Читать интересную книгу Черный сорокопут - Алистер Маклин

Воцарилось молчание. Я достал пару сигарет, отдал ей одну. Луна спряталась за облаком. Лицо девушки смутно белело на фоне ночной черноты.

Наконец она высказалась:

- Флекк и профессор, они, стало быть, работают в паре?

- А у тебя есть альтернативные гипотезы?

- Чего они хотят от нас?

- Не могу сказать точно, - ответил я, располагая, впрочем, точным ответом, но таким, которым я не вправе был ее ошарашивать.

- Но к чему вся эта липа, весь этот камуфляж? Разве не мог Флекк передать нас профессору напрямую, из рук в руки?

- На это возможен только один ответ. Закулисный режиссер спектакля хитрая бестия. Просто так он ничего не делает.

- Ты считаешь, профессор - закулисный режиссер...

- Не знаю. Его роль мне не ясна. Картина осложняется колючей проволокой. Там, за этой чертой, - флот. Флот может, конечно, играть в бирюльки. Но я лично сомневаюсь, что флот здесь ради забавы. В обоих концах острова, по обе стороны черты играют по-крупному. Причем играют под покровом тайны, втихую. Те, кто заправляет событиями, избегают даже малейшего риска. Местонахождение Визерспуна для них не секрет. Сама, по себе ограда ровно ничего не значит. Она рассчитана на заблудившихся бродяг из здешнего персонала. А профессора они изучили с головы до ног, вплоть до последнего гвоздя в подметке. У разведки в распоряжении умнейшие головы. Если там мирятся с его пребыванием на острове, значит, на него смотрят сквозь пальцы. Он в свою очередь осведомлен о присутствии флота. Итак, с одной стороны взаимодействуют Флекк и профессор. С другой стороны взаимодействуют профессор и флот. Какой за этим кроется смысл?

- Выходит, ты веришь профессору? Выходит, с ним все в порядке?

- Ничего не утверждаю, просто рассуждаю вслух.

- Если он ладит с флотом, значит, он в порядке, - настаивала она. - К такому выводу подталкивают твои речи. Но тогда непонятно, зачем китайцы ползают по ночам вдоль ограды? Зачем ему собака-людоед? Зачем проволока под ногами?

- Ну, допустим, что людям ведено держаться подальше от греха, А проволока и собака - для острастки. И я вовсе не настаиваю на том, что я наткнулся впотьмах на его китайцев. Я делюсь с тобой предположениями. Добавлю: если на том конце острова затевают нечто грандиозно-таинственное, утечка информации возможна двоякая - через людей, вторгающихся туда, и через исчезающих оттуда. За последнее десятилетие мы подарили коммунистам тьму-тьмущую секретов исключительно за счет низкого уровня бдительности. Надо думать, правительство извлекло из случившегося должный урок.

- Но мы-то при чем? - спросила она беспомощно. - До чего все сложно! Как, например, ты объяснишь попытку сделать тебя инвалидом?

- Никак. Не знаю. Но чем больше размышляю над происшествием, тем решительнее склоняюсь к мысли: в этой игре я ничтожная пешка, а ради победы в шахматной партии пешками жертвуют.

- Но чего ради? - настаивала она. - Чего ради? Зачем этому безвредному старому хрычу, этому профессору Визерспуну...

- Если этот безвредный старый хрыч - профессор Визерспун, - резко оборвал я ее, - тогда я - королева эльфов.

Целую минуту слышен был лишь шум прибоя да шорох ветра. Наконец она устало проговорила:

- Ты меня вконец запутал. Сам говоришь: видел его, по телевидению...

- Сходство разительное, - подтвердил я. - Может, и зовут его Визерспун. Но, конечно, никакой он не профессор археологии. За всю свою жизнь я встречал одноro-единственного человека, разбирающегося в археологии еще хуже, чем я. А именно - его. Поверь мне, подвиг!

- Но он так много о ней знает...

- Ничего он о ней не знает. Он достал пару книг по археологии, пару по Полинезии, и в каждой осилил едва ли по четвертушке. Он не успел дочитать до страниц, из которых узнал бы, что нет здесь ни гадюк, ни малярии. Вот почему он не пожелал делиться с нами литературой. А ну-ка ты превзойдешь его уровень познаний. Это ведь не отнимет много времени. Он твердит, будто извлек из базальта глиняную посуду и строительный лес. Лава раскрошила бы в пыль гончарные изделия и испепелила древесину. Он утверждает, что возраст древесины устанавливает вприглядку, опираясь только на опыт и эрудицию. А любой школьник знает, что эти сведения с достаточной степенью точности определяются по распаду радиоактивного углерода. Он дал нам понять, что его находки залегали глубже, чем любые другие, на глубине ста двадцати футов. А по меньшей мере десять миллионов человек знают, что три года назад из угольной шахты, с шестисот футов, был извлечен скелет возрастом в десять миллионов лет. Теперь о применении взрывчатки в археологических раскопках вместо лома и совка. Советую не пропагандировать эту идею в Британском музее. Тамошние ветераны сотрут тебя в порошок.

