— Вы должны сосредоточиться на задаче, которую нужно выполнить, — сказала Люси.
— Ну, Люси, теперь ты говоришь так же чопорно, как и он. — Марианна, направившись к Малкому, бросила через плечо: — Милорд, обчистить карман не что иное, как соблазнить. — Она повернулась и одарила ослепительной улыбкой Малкома, который настороженно отступил.
Он явно не собирался так же легко расстаться со своим бумажником, как с часами.
Преследуя Малкома, словно львица — добычу, Марианна продолжала:
— Хотя ваша цель — похитить кошелек, но демонстрировать вы должны совсем иные намерения. Вы можете выбирать блюда с буфета, отвлечься на чтение письма или приблизиться к леди с блеском в глазах, который свидетельствует о том, что вы намерены лишить ее отнюдь не кошелька.
С этими словами Марианна загнала Малкома в угол и протянула ему часы. Малком глубоко вздохнул.
— Вы предлагаете моему брату флиртовать?!
Марианна оглянулась на Клифтона.
— Конечно.
Малком захохотал так, что у него слезы потекли.
— А что тут смешного? — возразил Клифтон. — Я вполне способен флиртовать с женщиной!
К его досаде, все рассмеялись.
— К вашему сведению, я привел леди Галлоуэй в состояние крайнего беспокойства, когда мы последний раз были в городе, — объявил он.
— Ах да, я и забыл. — Малком, повернувшись к девушкам, поделился секретом: — Это было настоящее завоевание. Правда, он не упомянул, что маркиза бабушка семерых внуков.
— Неужели? — выпрямился Клифтон.
На сей раз он смеялся вместе со всеми и в этот момент понял, почему позволил уговорить себя на столь низкое дело, как шпионаж: он всегда завидовал свободе Малкома. Впервые в жизни графа Клифтона больше не обременяло имя, положение, титул, долг, стиснувшие его, как модный узкий сюртук.
Он был Джастином Греем. Человеком с желаниями и мечтами, с готовностью бросить вызов ожиданиям общества. Свобода — это гремучая смесь, она открыла ему мир, который всегда был для него недостижим и лежал за границами, его царства.
Теперь, ступив за пределы своего привилегированного существования, Клифтон обнаружил жизнь, стоящую того, чтобы жить. Узнал, что значит чувствовать, бороться, жить по-настоящему. Как в тот день, когда он дрался на тропинке, как уличный хулиган, смакуя каждый удар…
Когда он поцеловал Люси Эллисон, она открыла дверь к страсти, которую он поклялся найти и которую, разумеется, никогда не думал обнаружить на кухне в Хэмпстеде.
Эта новая жизнь давала ему право совершать преступления, реальные и воображаемые, о которых ни один порядочный человек даже помыслить не мог.
И ему это нравилось.
Клифтон стряхнул с себя веселье и сосредоточил внимание на Люси, которая вытирала выступившие от смеха слезы.
— Вы уверены, что не хотите попрактиковаться на миссис Кьюин? — улыбнувшись, поддразнила его Люси.
— Нет, я и с вами могу справиться, — ответил Клифтон.
— Да?! Теперь можете? — Она подошла чуть ближе. — Что ж, попытайтесь снова, как я вас учила.
Он покачал головой:
— Нет. Я предпочитаю последовать совету вашей сестры.
Люси округлила глаза.
«Милорд, обчистить карман не что иное, как соблазнить».
И когда Люси на него взглянула, глаза ее выдали: «Вы не посмеете».
— Я не думаю… — начала Люси, отступая.
И по внезапной перемене ее поведения Клифтон увидел все слишком ясно.
Не спуская глаз с Люси, он двинулся к ней.
— Да-да, милорд. Именно так, — поддержала его из-за фортепьяно Марианна. — Представьте себе Мадрид. Бальный зал. — Она заиграла мелодию, одновременно нежную и соблазнительную. — Пригласите ее на танец.
— Мадам, — Клифтон слегка поклонился, — позвольте пригласить вас?
— Нет! — выпалила Люси. Поскольку они оба знали, что это не просто танец.
Малком переворачивал страницы нот, Марианна продолжала играть.
— Убеди ее.
— Да, вы должны это сделать, — добавила Марианна. — У нее есть информация, которая приведет вас домой, милорд.
«Приведет вас домой».
Эти слова пришпорили его. И, глядя в зеленые глаза Люси, так похожие цветом на английскую весну, он решился. Он обрел твердую решимость противостоять испытаниям. Он вернется домой, черт побери. Вернется! Вернется к ней.
Это было потрясающее открытие. Он хотел ее. Ее одну. И чтобы заполучить ее, он должен доказать, что достоин этого.
Достоин выкрасть ключи из ее кармана. Достоин вскрыть замок, на который она заперла свое сердце.
— Ну, Гилби, не отступай. Убеди ее потанцевать с тобой, — подбадривал Малком.
Клифтон снова поклонился, на сей раз ниже, затем поймал ее руку и поднес к губам.
— Мадам, позвольте пригласить вас на танец? — тихо проговорил он, почти касаясь губами кончиков ее пальцев.
— Нет! — Дрожа, она отдернула руку.
Нет?! Так она собирается осложнить ему дело. Ему это нравилось. Не льстивая мисс, не трусиха дебютантка, стремящаяся завоевать его расположение. Люси Эллисон, с ее упрямым откровенным вызовом.
Он видел, что загнал ее в угол.
— Но я настаиваю, — сказал он, придвигаясь ближе.
— И я тоже настаиваю, — стояла она на своем. — Я не танцую с джентльменами, которых мне должным образом не представили.
— Не представили? — Покачав головой, он снова взял ее руку. — Какое упущение. — Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал, пробуя их на вкус. Это все равно что пригубить каплю пьянящего, дразнящего ликера. От прикосновения ее пальцев к его губам Клифтона молнией пронзило желание, ему захотелось схватить ее в объятия и снова поцеловать.
Но его задача — обольстить, и он отпустил ее руку, с удовлетворением наблюдая, как Люси прижала ее к губам.
Она дрожит? Или это ему только кажется?
Наклонившись, Клифтон замер, почти касаясь губами ее уха, и прошептал:
— В один прекрасный день вы, милая леди, станете моей графиней.
— Простите, что? — с трудом выговорила Люси, пытаясь отступить. Но перед ней был Клифтон, а позади камин, практически некуда бежать. — Я не думаю…
— Моей графиней, — повторил Клифтон. Его рука легла на каминную полку, теперь он действительно загнал Люси в угол. — Это мое единственное желание.
Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, Люси видела, что он действительно так думает. Что он не намерен забыть ее.
— Я… я… я… то есть я не думаю…
Клифтон усмехнулся, он не видел ее такой растерянной с тех пор, как сказал ей, что женится только по любви. И теперь, застигнув ее врасплох, он обнял ее и привлек к себе.
И в тот момент, когда прижал ее к себе с приоткрытыми, зовущими к поцелую губами, он решил украсть то, что больше всего хотел…