Читать интересную книгу Круговорот парней в природе - Елена Логунова

– Серопузов козел, – Василий подвел итог своим безрадостным мыслям и потянулся за рюмкой.

– Ну, за нашу победу! Вздрогнем! – скороговоркой сказал Санька и опрокинул стопку.

Они синхронно вздрогнули за победу, не уточняя, за какую именно. Благо отечественная история победами была богата, и одних только дней воинской славы России хватило бы, чтобы пьянствовать круглый год. Тем не менее, схрумкав щепоть соленой капусты, шурин развил свою мысль:

– Мы их, гадов, сделаем! – заявил он.

Василий вновь без комментариев понял, что гады в данном контексте синонимичны козлам, и эхом повторил:

– Сделаем.

– Мы им ноги вырвем и спички вставим! – кровожадно хохотнул Санька и закурил, для начала использовав спички по прямому назначению. – Будут знать, как хорошего человека накалывать, козлы!

– Шульц скотина, – Ласточкин наконец высказался строго по существу. – Ты погляди, сколько земли он у меня оттяпал!

Он кивнул на окошко, из которого видна была старая яблоня в полукружьи заборной сетки.

– И еще кирпичи тырит, козел! – поддакнул сердитому Ваське шурин.

Ласточкин насупился и засопел. Произвол, учиненный на его участке бессовестным Шульцем, вызывал у Василия двойственное чувство. С одной стороны, ему очень хотелось высоко поднять дубину народной войны и надавать ею жадному соседушке по загребущим лапам. С другой стороны, не хотелось вступать в открытое противостояние, заведомо обреченное стать затяжной позиционной войной с непредсказуемым результатом. Васька Ласточкин был достаточно самокритичен, чтобы понимать: он не сможет долго бодаться с Борисом Абрамовичем, вооруженным тысячелетним терпением народа Израилева. Через неделю-другую порывистый и эмоциональный Василий неизбежно пошлет стратегию с тактикой к чертовой бабушке и уйдет в очередной запой, после чего хладнокровный и выдержанный Шульц сможет не только закрепиться на завоеванных позициях, но и начать захват новых плацдармов. Ситуация была заведомо проигрышная, но шурин подзуживал, и Ласточкин принял решение:

– Проучить козла, чтобы впредь неповадно было!

О том, что со стороны участка Шульца на территорию Ласточкина совершаются захватнические набеги, Василию доложил сосед, великовозрастный оболтус Яшка. Он, мол, своими глазами видел, что Борис Абрамович оккупирует Васькину землю. При этом на прямой вопрос, какого черта делал на чужом участке сам Яшка, пронырливый соседушка не ответил.

– Разворуют у тебя, дурень, последнее! – запричитала Васькина жена Наташка. – Ах ты, пьянь бестолковая! И дачку не построишь, и земли лишишься, и стройматериалы все злыдни растащут! А ну, пшел вон из дома! Ступай на участок, сиди там в вагончике и добро стереги!

Ласточкину совсем не хотелось переселяться из теплого дома в похожий на некомфортабельную собачью будку дощатый вагончик, но деревянная скалка в руках Натальи оказалась весомым аргументом. К счастью, одинокого бдения на руинах долгостроя не случилось, шурин Мишка по доброй воле вызвался составить Василию компанию. Как выяснилось позже (уже вне зоны видимости Натальи), у Мишки имелась литровая бутыль виноградной самогонки, которая сильно скрасила мужикам посиделки в вагончике.

Они так увлеклись распитием спиртного напитка, что заметили злоумышленника только после того, как он свалил с яблони пустой скворечник, очень удачно ухнувший в старое жестяное корыто. Металлический грохот привлек внимание горе-сторожей, они сунулись к окошку и под прикрытием пыльной ситцевой занавески рассмотрели незваного гостя. Личность его идентифицировать было трудно, так как он глубоко, по самые глаза, натянул на голову шерстяную шапочку, а нижнюю часть лица спрятал за поднятым воротником куртки.

– Это еще что за козел? Вроде не Шульц! – первым высказался Мишка. – Шульц ростом повыше будет.

– Просто он пригнулся, – безапелляционно заявил Васька, который уже успел свыкнуться с мыслью, что его грабит не кто-нибудь, а именно бессовестный сосед.

Василия Ласточкина последовательно воспитывали октябрятская, пионерская и комсомольская организации, основным результатом чего стало его стойкое нежелание изменять своим убеждениям. Любым. Включая даже «Шульц – вороватый козел».

– В черное оделся, конспиратор! – в голосе Мишки прозвучало невольное одобрение. – Смотри, какой продуманный, козел!

Продуманный козел в черном меж тем подобрался к куче кирпича, вытянул из нее один и взвесил в руке.

