В низовьях Дравы (старая территория Срем и смежная часть Воеводины) «почти каждая семья имеет, кроме официальной фамилии, свою родовую — семейное прозвище»[181] — porodični nadimci; в них абсолютно преобладает форма ‑ов — по Воеводине их собрала Йованка Михайлович[182]. П. Рогич сообщил, что они есть и на островах Далмации, а «в прошлом их было гораздо больше»[183]. Формант ‑ов переходит на «периферию», но не территориальную, а в неофициальные системы антропонимии, в уменьшительные и другие производные формы личных имен, в прозвища и т. п.
Абсолютное господство форманта ‑ичь (первоначально общеславянский формант уменьшительности) у сербов и с несколько меньшим процентом у хорватов также не отрывает их от других славянских народов. У их соседей словенцев ‑ичь охватывает 15%. У болгар фамилии на ‑ич были нередки, но в последней четверти прошлого века уменьшились до 1%; обратный процесс — замены ‑ов на ‑ич — происходил у сербов Ниша и смежных территорий. Формант часто встречается в развернутой форме ‑ович, ‑евич (Мицкевич) у городского населения Польши, например в Лодзи, он составляет даже 20%, у населения Силезии — 5%. В фамилиях украинцев Закарпатья он занимает второе место по частоте, вероятно, под польским или, как полагает П. П. Чучка, южнославянским влиянием[184]. У русских еще тысячу лет назад ‑ич служило формантом отчества у привилегированной верхушки; даже в XIX в. у большинства русских господствовало отчество на ‑ов, а ‑ич употребляли как почтительную форму в отношении вышестоящих или пожилых и уважаемых людей. Сегодня ‑ич — это монопольная форма отчеств у всех русских, обязательный компонент официального трехчленного именования. Древнейшие из дошедших до нас документальных свидетельств славянской антропонимии доказывают, что формант ‑ич издревле был присущ всем славянам: в X в. глава Захумского сербского княжества (близ Дубровника на Адриатике) князь Вышатич принес туда свой антропоним из далекой Моравии. Носителей фамилий, образованных формантом ‑ич (‑ичь), вероятно, больше 20 млн. Излишне напоминать об огромном общеизвестном весе этого форманта в топонимии и этнонимии всех славянских народов.
В фамилиях на всех славянских языках участвует формант ‑ск‑, образующий, как и ‑ов, прилагательные, но с иным значением[185]. Они обозначали либо владельца местности, название которой послужило основой (у русских прототип этого княжеские именования суздальские, шуйские и т. д., позже — многие дворянские фамилии), либо именования прибывших из местности, название которой стало основой (Волжский, Казанский). Позже по готовой модели формант ‑ск‑ стал присоединяться и к другим основам. Формант ‑ский (‑цкий) чаще всего встречается у поляков, первоначально — из названия земельного владения; позднее он стал как бы эмблемой шляхты.
Интересно мнение П. Смочиньского о прямой исторической связи форм фамилии с географией населения: «Фамилий на ‑ski в Малопольше мало, так как там почва малоплодородна, и поэтому деревни были реже, чем в Великопольше… В Мазовии, где количество поместий превосходило Малопольшу и Великопольшу, фамилии на ‑ski популярнее, чем в Малопольше, но вследствие большого количества деревень, принадлежащих мелкому дворянству, там фамилии на ‑ski реже, чем в Великопольше»[186]. Это объяснение еще ждет проверки, но сами различия бесспорны. Модель ‑ski неудержимо распространилась и теперь охватывает половину всех поляков, среди них самая частая фамилия Варшавы — Ковальский. У чехов фамилии этой модели составляют 3%. У русских точно определить частотность фамилий этой модели пока невозможно, так как велики колебания: в сельских местностях среднерусской полосы она почти отсутствовала, теперь и в деревне такие фамилии не единичны, но и не чаще, чем 1—2%; на Севере их немало: в Холмогорском и Шенкурском уездах в 1897 г. фамилии на ‑ский носили 4% сельского населения, в городах — 5%. В среднем у русских частотность фамилий на ‑ский едва ли превышает 4%, но и это больше 5 млн. человек. У белорусов частотность фамилий этой модели колеблется от 10% на юге и востоке республики до 30% на ее северо-западе[187], у восточных украинцев — 4—6%, у западных — 12—16%[188], но это подсчеты по числу фамилий, а не по численности их носителей, что снижает точность сопоставлений. У словаков фамилии на ‑ск‑ составляют приблизительно 10%, у чехов — 3%. Незначительна доля этих фамилий у словенцев, хорватов, сербов, но весома у болгар — около 18%. У македонцев она охватывает половину населения, граница зон преобладания фамилий на ‑ов и ‑ски проходит с севера Македонии на юг, оставляя к западу на ‑ски (Тетово, Гостивар, Прилеп, Охрид, Стругу, Ресен, Преспу), к востоку на ‑ов (Титов, Велес, Штип, Струмица, Гевгелия, Битола). Держалось мнение, что формант ‑ск‑ в фамилиях македонцев и болгар принесен из Польши, возражения против этого опирались на материалы фонетики. Однако никем не замечена параллель: форма с эпентетичным губным в (‑вск‑), наиболее частая на юго-западе Македонии (Охрид), убывает по мере удаления оттуда; то же ‑вск‑ хорошо знакомо в польских фамилиях, о чем писал акад. К. Нитш[189]. Всех носителей фамилий с формантом ‑ск‑(‑цк‑) у славян значительно больше 30 млн.
