Читать интересную книгу Газета Завтра 432 (9 2002) - Газета Завтра Газета

КАКОВ ДВОРЕЦ ИЗНУТРИ? Это ультрасовременные технологии. Каждый, кто приезжал сюда — от Фетисова и Буре до тренера "Детройт Ред Уингз" Боумена — отмечали, что лучше в России ледового дворца пока не построено. Сооруженный всего за 19 месяцев "Витязь" превосходит даже питерскую арену, специально возведенную для чемпионата мира. Это уникальное сочетание канадского проекта, льда и технологии с русскими материалами, строителями и обученным персоналом.

Дворец вмещает 4900 зрителей. Разумеется, есть и V.I.P., и ложа для журналистов, и места для инвалидов, и даже ресторан с окнами на лед. Роскошные кресла с подстаканниками и на редкость комфортными спинками будто специально созданы для удобства зрителей, а эргономика трибун такова, что даже при аншлаге люди могут покинуть арену за пять минут. Они расположены очень близко к площадке, что создает непередаваемую атмосферу сопричастия во время матчей.

Над ареной подвешен видеокуб с тремя телеэкранами и табло — гордость российских спецов. Экраны — не жидкокристаллические, а на светодиодах, что не дает искажений. На эту пирамиду, а также на десятки телевизоров в фойе идет прямая трансляция матча благодаря собственной телестудии и шести камерам, расположенным в зале.

Фойе вне зала — идеал удобства: с кафешками, разливным пивом, столиками и просто потрясными туалетами, каких не встретишь даже в квартирах с евроремонтом. Все вылизано и вычищено до блеска.

Подтрибунные помещения и раздевалки для спортсменов — отдельная статья. Стеночки, пол, вешалки, душ, скамейки — и все это аж погладить хочется, словно дорогой автомобиль. Причем комнаты для детишек — не хуже раздевалки главной команды, просто чуть поменьше и без массажно-врачебного инвентаря.

Идеально белый лед дворца — лучший в стране. Автономная котельная, примыкающая к Дворцу, позволяет выставлять нужный режим льда: жесткий и более холодный — для хоккея, мягкий и потеплее — для фигурного катания. В первый раз лед заливали канадцы, но теперь этому обучены местные рабочие. Происходит это раз в сезон: 30 км труб с фреоном под бетоном арены обеспечивают мгновенное замерзание льда. Морозильная установка больше похожа на отсек подлодки: куча труб, кранов и рычагов, все выкрашено в свои цвета, и ни соринки. Во время заливки мастера заодно вручную раскрашивают лед, выводят в центре площадки гигантскую эмблему клуба — богиню Нику, глубина краски — 15 см. За льдом, главной драгоценностью Дворца, тщательно ухаживают: каждый день замеряется режим и температура льда, а в перерывах матчей канадская очистительная машина — точно такие обслуживали Олимпиаду — заливает площадку дистиллированной водой.

Но Дворец — это не только хоккей; едва ли не чаще здесь проводятся соревнования по другим видам спорта, а также… концерты. Ледовое покрытие закрывается специальными теплоизоляционными щитами, и на них устанавливается штатовская сборная сцена. Затем подвешивается дополнительная аппаратура, сооружается партер, автоматически выдвигается обычно спрятанная трибуна за одними из ворот — и концертный зал "Витязь" вмещает уже 7000 человек. Стоит только положить особое покрытие — и можно проводить соревнования по баскетболу, волейболу, настольному теннису, борьбе, боксу, дзюдо, мини-футболу, гандболу и художественной гимнастике.

Кроме того, помимо ледовой арены, во Дворце построены два отличных корта с очень дорогим "олимпийским" покрытием. А рядом построена еще одна, тренировочная, арена и там же — баскетбольный зал с уникальным покрытием.

Безопасность зрителей и спортсменов продумана "от и до". Сюда входит и блестящая Служба безопасности, и видеонаблюдение, и металлоискатели на входе, и система электронных пропусков в различные зоны Дворца, и практика отношений с чужими фанами, которых размещают в отдельном секторе, а затем отвозят до вокзала на автобусах, и налаженное сотрудничество с подольскими курсантами, и даже наличие во Дворце собственного КПЗ.

А теперь оцените билеты на хоккей: средняя цена 30-40 рублей, максимальная — 60 руб. Цены на концерты — а это и ДДТ, и "ЧайФ", и Леонтьев, и Земфира, и "Руки вверх" — повыше, около 120 руб. Не удивительно, что в "Витязе" почти всегда — аншлаг.