- Но эти раритеты, эти диковинки...

- Они могут быть и подлинными. Профессору Визерспуну повезло, он раскопал археологический клад, а флотское начальство тотчас смекнуло это превосходный повод ввести режим секретности. На вполне законных основаниях закрыть доступ на остров, не возбуждая подозрений у тех государств, которым присутствие флота в этих краях поперек горла. Быть может, открытие состоялось давным-давно. И Визерспуна держали за кулисами в паре с его двойником на случай нежелательных визитов. А может, все эти раритеты поддельные. Не исключено, что здесь вообще не было никаких археологических сенсаций. Осенила флот гениальная идея - и Дело с концом. Такой поворот сюжета также потребовал бы консультаций со стороны профессора Визерспуна или другого квалифицированного археолога. А уж последний натаскивал липового профессора. Эту историю скормили газетам и журналам. Или так: правительство убедило газетных магнатов принять участие в маскировочной операции.

- Но ведь шумиху поддержали американские газеты и журналы...

- Допустим, это совместный англо-американский план...

- И все равно не пойму, зачем им понадобилось калечить тебя, проговорила она с сомнением. - Может, твои предположения помогут нам ответить на этот вопрос.

- Сам теряюсь в догадках. Впрочем, надеюсь ночью докопаться до истины. В шахте.

- Ты спятил, - сказала она. - Ты не в силах передвигаться.

- Да это ведь в двух шагах. Коротенькая прогулка. Ноги мои в норме.

- Я пойду с тобой.

- И не вздумай.

- Прошу тебя, Джонни!

- Нет.

Она с мольбой простерла ко мне руки:

- Я ничем тебе не помогаю, совсем ничем!

- Не говори глупости. Кому-то ведь нужно оборонять крепость изнутри, следить, чтоб никто не проник в дом с перспективой обнаружить вместо нас пару чучел. А так самый бдительный разведчик будет удовлетворен. Из дома доносится дыхание. В темноте можно разглядеть две фигуры. Картина полного благополучия. Сейчас я прилягу и сосну пару часов. А ты бы вернулась к профессору. Почему бы тебе не припудрить ему мозги по второму кругу? Он не в силах отвести от тебя глаз, и, значит, тебе с руки выведать у него многое, что мне. не по зубам.

- Не понимаю, что ты имеешь в виду?

- Испытанный прием Мата Хари, - нетерпеливо разъяснил я. - Безделицы, нашептываемые на ушко Самая малость стараний, и сработает принцип "седина в бороду - бес в ребро". Минимум усилий - и у него поедет крыша. В порыве нежности он, того и гляди, откроет тебе свои потаеннейшие секреты.

- Ты уверен?

- А почему бы и нет? Женщины его слабость. Это оче видно. Женщины в возрасте от восемнадцати до восьми десяти.

- У него могут появиться подозрения.

- Ну и пусть. Это меня нисколько не колышет. Лишь бы он выбалтывал полезную информацию. Понимаешь ли, долг превыше удовольствий.

- Ясно, - спокойно подытожила она. Поднявшись, она протянула мне руку. - Пойдем.

Я встал - и через пару секунд вновь очутился на песке. С ног меня свалила скорее сила пощечины, нежели ее внезапность. Пока я приходил в себя, дивясь живучести первобытных пережитков в женской крови, она забралась на крутой берег и испарилась.

Челюсть моя слегка пострадала, оставаясь, однако, все той же челюстью. Я поднялся на ноги, вооружился костылями и двинулся дальше. Стало совсем темно, и я мог бы ускорить свой темп, перемещаясь без костылей. Но старикашка коварен. А ну-ка у него есть приборы ночного видения?

Забраться на крутой берег теоретически не составляло труда: что такое три фута для взрослого мужчины. Но для здорового, не для меня. Проблему я разрешил примитивно. Уселся наземь и заработал костылями. И вот уже цель, казалось, достигнута. Можно, наверное, продолжать путь. Как вдруг костяшки проехали по размятому грунту, и я опрокинулся навзничь.

Упавши, я чуть не испустил дух. Вернее, едва перевел дыхание, словно от удара в подреберье. Но, честно говоря, бывают удары похуже, после которых кроют матом в полный голос весь белый свет. Я, правда, тоже выругался потихоньку и настроил свои легкие на глубокий вдох, чтобы выругаться на всю катушку, когда послышались легкие шаги, спускавшиеся с обрывистого берега вниз. Всплеск белизны, аромат ночной тайны. Итак, она пришла добить меня. Я по-боксерски прикрыл лицо руками, затем отнял их. Она склонилась ко мне, отнюдь не воинственная.