Огромна группа фамилий с формантами ‑к‑, ‑ак, ‑ек, ‑ук, ‑ик, (‑ка, ‑ко, ‑енко), осложненными многими формантами типа ‑ник, ‑чук и т. д., к ним надо прибавить и ‑ка, ‑ко с развернутой формой ‑енко. Больше того, доказано, например, что в польском языке существуют десятки суффиксов ‑ак (а не один!), совершенно различных не только по их значениям, но и по происхождению[190]. Они результаты и фонетических изменений, и отпадения звуков, и переосмыслений, и звукоподражаний, а формально тождественные окончания образуют на карте явную статистическую общность. Вероятно, это образовано тремя факторами: 1) многие из этих форм могут все же иметь общее происхождение; 2) действуют фонетические особенности языка или диалекта (например, территориальное размежевание е/а); 3) происходит «втягивание в ряд» по закону равнения на преобладающую форму.
Карта 5. Восточное крыло славянского массива фамилий с формантом ‑к‑
1 — ‑енко; 2 — ‑ук; ‑чук, ‑юк; 3 — ‑ак
На западе массива с формантом ‑к‑ 16% словенцев носят фамилии с финальным ‑к (обогнав там общеюгославянских ‑ич), преимущественно ‑к, ‑ек. По обратному словарю чешских фамилий[191] (из почти 20 тыс. представленных в книге И. Бенеша) 22% всех их образованы финальным ‑к и еще 6% ‑ка и ‑ко; мои подсчеты по г. Пльзень дали соответственно 21 и 6%. К чешским показателям очень близки словацкие — 20% с ‑к и 5% с ‑ка, ‑ко. Часты эти фамилии и в Польше, особенно на юге. В прошлом их презрительно именовали «холопскими», так как они часты у украинцев и белорусов. В целом фамилии моделей с ‑к охватывают почти 20% всех поляков. В южной Польше данные по Новотарскому староству[192] показали 18% фамилий с ‑ак (в противоположность Силезии, где чаще ‑к и ‑ек), почти 9% с ‑ек, всего с формантом ‑к более 35%; около 3% с формантами ‑ка, ‑ко. Максимум фамилий на ‑ак характерен и для украинцев соседнего Закарпатья. Северо-восточнее формант ‑ак отступает перед ‑ук (включая ‑чук и орфографическое ‑юк: Максимук, Ковалюк, Ковальчук и др.), объединяющим украинцев Волыни (фамилии на ‑ук носят треть жителей) и Подолья (‑ук — 20—27%) с поляками юго-восточной Польши и белорусами Полесья (в Брестской обл. фамилии группы ‑ук охватывают 50%, на большей части республики — меньше 10%, а во всей полосе они единичны или отсутствуют)[193]. Современный рубеж между зонами преобладания фамилий на ‑ак и ‑ук, показанный Ю. К. Редько[194], еще очевидней на материалах XVIII в. Он пролегал севернее, восточнее и южнее Львова; западнее формант ‑ак преобладал над ‑ук. Дальше на восток простирается обширная зона преобладания фамилий на ‑енко, которые в Поднепровье и Левобережной Украине охватывают местами 60% жителей.