он захочет вновь повторить сегодняшнее…
На моих глазах выступают бесконтрольные слёзы. Смахиваю их рукой и иду на кухню. Митя минуту стоит на месте, а потом плетётся следом.
Отворачиваюсь от него, достаю из холодильника и отправляю в духовку заготовленное мясо. Чищу и нарезаю картошку. Не пропадать же продуктам… ну и Дима голодный. Да, на душе паршиво, обида рвёт сердце, разъедает изнутри, но не могу же я взять и резко забить на наши отношения. Что бы там ни было, но он для меня родной человек.
Вытираю глаза предплечьем руки, шмыгаю носом — никак успокоится не выходит. Мир опять окрашивается в серые тона. Поверить не могу, что ещё час назад мне казалось, что всё плохое уже позади. А после Митиной сцены ревности беспросветная безнадёга навалилась. Чтобы не делала — всё не так. За крупицу счастья — океан боли. В материнстве, в дружбе, в семейной жизни — всё наперекосяк.
От жалости к себе совсем раскисаю. Тихие слёзы перетекают в судорожные всхлипы. Не хочу реветь, но сдерживаться не получается.
— Мыыышка, ну не плачь. Пожалуйста, — хрипловато шепчет Митя, обнимая меня со спины, — Ну что ты? Ну прости, я не хотел тебя так расстраивать. Я — реально дурак. Самому сейчас стыдно. Просто люблю тебя очень. Как мне загладить свою вину? Хочешь я прям сейчас твоему Воробью позвоню? Извинюсь перед ним, объясню всё…
Отрицательно мотаю головой:
— Не надо.
Не хочу, чтобы Гоша, чего доброго, мою истерику на заднем фоне услышал. Да и не известно, как он на такой звонок прореагирует. И как вообще объяснять такое по телефону? Вдруг не поймут друг друга и извинения перерастут в новые обиды?
— Если действительно хочешь извиниться, то сделай это лично, — выдавливаю из себя сквозь всхлипы.
— Хорошо, Маша, как скажешь. Давай тогда завтра его к себе пригласим. Посидим в спокойной домашней атмосфере. Я покаюсь, он простит — закроем наши гештальты. Ты не против? Согласна?
Киваю. Да, так точно будет лучше всего.
— Ну вот и договорились, — обрадовано резюмирует Митя, — А сейчас вытирай слёзки и беги ванную прими. Полежи, расслабься, а я пока еду доделаю.
Глава 32
Зайдя в ванную, рассеяно гляжу на своё отражение в зеркале. Ох, красота-то какая! Лицо бледное, осунувшееся, под глазами и на щеках чёрные разводы от потёкшей туши, веки и кончик носа слегка припухли и покраснели. Просто прелесть — хоть сейчас на обложку глянцевого журнала выставляй!
«Жалкая, жалкая Маша! — насмешливо шипит мой злобный двойник, — Ну и посмотри на кого ты похожа. Стоит твой брак вот этого всего?»
— Стоит! Ещё как стоит! — шепчет отражение в зеркале, — В любой семье бывают ссоры и недопонимание. Но это не означает, что любовь умерла, что за неё не нужно бороться. Он просто приревновал, не контролировал себя, действовал на эмоциях. Но разве бывает ревность без любви? К тому же он и сам расстроился и сожалеет о случившемся.
Успокаиваю себя, убеждаю, что Митина вспышка — это лишь досадное недоразумение и не стоит из-за случившегося разрушать хрупкий мостик, только-только установленный между нами.
А как же Воробей? Что ж, буду надеяться, что он поймёт и простит нас. И не будет винить меня за то, что я отодвигаю его на второй план, пытаясь всеми силами спасти свой пошатнувшийся брак. В конце концов, он мне сам советовал быть лояльнее и терпимее, не горячиться и не совершать необдуманных поступков.
Моюсь и потом ещё долго лежу в ванной. Выхожу лишь после того, когда удаётся полностью успокоиться.
Митя хлопочет на кухне, собирает на стол, достаёт из холодильника бутылку белого вина и разливает в фужеры светло-янтарную жидкость.
— Солнышко, ты как раз вовремя. Садись скорее за стол, пока мясо сильно не остыло. Я тебе позажаристее положил, как ты любишь.
Муж с жадностью набрасывается на свою порцию, а я еле притрагиваюсь к еде. Ковыряюсь в тарелке, больше изображаю, что ем. Аппетита нет совсем, но не хочу Диму лишний раз расстраивать. Жую и всеми силами пытаясь поддерживать беседу.
Вино опьяняет, заволакивает сознание вязким алкогольным туманом. Приглушает эмоции, расслабляет. Митя становится всё более оживлённым, а меня, напротив, в сон клонит. Еле сдерживаюсь, чтобы прям здесь не отключиться. Рассеяно пытаюсь слушать мужа:
— Так, вот Пашка говорит, что…
Судя по его мимике, он что-то интересное рассказывает, вот только я никак на его словах сосредоточится не могу.
— Маш, ты совсем меня не слушаешь. Не интересно? — обижено заключает муж, после того, как я во второй раз невпопад отвечаю.
— Нет, Мить, мне интересно. Правда. Просто устала очень. Отключаюсь. Ты не обижайся. Дело не в тебе. Видимо, от горячей ванны и вина разморило… — успокаиваю его потирая пальцами виски, — Ты не обидишься, если я спать сегодня пораньше лягу?
— Ох, прости, я не подумал. Конечно не обижусь. Что за вопрос? Ты не против если я тоже к тебе присоединюсь — день был тяжёлым, а завтра же у нас гости намечаются. Кстати, у твоего Воробья девушка есть? Пусть, если что, со спутницей приходит — веселее будет.
— Честно говоря не знаю. Не спрашивала. Но я ему твоё приглашение передам. Завтра утром позвоню, сейчас не в том состоянии, голова мутная…
— Бедный мой уставший мышонок, — воркует Дима, подходя ко мне и мягко массируя мои плечи, — Пойдём в постель. Сделаю тебе расслабляющий массаж перед сном.
Комната наполняется пьянящими запахами. Иланг-иланг и пачули, чуть оттеняет лёгкая ванильная сладость ароматических свечей. Руки Мити нежно скользят по моей разгорячённой коже. Поглаживают, пощипывают, растирают спину, спускаются ниже, на секунду задерживаются на бёдрах. Митя наклоняется, пробегает по моему телу россыпью легких поцелуев.
Невольно подаюсь ему навстречу, неосознанно реагируя на эту чувственную близость. Безотчётно упираюсь в него, чувствуя, насколько он возбуждён. Ощутив его твёрдость, невольно вздрагиваю от внезапно накатившей волны желания. Мы так давно не были вместе, что я уже начала забывать, насколько же это сладко ощущать себя любимой и нужной.
Он отстраняется, мягко переворачивает меня на спину. Нависает надо мной, приникает губами к губам. Через мгновение поцелуй становится горячее, глубже. Его язык проникает в мой рот, нежно щекочет нёбо, провоцирует на ответную реакцию. Откликаюсь, отдаюсь во власть этого волшебного танца.
Возбуждение затмевает сознание. Отрываюсь от его губ, запрокидываю лицо, выгибаюсь, судорожно втягиваю ртом воздух. Он не останавливается, покрывает требовательными поцелуями мою шею, хватает губами мочку уха, чуть сжимает её зубами. Не могу сдержать стон чувственного удовольствия.
Митя спускается ниже, чертит языком