Коршунов сначала не придал значения тому, что внимание соседки приковано к изгою, который когда-то был вундеркиндом. Напротив, это его даже позабавило. Никитос и сам любовался ее улыбкой – такой задорной и лукавой. Эта девушка, которая так нагло его продинамила во вторник, снова возбуждала его. Он, уже в который раз на этой неделе, вновь начал строить планы. Но она улыбалась совсем не ему, и этот бессловесный разговор художника и модели стал не на шутку злить его. Инок, который еще вчера казался ему обыкновенным идиотом, теперь был реальным препятствием между ним и Тонкой. Коршун решил перейти в наступление.
– Эй, Тонь! – слегка толкнул он соседку спереди. – Хочешь «Сникерс»?
Но Тонька лишь отодвинула протянутую руку:
– Отстань! Не видишь, я позирую!
– Тонь, да ладно тебе! – попытался он отшутиться, но она энергично сбросила его руку.
«Наверное, он сейчас пригласит ее в кино», – подумал Инок, пририсовывая Тоньке метлу между ног.
И тут в его плечо вонзилось острое. Художник удивленно оглянулся и увидел чью-то ручку, которая упала к его ногам. По классу снова пробежали смешки. Анна Петровна замолкла и в ужасе поглядела в сторону задней парты:
– Это кто сделал? Опять вы, Коротков?
Костян, сидевший рядом с Коршуном, состроил дурашливую гримасу:
– Ага. Я типа эпилептик. Как Достоевский в кино.
По рядам прокатилась новая волна одобрения.
– Прекратите паясничать, Коротков! – приказала учительница. – Итак, Достоевский. Федор Михайлович. Вы вообще «Преступление» открывали?
Вместо ответа Костян состроил дурную гримасу и издал утробный звук.
Анна Петровна почувствовала острый комок в горле. Русская классика совершенно не интересовала никого из второкурсников. Отроки строили друг другу рожи и снимали это на видео. Большова, как всегда кокетничает с Коршуновым. Один Королев что-то пишет.
– Ну, кто из вас читал «Преступление и наказание?» – заискивающе произнесла литераторша. – Поднимите руки!
Но вместо десяти с лишним рук перед ней вырос нескладный Вадик Рубайло:
– Да зачем нам этот Достоевский? Мы же будущие маркетологи!
Шум сменился одобрительным свистом, и артистичный Вадик с чувством продолжал:
– Вот шестисотый мерс – это классика, да. А в преступлениях пусть юристы копаются. Правильно, Аннпетровн?
Ситуация грозила выйти из-под контроля. Аннушке нужен был хотя бы один союзник в борьбе за образование. Она с надеждой взглянула на Королева, который был чем-то похож на юного рыцаря из ее тревожного сна.
– А вы, Иннокентий? Вы же Достоевского читали, правда?
Королев оторвался от рисунка и поднялся из-за парты. Оглядывая шестерых классиков на стене, он размеренно произнес:
– Д-достоевский б-был геймер. Он и-играл и с-сочинял игры.
В классе на секунду приумолкли, но только на секнду.
Коротков, который пришел в себя первым, привнес в образовавшееся затишье новую порцию веселья:
– Геймер! Гений! Вундеркинд! Га-га-га!
Инок вздрогнул и вновь съежился на лавке, неловким движением руки столкнув тетрадь на пол. Он хотел спасти недавний предмет своей страсти, а вместо этого стал в очередной раз посмешищем!
– Эх, вы! – литераторша заботливо нагнулась, чтобы поднять упавшую тетрадь своего рыцаря, но вдруг в испуге отдернула руку, прошептав:
– Что это, Королев?
На желтой обложке красовалась ухмылка какого-то чудовища.
Пересилив страх и отвращение, Аннушка выпрямилась и учительским голосом произнесла:
– Вы очень интересно рассуждаете, Королев! Пожалуйста, продолжайте!
Но Короткий тем временем снова прицелился, и через секунду Инок вновь почувствовал, что боль в затылке. Он наклонился к парте и стал тереть образовавшуюся царапину.
Тут сзади него раздался взволнованный девичий голос:
– Эй, Костян! Тебе совсем что ли делать нечего? Чего к человеку лезешь? Сам получить захотел?
Забыв про боль, Иннокентий в недоумении обернулся. В этот момент Большова замахнулась рюкзаком, а потом со всей силы огрела ухмыляющегося Короткова по затылку.
В классе примолкли, ожидая, что же будет дальше. Никому из ребят не хотелось ссориться с Тонькой. Каждому из них был известен ее крутой нрав.
– Да как тебе не стыдно! – с презрением воскликнула Большова. – А вы? Что вы все ржете? Вы что, забыли все, что Королев был вундеркиндом? Да если б не авария, он был бы уже звездой!
Она выскочила из-за парты и с презрением оглядела всю компанию:
– Да вы все вместе взятые мизинца его не стоите!
«Давай! Выскажи этим тварям все, что ты о них думаешь! – подначивал Инока из-под парты Мышиный Король. – Видишь, и Прекрасная Дама, и Ведьмочка уже на твоей стороне!»
Инок неуклюже вылез из-за парты, повернулся лицом к своим обидчика и гулко произнес:
– Н-написать игру мо-может н-не каждый. Я в-вас не боюсь.
В классе снова стало тихо. От удивления Коршунов чуть не подавился, а Коротков уронил смартфон. В следующую секунду дверь резко распахнулась, и в аудиторию вбежал директор колледжа.
22
Не дождавшись комиссии ни в среду, ни в четверг, Василий Петрович в пятницу утром сам отправился в Управление с отчетом, конфетами и цветами. Чиновная дама благосклонно приняла знаки внимания и сообщила, что проверка переносится на конец учебного года.
– Но сайт вы должны сделать уже к следующей неделе! – велела заботливая чиновница, ловко засовывая увесистую коробку в ящик стола.
Скрягин рассыпался в благодарностях. За три года директорства у него сформировался своеобразный иммунитет на бессмысленные поручения руководства. Важно было не выполнить их, а создать впечатление напряженной работы.
– Уже делаем! – легко соврал он и обещал не подвести.
Приехав в колледж, он первым делом положил на стол список студентов, которые, по словам Валика, шарили в программировании. Первую строчку рейтинга занимал Иннокентий Королев. Именно его и следовало озадачить в первую очередь.
– А что это у вас так тихо? – с подозрением спросил директор и, не дожидаясь ответа, объявил о цели своего визита: – Я у вас Королева до конца пары заберу. Не возражаете?
Аннушка мелко затрясла хорошенькой головкой:
– Конечно, Василий Петрович!
Она уже было испугалась, что директор пришел совсем с другой целью. Вчера она, наконец, получила документ из психоневрологического диспансера о том, что гражданка Брынцева А.П. не имеет заболеваний, препятствующих педагогической деятельности. Теперь на ней «висела» всего одна справка – на сей раз от нарколога.
– Собирайтесь, Иннокентий! – с жалостью произнесла литераторша, наблюдая, как он поднимает тетрадь с пола, сует ее в сумку и выходит вслед за сердитым директором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});