– Пять кило, – прокомментировал Мишка.

Тип вытянул из кармана черной куртки газетку, аккуратно завернул в нее кирпич и спрятал получившийся сверток в чемоданчик. Мишка издевательски захихикал:

– Вот вшивая интеллигенция! Смотри-ка, он будет по одному кирпичику носить!

– Доходяга! – пренебрежительно выдохнул Ласточкин, насмешливо ухмыльнувшись.

При виде того, какими смешными темпами идет расхищение его добра, Василий повеселел. В куче, на которую покусился незадачливый воришка, было пять тысяч кирпичей. Зачаточных знаний арифметики, полученных Ласточкиным в начальных классах, хватало, чтобы подсчитать: в ближайший год преступная деятельность слабосильного злоумышленника не причинит Василию заметного имущественного ущерба. Можно было жить и пить совершенно спокойно!

– А давай за тружеников? – гениально угадав настроение Ласточкина, предложил Мишка. – За нормальных мужиков, которые днем и ночью, не смыкая глаз и не покладая рук!

Приятели вернулись к столу, взяли в руки рюмки и некоторое время действительно их не покладали. Однако спустя еще некоторое время от скромного застолья и сопутствующего разговора на не теряющую актуальности тему взаимоуважения собутыльников вновь отвлекли шумы во дворе.

– Опять, козел, приперся! – неподдельно огорчился Василий, осторожно выглянув в окошко и увидев на пригорке невысокую фигуру в черном с чемоданчиком в руке.

На сей раз интеллигентный воришка проигнорировал кирпичную кучу, но с большим вниманием исследовал содержимое ящика, который нехозяйственный Ласточкин еще летом забыл на козлах у сарая. В ящике из-под картошки, как смутно помнилось Василию, навалом лежали старые плотницкие инструменты. Погремев железками, тип в черном вытянул из общей кучи ржавую ножовку. Василий неуверенно хмыкнул. Ножовку в принципе было не жалко… Меньше железа придется сдавать в металлолом… Однако факт методичного разграбления хозяйского добра игнорировать не следовало.

– Может, выйдем уже и морду козлу расквасим? – предложил Мишка.

Хотя мордобой после пьянки был бы вполне органичен, Василий Ласточкин решил изменить традиции.

– Морду квасить не будем, с Шульца станется судиться за побои, – сказал он, проводив недобрым взглядом типа в черном, который утопал в лес, унося в одной руке чемодан, а в другой никудышную ножовку.

– Жил-был у бабушки серенький козлик! – фальшиво запел Мишка, после первой же строчки перейдя на речитатив: – Жил, жил – и помер! – Причем по тону рэппера можно было догадаться, что смерть козлика была насильственной.

– Хм, а это хорошая мысль! – просветлел челом Ласточкин.

Задиристый шурин демонстративно взвесил на руке пустую бутыль, но Василий покачал головой:

– Нет, бить мы козлика не будем, но накажем его как следует. Айда в сарай, у меня там есть кое-что для таких вот, сереньких…

– Рузочка, милая, в обед одна порция осталась нетронутой, – кашлянув, мягко, чтобы не обидеть вспыльчивую супругу, сказал Борис Абрамович.

– Что ты хочешь сказать? – заволновалась мадам Шульц.

Она прекратила мыть посуду, вытащила руки из мыльной воды и установила мокрые кулаки на талии в зыбком равновесии, которое одно неосторожное слово супруга могло непоправимо нарушить. Точно зная, какое применение в таком случае найдет им гневливая Рузочка, Шульц построил следующую фразу с осторожностью сапера, работающего на минном поле:

– Рузочка, в обед одна порция была лишней.

– Я плохо готовлю, да? Ты это хочешь сказать?! – с пол-оборота завелась Рузанна. – А кто вчера хвалил мои хачапури? Кто просил списать для тети Ангелы в Германии рецепт моей аджики?!

– Я хвалил, и я просил, – кротко согласился Борис Абрамович. – Но в обед…

– В обед один человек не пришел кушать!

Рузанна не дала супругу договорить:

– Он не съел свою порцию. Зато ее съел ты!

– Чтобы добро не пропало! – Шульц слегка смутился. – Ты же знаешь, Рузочка, экономика должна быть экономной. Бережливость – первое имя богатства. Копейка рубль бережет.

Надо сказать, Борис Абрамович знал несметное количество пословиц и поговорок на неизменно актуальную для него тему рачительного хозяйствования.

– Вай ме! – Рузанна подкатила глаза к потолку.

Той половине ее души, которая происходила из щедрого и хлебосольного армянского народа, была противна скаредность Бориса Абрамовича. А второй половине – украинской – просто страшно надоело слушать фольклорные дифирамбы бережливости.