— Это было ужасно, Фрэнк! Я слышала скрежет бобриных зубов, и вдруг мой сарай рухнул! А потом в пламени пылающего трактора я увидела эти сверкающие глаза. И Лодочник… Никогда в жизни мне не было так стыдно!
Эймей повизгивала от злорадного смеха. Фрэнк пытался хоть что-то понять.
— А почему трактор пылал? — наконец нашелся он.
— Его подожгли еноты. Он изуродован, Фрэнк. Груда обгоревшего металла. Все пропало! И провода, и шины, и сиденья! Одни обломки, черные и обугленные. Чарльз любил этот трактор. И башни тоже нет. Лодочник расстрелял ее. А дом, Фрэнк! Везде зияют дыры благодаря Эймей и бобрам. Я скажу вам, что собираюсь делать. Возьму экскаватор Бигелоу и преподам проклятым бобрам урок, который они не скоро забудут. А если при этом осушу утиные болота Лодочника, то так ему и надо. Если бы Эймей получше умела управляться с ружьем, об этом убийце, этом сумасшедшем, мы бы сейчас и не вспоминали.
— Мгновение назад ты называла его безобидным старичком! — закричала Эймей.
Фрэнк с тревогой смотрел на Ханну.
— Будто и не вы говорите, Ханна! — Мстительность так на нее не похожа. Неужели там была настоящая ВОЙНА?
Через некоторое время кое-что стало проясняться. Он стоял у штурвала между двумя женщинами, верещавшими ему в оба уха, и перед его мысленным взором постепенно вырисовывалась вся картина. Да, им выпала бурная ночка. Доведенные до крайности, они набросились друг на друга, словно бешеные псы. Это объяснимо. Но все же картина казалась неполной, в ней было одно белое пятно.
— Эймей, а почему вы стали стрелять в Лодочника?
Она поколебалась:
— Я подумала, что это Тед. Да и выстрелил он первым. Любой бы решил, что это Тед.
— Я так не подумала, — энергично возразила Ханна.
— Но кто такой этот ваш Тед? — Оказывается, враги на острове просто роились.
— Забудьте о Теде. Это был не он. Но когда я поняла, было уже поздно. У нас завязался настоящий бой.
Ханна тут же поправила ее:
— Не у нас, а у ТЕБЯ!
— Лодочник брал убойной силой ружья, а мы — скоростью стрельбы. В общем, бились мы почти на равных. А потом у нас кончились патроны. Кажется, и у Лодочника порох был на исходе, иначе мы бы сейчас здесь не стояли. Затем все стихло, и мы отправились спать. Кстати, куда подевался кот?
— Я оставила ему немного еды.
— Енотам она придется по вкусу.
Они не успокоились и продолжали пикироваться, а Фрэнк тем временем продолжал собирать воедино разрозненные фрагменты воображаемой картины. Одно белое пятнышко так и не закрашивалось.
— Кто же, черт возьми, этот Тед?
— Мне это выяснить так и не удалось, — съязвила Ханна.
— Тед — мой бывший муж, если вас это так уж интересует. Врач посоветовал мне выкинуть его из головы, поскольку воспоминания о нем причиняют мне страдания. Думая о Теде, я так же мучаюсь, как при звуках нью-орлеанского джаза. Но моя щитовидка тут ни при чем. Просто любое упоминание о Теде возбуждает и пугает меня. Врачу легко говорить, к нему Тед с ружьем не приходит.
— Тед так и таскается с ружьем? — Фрэнк тревожно вгляделся в проплывающие острова. Этот сумасшедший парень мог спрятаться за любым мысом и внезапно пальнуть.
— Откуда я знаю? Но ко мне он точно придет с ружьем. Он пообещал это сразу после развода. Даже купил ружье. Просто безобразие, как легко у нас можно приобрести оружие. Правда, вскоре он выяснил, что с двух шагов ни во что попасть не может. Представляете, каким бы дураком выглядел передо мной Тед, попытайся он подстрелить меня. А в дураках оставаться он не любит. Поэтому тут же вступил в какой-то ружейный клуб и стал брать уроки стрельбы. Я слышала, что он относится к этому очень серьезно. А выучившись, он рано или поздно достанет меня. Да-да, обязательно. Это только вопрос времени.
— Прости, Эймей, — смягчилась Ханна. — Я этого не знала.
— Конечно, все может оказаться всего-навсего бурей в стакане. Тед всегда быстро загорался и так же быстро угасал. Хобби у него появлялись одно за другим. — Она широко улыбнулась. — Однажды это были бабочки. Он держал их в стеклянных ящиках пришпиленными, словно флаги какого-нибудь благотворительного общества. Но это скоро ему надоело, он купил кларнет и организовал джазовый квартет. И надо сказать, играли они совсем не плохо. А теперь вот — ружья… Ханна, но как же ты могла упустить моего воздушного змея?
