отошли от экспансии?
— Да. Но Эмити — генеральный директор «Эмити Лейн». У нее есть факты, которые подтверждают необходимость открыть пару филиалов на другом конце страны. Поначалу это не имело смысла, но она привела веские аргументы.
— Присцилла тоже приводит отличные аргументы, — усмехается он, вздергивая брови. — Иногда я с ней не соглашаюсь, чтобы она донесла свою мысль подробнее.
Я смеюсь, ни минуты не сомневаясь в этом.
Мы смотрим на наших девочек за столом во внутреннем дворике дома, который мы снимаем за городом на лето. Они все еще обсуждают цифры и маркетинговые планы, как большинство женщин перебирают каталоги обуви.
— Как нам так чертовски повезло? — спрашиваю я, допивая оставшееся пиво. — Иногда я просыпаюсь посреди ночи, чтобы убедиться, что она все еще здесь.
— Она никуда не исчезнет. Можешь с этим завязывать.
— Откуда ты знаешь? — Я смеюсь.
— Потому что вижу, как она смотрит на тебя, чувак. Поверь мне. Я когда-нибудь тебе врал?
— Ты правда хочешь знать ответ на этот вопрос?
— Нет, — говорит он, — не хочу. Но у меня есть другой вопрос.
— Валяй.
— Присцилла спрашивала меня, не упоминал ли ты о свадьбе. Она сказала, что говорила об этом с Эмити, но та уклонилась от темы.
— Почему твою жену это волнует?
Он вздохнул.
— Она очень хочет устроить свадьбу, чтобы использовать ее для рекламы какой-нибудь продукции или еще чего-нибудь. Ты же знаешь Присциллу — все так или иначе упирается в бизнес.
— Думаю, нас можно не считать за свадебную фотосессию для рекламы, — говорю я, делая еще один глоток пива. — Мы движемся медленно, но уверенно.
— Почему? — Маркус выглядит озадаченным. — Почему бы вам просто не подсуетиться, чтобы закрепить это на бумаге?
— Для этого нет причин. —