загородил ей дорогу и сказал:
— Не убегай, панна. Я гном, по имени Хвощ, и хочу тебе помочь.
— Гном! — как бы про себя повторила Марыся. — Знаю, знаю! Мне матушка говорила, что они добрые.
— Твоя матушка изволила говорить чистейшую правду, — галантно подтвердил Хвощ. — Я был бы рад поблагодарить её за это!
Марыся покачала своей золотой головкой:
— Моя матушка умерла!
— Умерла? — печально повторил Хвощ. — Тяжёлое слово, тяжелее камня. — Он потряс бородой и вздохнул. — А как твою матушку звали?
— Кукулина!
— Кукулина! Ах, ты умница моя! Да ведь мы с тобой знакомы! Ты та самая маленькая Марыся, которая серебряные слёзки проливала, когда злая баба избила меня до полусмерти. Ах, ты моя красавица! Вот как мы встретились! Значит, судьба! Ну, говори, приказывай, как помочь твоей беде!
Но Марыся, вспомнив про своё горе, заплакала ещё сильней.
— Нет! Нет! — повторяла она сквозь слёзы. — Мне нельзя помочь!
Хвощ стоял, положив трубку на плечо, и ласково утешал её.
— Пожалей свои голубые глазки, панна! Не плачь так горько! — говорил он.
— Какая я панна! Я сиротка Марыся!
— А сироткам тем более надо помогать! Ну, будет! Где твой дом?
— У меня нет дома! Хозяйка, у которой я гусей пасла, прогнала меня.
— Вот негодяйка! — возмутился Хвощ.
— Нет! Нет! Это я негодница, я виновата, что лиса гусей передушила. Ой, гусаньки мои, гусаньки! — в отчаянии воскликнула она и, закрыв лицо руками, опять зарыдала.
— Слезами горю не поможешь! — сказал Хвощ, отнимая её руки от лица. — Идём-ка домой!
— Нет! Нет! — закричала Марыся. — Ни за что! Лучше в лес уйду! Куда глаза глядят! На край света!
— А что ты будешь делать в лесу? Да и свет ведь не огород, так просто его не обойдёшь! Ну-ну, не надо отчаиваться!
И, задумчиво глядя в землю, он стал дёргать и теребить свой седой ус.
— А если заплатить хозяйке за гусей? — спросил он. — Пожалуй, это удачная мысль! Сколько их было?
Марыся громко заплакала.
— Мёртвые они, задушенные! Никакими деньгами теперь не поможешь…
Видя, как велико и безутешно её горе, Хвощ опять задумался и стал теребить седой ус. Наконец он сказал:
— Ну, коли так, делать нечего, надо идти в горы Татры, к самой горной царице. Только она может тебе помочь!
Марыся подняла на него глаза — две голубые звёздочки, которые затеплились надеждой, — и спросила:
— А она добрая?
— Я вижу, ты девочка умная не по возрасту, коли первым делом спрашиваешь, добрая ли она. Ибо что такое могущество без доброты? Ничто! Ну, раз ты такая умница, собирайся скорей — путь предстоит далёкий и трудный. Я с радостью провожу тебя к царице Татр!
Марыся встала и сказала просто:
— Идём!
И они пошли.
Хорошие времена
I
— Куда он везёт нас? — спрашивали друг друга гномы, тревожась о судьбе своих товарищей, Хвоща и Чудилы-Мудрилы.
— Наверное, к какому-нибудь королю во дворец, где наш государь найдёт достойное его общество, — отозвался канцлер Кошкин Глаз.
— Вот это да! — вскричал паж Колобок, заранее облизываясь. — Говорят, во дворцах всего жирней и слаще готовят, а пироги — каждый день! Вот где можно поесть вволю!
— Молчи уж! — осадил его Соломенное Чучелко, который за зиму совсем отощал и высох. — Ты и так круглый, как шарик, еле ходишь! Смотри, даст тебе король отставку, а мантию носить другого возьмёт!
— В деревнях короли — большая редкость, — вмешался в разговор Василёк. — Но, может быть, этот достойный поселянин отвезёт нас к какому-нибудь князю?
— У князей тоже двор большой, слуги, повара! — воскликнул Сморчок. — Оркестр, музыка играет, столы от серебряных блюд да кубков ломятся. Спят там допоздна, работать не работают, только веселятся! Вот бы нам так пожить! Только князья на каждом шагу не встречаются, да и княжеский замок — не заезжий двор, не всякого туда пускают! Долго пришлось бы нам ездить в поисках князя.
— Ну, пусть к графу отвезёт, на худой конец, — заметил Соломенное Чучелко. — У графов тоже дом — полная чаша и слуг немало.
— Ещё бы! — подхватил Куколь. — А конюшни какие у них! А лошади! А охотничьи собаки!
— А как там кормят? — деловито осведомился Колобок.
— Как? Известное дело — по-графски. Пальчики оближешь! Олени, кабаны на вертелах жарятся, пирожники торты пекут да ромовые бабы, вино золотистое рекой льётся, а щук подают вот каких! — И он широко растопырил руки.
Слушатели только головой качали от удивления.
Живой, как ртуть, Петрушка, услыхав про такие чудеса, вскочил со своего места и, подтолкнув крестьянина, спросил:
— Слушай, братец, где у вас тут графы живут?
— Графы? — переспросил