Ханна тут же отпарировала:
— Если мы собираемся оставаться подругами, Эймей, тебе придется признать, что в потере змея одинаково виноваты обе.
Фрэнка поразил ее ядовитый тон.
— Послушайте, давайте обо всем забудем. Вы попали в ужасную передрягу. Эймей напугана своим бывшим супругом. Но сегодня такой прекрасный весенний день, вот-вот солнышко выглянет — и все окажется не так страшно, — сейчас Эймей скажет, будто он говорит, как ее врач, — а в буфете найдется бутылочка ржаной водки. Как говорится, завяжем все морским узлом.
Это предложение оказалось как нельзя кстати. Стаканы были наполнены, и в тесной капитанской рубке запахло праздником. Эймей радовалась, что уезжает с острова. Ханна была счастлива избавиться от Эймей. Фрэнк предвкушал тот миг, когда он окажется наедине с Ханной. Солнечные блики скользили по волнам, и в конце концов все действительно стало замечательно.
И надо же было Неду выбрать именно этот момент, чтобы появиться и объявить, что крысы слопали кота Уилбура.
Нед чуть ли не плакал.
— Фрэнк, от него ничего не осталось! Только клочок шерсти, которым и мышиный зад не прикроешь, да еще что-то похожее на угря в соусе карри. Какой ужасный конец! Пойди и посмотри.
— Я у штурвала, Нед.
— Так отдай штурвал одной из этих дамочек. Ты в ответе за все на судне и должен сказать последнее прости бедняге Оруэллу. Ведь это ты вчера в Виктории забыл погрузить на борт овсяное печенье!
— Да при чем тут овсяное печенье?
— Черт подери, Фрэнк! Ты же знаешь, как крысы любят овсяное печенье! Теперь расхлебывай. Идем на камбуз!
Дверь за ними с грохотом захлопнулась. Ханна взялась за штурвал. Эймей передернуло.
— Крысы! Фу! Это суденышко набито грызунами, как канализационная труба.
— Когда бобры подпиливают сортир, ты почему-то ничего против грызунов не имеешь.
— Тебе нравится Фрэнк, угадала?
— Какое это имеет отношение ко всему происходящему?
— Ханна блуждала взглядом по рубке, лишь бы не встретиться с выпученными глазами Эймей. Из капитанской рубки, отделанной красным деревом и сверкающей, начищенной медью, открывался отличный обзор. Уютное местечко. Под одним из окон прилажена маленькая полочка с книгами по навигации, парой детективных романов в мягких обложках и кучей книжек о морских путешествиях. Наверху на рейках лежат аккуратно свернутые рулоны карт. Все здесь говорит об умении и любви к делу.
Вести корабль было весело. Через дрожание штурвала передавалось биение волн о руль, и Ханне казалось, что она касается рукой струящейся воды. Почти полное слияние с природой.
К действительности ее вернул жалкий возглас Неда:
— Он это, Фрэнк, он! Его остатки.
— Останки, Нед. Но слишком мало осталось, чтобы говорить наверняка. Клочки шерсти и впрямь похожи на мех Уилбура. Но, может быть, их просто вырвали у него из бока? Он где-нибудь прячется, забился в угол — и молчок.
— А как же остальное? Как насчет этого, Фрэнк?
Фрэнк вернулся в рубку с застывшей на лице улыбкой.
— Могу я предложить вам кофе и печенье? — обратился он к своим пассажиркам.
— Мне показалось, что у вас нет печенья, — заметила Ханна.
— Ах да. Тогда только кофе?
— Да какой зверь может обойтись без внутренностей? Они выжрали самое важное для жизни.
— Кофе подойдет, — просто сказала Ханна.
— Нед, заткнись. Иди и поищи кота. Не расстраивай дам.
— Да я говорю тебе, что искать нечего. Это его остатки на камбузе! Оруэлл это, точно! Черт подери, Фрэнк, ты читал «1984»? Знаешь, что могут сделать крысы?
Ханна смущенно отвела глаза от Фрэнка, услышав неожиданный для него лепет:
— Тогда должен быть скелет.
Это, как ни странно, развеселило Неда.
— Верно, косточки где-то есть! Пойду пошарю. — Но перед тем как уйти, он вдруг посмотрел на них долгим и серьезным взглядом. — Держитесь вместе, — посоветовал он. — Пусть никто не бродит по судну в одиночку. Помните, что крысы так и не получили овсяного печенья. Мне-то ничего не будет — я знаю их повадки. На корабле без крыс не обойтись. Главное — держать их под прицелом. Оруэлл и я были слаженной командой. А теперь все изменилось. — Дверь за ним захлопнулась.
— Фрэнк, с ним ничего не случится? — Ханна смотрела сквозь стекло рубки на сбегавшего по трапу к палубе Неда. Лицо его было напряженным и решительным. Казалось, он спускается не на палубу, а в преисподнюю, населенную демонами.