Вечерами, в теплом свете прожекторов, окруженный любящими его горожанами, Дворец был — Дворцом, величественным, царственным. Именно здесь, а не у отстроенного кинотеатра "Родина", не у модной дискотеки или брежневского здания администрации, был центр города, пуп подольской земли, куда сходились дороги и людские потоки, где совершались чудеса и сильные человеческие поступки. Здесь уставшие, обремененные заботами люди постигали счастье, кипятили собственные страсти на огненной сковородке ледовой арены. Здесь они праздновали и пировали, победителями делили добычу, побежденными зализывали раны. Здесь и только здесь во всем городе люди испытывали благоговение перед тем, что выше их, — перед силами, что распоряжаются удачей, победой и смертью. Дворец был ристалищем, Колизеем. Лучшие сыны города, румяные профессиональные атлеты, устраивали здесь Игры с чужаками — их матери, жены, друзья взирали на поединки с высоких мест, махая платками и сжимая амулеты, — точно, как это происходило в древние времена. Горожане знали каждого "витязя" в лицо, угадывали их в безумных скоростях и схватках по характеру, по манере игры, по упоительному воинскому кличу. А атлеты, измотанные, богоподобные, после матчей дарили победу трибунам — своим родным и соседям, городу и миру. И город плакал.

ПОДОЛЬСК — МАЛЕНЬКИЙ ГОРОД. Здесь все друг друга знают и ничего ни от кого не скроешь. Поэтому многого стоит неподдельная радость, с какой люди на улицах отзываются о "Витязе". Как оживляются их лица, когда у них выведывают дорогу ко Дворцу! Словно их спрашивают: "Как вам удается так замечательно выглядеть?" или говорят им: "Чудесный денек, не правда ли?" Как благодарно здороваются с тренерами подольские бабушки и мамы, приведшие своих детишек во Дворец на тренировки! Как беззаботно напевают себе под нос песенки будущие харламовы и лазутины, карелины и сафины, вешая свои курточки на высокие — еле дотянуться — крючки в полированных раздевалках Дворца. Как по-хозяйски, с достоинством навещают подольчане свой Дворец в дни игр поддержать своих — и как бережно и гордо несут они из фойе в зал разрешенное к продаже разливное пиво за двадцать рублей: будто это и не пиво вовсе, а старое вино, фалернское тридцатилетнее.

"Витязь" — это то, чего не может быть, но что есть, работает и процветает. Не за счет прибыли — детский спорт нигде в мире не прибылен. Но за счет ума, любви и настоящего патриотизма тех, кто, имея деньги, понимает: "здоровье нации — гонорар мудрого государства". Эта фраза Миранжо является лозунгом подольского клуба.

Я встречался с теми мужиками, кто на свои деньги создал "Витязь". Это далеко не простые люди. Они очень богаты и владеют фабриками, гостиницами, газетами. Они любят обедать в собственных ресторанах и за любимым люля-кебабом рассказывать про домашние бассейны и винные погреба. Они обожают делать широкие жесты, дарить дорогие подарки незнакомым понравившимся людям. Им нравится заботиться о своих подчиненных, по сто раз на дню спрашивая, все ли у них нормально. По утрам они играют в теннис с Коржаковым, по вечерам ужинают у Дерипаски. Они часто бывают во Дворце и любят при выходе задержаться на его крыльце — “мерседес” и два “джипа” ждут, охрана рассредоточена, приближенные в двух шагах позади — они должны постоять здесь, на виду у всех, чтобы недруги поняли: "все под контролем, враг не пройдет".

И все же это — не "новые русские", столь ненавидимые людьми, забывшие, где они родились, кто их мать и отец, и первая учительница. Это не бандиты, наворовавшие миллионы, перебившие конкурентов и теперь отмывающие "бабки" в спорте. Это и не "халифы на час", этакие везунчики, сорвавшие единожды куш и пустившие его широким жестом на Дворец. И уж конечно, это не топ-менеджеры, холодно, расчетливо планирующие расходы и доходы от "Витязя", рекламодателей и продажи пива зрителям. Это нечто совсем другое.

Просто надо видеть их глаза, когда они вспоминают, как объявили войну наркотикам, как отловили и жестоко избили пятьдесят продавцов зелья, а потом повесили на них таблички "наркоторговец" и выбросили посреди Подольска валяться в дерьме, чтобы люди видели их и презирали. Надо слышать их дыхание во время рассказа про то, как их служба безопасности — сплошь боевые офицеры — несколько дней плутала в абхазских горах, охотясь за бандой Гелаева, устроив себе "свою войну" без генералов и штабов. Надо собственными ушами слышать, каким тоном отказываются они назвать потраченную на Дворец сумму или рассказать про восстановленную ими церквушку в родном селе. Надо видеть, как они держат рюмку водки, поминая товарищей, вместе с ними сражавшихся, но не выбравшихся из пылающего Дома Советов в 93-м. Надо сидеть рядом с ними и слушать рассказ про то, как один из них, повстречав недалеко от дома группу молодежи, заставил каждого громко и гордо кричать на всю улицу: "Я — русский!", выбивая из них постыдный страх и смущение за свой род.