Теперь мой пульс устраивает марафон, стоит ему подойти ко мне!
Моя задача устроить в его жизни ад, свести его с ума и наполнить каждый вдох страданием. Но как это сделать без того, чтобы и самой не потерять себя? Не пропасть в этих странных, пугающих до дрожи вожделения эмоциях?
Я напоминаю себе, что он тот, из-за кого последовали все ужасные события той ночи. Из-за него моя жизнь разделилась на «до» и «после» — причем это «после» было таким паршивым, что жить не хотелось. Это помогает, и дает мне силы открыть дверь с безразличным лицом, хотя внутри все так же неспокойно.
— Что ты здесь делаешь? — Я хочу, чтобы мой тон был гневным, но я в таком разобранном состоянии, что выходит скорее утомленно.
Я даже злиться не могу на него сейчас!
— Жду, когда ты меня пригласишь. — Он смотрит мне в глаза, но без всякого подтекста, открытый взгляд, но вместо того, чтобы успокоиться, я начинаю подозревать, что это его очередной подвох. — В последний раз ты обвинила меня в недостатке воспитания.
Паршивец улыбается! Не развязно и с напускной сексуальностью, а одними уголками губ, но эта улыбка трогает что-то внутри меня, заставляет чувствовать отголоски душевного тепла. И как только я ловлю себя на мысли, мне хочется выковырять любые положительные эмоции к Джейсону Риду из своего сердца.
Все это ложное, — напоминаю я себе. Все, что окружает этого человека — не такое, как кажется на первый взгляд. И если я не хочу еще раз оказаться глупой дурочкой, мне не следует об этом забывать.
Подавляя раздраженный вздох, я отхожу в сторону, и Джейсон ступает в квартиру. Окидывает беглым взглядом помещение — первый этаж поделен на зоны, но, в общем — это одна огромная комната — и почти сразу же его взгляд возвращается ко мне.
— Зачем ты пришел? — Я скрещиваю руки на груди, в желании отгородится от него, укрыться внутри своего кокона от его пугающего воздействия на меня. Сейчас я не готова ни морально, ни физически к столкновению с ним. Я не чувствую обычного подъема, когда предвкушаю конфликт с Ридом.
Я будто застряла в какой-то пустоте, и она поглощает меня и лишает сил.
— Думаю, чтобы убедиться, что ты в порядке, — с полувопросительной интонацией отвечает он, как будто и сам еще не решил.
— Как видишь. — Я пожимаю плечами. — Теперь, если убедился, можешь уходить.
— Еще не уверен. — Он делает несколько шагов ко мне, и я отступаю назад. Джейсон тут же останавливается.
Я должна держать его на расстоянии, потому что мне и так тяжело управлять собой, когда он близко.
— Что сегодня произошло? — серьезно спрашивает он, больше не делая попытки приблизиться.
— Ничего, что тебя бы касалось, — мой ответ резкий, хотя я и не хотела того. — Ты бы сделал мне огромное одолжение, если бы забыл о том, что видел.
— Нет, пока не скажешь, что за херня с тобой творится, — упрямо качает головой мужчина, и мои глаза лезут на лоб — он серьезно?
— Ты же понимаешь, как это абсурдно? — Я усмехаюсь, хотя мне совсем не весело. — Джейсон, я не обязана ничего тебе объяснять. Ты вообще никаких прав не имеешь что-то требовать от меня.
Он спокойно слушает меня, склонив голову чуть к плечу. Когда я замолкаю, с горящим от возмущения лицом, он произносит:
— Я получил это право, когда сегодня утром обнаружил тебя дрожащую и задыхающуюся на полу туалета. Сара, — его голос становится мягче, а я отвожу взгляд, потому что мне невыносимо видеть жалость в его глазах, — такое часто происходит?
— Не так часто, чтобы это обговаривать, — все еще не глядя на него, скупо отзываюсь я.
Прохожу мимо, направляясь в кухонную зону, и чтобы справится с волнением внутри, принимаюсь готовить чай.
— То есть, ты ничего не делаешь для того, чтобы бороться с этими приступами? — последовав за мной, удивляется Джейсон, и его слова звучат с осуждением.
— Я, мать твою, постоянно с этим борюсь! — ослепленная вспышкой ярости, кричу я, и с такой силой дергаю за веревку чайного пакетика, что тот разрывается, а заварка рассыпается по гранитной стойке. — Ты думаешь, я хочу обсуждать с тобой свои проблемы? Чего ты ждешь, что я выложу тебе все свои жалобы, ты меня пожалеешь и после затащишь в койку? Этого, да? — Злой смешок срывается с губ. — У всех есть страхи, Джейсон. — Я развожу руками. — Иногда они напоминают о себе.
— Не все страхи лишают человека способности дышать, Сара, — тихо, даже с какой-то горечью заявляет он.
— Ты прекратишь называть меня так? — поджимаю губы я.
— Разве это не твое имя?
— Чем тебя Блисс не устраивает? — Я вскидываю подбородок, подавляя желание разразиться истерическим смехом, потому что вся эта ситуация так нелепа! Он даже не понимает этого.
— Кто сказал, что не устраивает? Но мне кажется, Сара тебе больше подходит. Мне нравится называть тебя так. — Он улыбается, пожимая плечами.
Я хочу сказать ему, насколько все это иронично, но не делаю этого. Тогда мне пришлось бы объяснить ему, а я не готова к этому. Рид не помнит меня, и я не собираюсь пока напоминать ему.
— Я уже признался тебе, что хочу тебя, верно? — Вскинув брови, напоминает он. Я смотрю на него в ожидании, что он продолжит, потому что я пока не знаю, к чему он ведет. — Когда я хочу секса с женщиной, я говорю ей об этом, а не использую запрещенные приемы, на которые ты только что намекала. Мне не нужно, чтобы ты плакалась на моем плече, потому что знаешь что — из меня хреновый утешитель. — Усмешка скользит по его губам, и я задерживаю на них взгляд.
Черт бы меня побрал!
— Я сегодня из-за тебя четвертым пришел. — Он разводит руками, но не кажется особо расстроенным. — Но вместо того, чтобы сидеть и убиваться, как сильно я облажался, я здесь. Может быть, не самый разумный мой поступок. — Он обходит стойку, сокращая расстояние между нами, а позади меня стена и некуда сбежать. — Так что заткни свою внутреннюю суку хотя бы на время, иначе Богом клянусь, — он делает паузу и переводит взгляд на мои губы, — у нас с тобой будут проблемы.
Я резко вдыхаю, реагируя на его слова и низкий, угрожающий тембр голоса. Я почти хочу, чтобы он осуществил свое обещание. Я ненавижу себя за то, как сильно этого хочу!
Я смотрю на темные волосы, спадающие на лоб пряди. Я ненавижу эти волосы, но я до ломоты в пальцах хочу коснуться их.
Смотрю на потемневшие голубые глаза. Ненавижу эти глаза, но хочу, чтобы они смотрели на меня. Видели меня. Только меня.
Смотрю на губы. Жесткие на вид, резко очерченные. Ненавижу их. Жажду их. Везде, на каждом дюйме своей кожи.
Мне хочется взвыть от отчаянья, потому что происходит то, чего я не желаю. То, что пугает меня до настоящей жути.